Но — тут мы возвращаемся к спору Сагана с Криком — почему обязательно жизнь должна возникать лишь на землеподобных планетах и, так сказать, по земному «сценарию»?
Для возникновения белковой жизни и ее развития, очевидно, нужны определенный интервал температур; постоянный приток энергии, которая, строго говоря, не обязательно должна быть звездной; наличие воды, газов и богатого ассортимента атомов, определенный уровень радиации... Ну и так далее, не буду перечислять все общие ограничительные условия. Саган как раз доказывал, что если мысль отвлечется от нашей Земли и будет считаться только с общими ограничительными условиями, то мы должны будем признать, что зарождение и развитие белковой жизни возможно вблизи звезд не только солнечного типа. Например, в системах карликовых звезд. Планета, вращающаяся вокруг карлика примерно на расстоянии орбиты Меркурия, будет обладать условиями, подходящими для жизни.
Наши соотечественники В. Слыш и Н. Кардашев пошли еще дальше. По их мнению, жизнь теоретически возможна на некоторых звездах, а также на планетах без звезд. Но об этом они лучше расскажут сами.
— А что вы докладывали на симпозиуме?
— Сейчас загадка возникновения жизни на Земле отчасти уже прояснилась. Достаточно понятен и ход ее эволюции. Что пока полная загадка, так это возникновение механизма наследственности на самой ранней стадии эволюции и возникновение языка на самой поздней ее стадии, когда формировался разум. На симпозиуме как раз говорилось о непознанности этих двух ключевых моментов становления жизни и разума. А поскольку на симпозиуме было много ведущих ученых, то, значит, так оно и есть, — мировая наука сейчас более или менее разобралась, как возникла живая материя, как она эволюционировала, как сформировался разум, но то, как возник механизм наследственности и появился язык, ей неясно.
Однако и знание чего-то в общих чертах — это, как говорится, полдела. Да, мы сейчас неплохо представляем, как именно совершился переход к сложным биологическим молекулам, под влиянием каких факторов двинулся этот процесс на Земле, отчасти мы его можем даже воспроизвести. Вот факторы, которые могли обусловить синтез сложных органических молекул из более простых, будь то на Земле или другой планете, где были сходные условия: это ультрафиолетовая радиация, затем термическая энергия, энергия ионизирующей радиации, атмосферных разрядов и ударных волн (это доказано экспериментально). А как все конкретно происходило? Мы, скажем, знаем, что наиболее действенный возбудитель планетарного процесса синтеза сложных органических молекул, без появления которых невозможна жизнь, это ультрафиолет. Но следует ли отсюда, что и на Земле, и на других планетах толчок жизни дал именно ультрафиолет, только ультрафиолет? Не обязательно. Скажем, на планетах-гигантах типа Юпитера ультрафиолет задерживается верхними слоями атмосферы и, следовательно, ниже облачного слоя действовать практически не может. На древней Земле он пронизывал воздух беспрепятственно. Но сам по себе ультрафиолет да и любой другой источник энергии не более чем спичка для зажигания костра: огонь не разгорится, если нет топлива. Значит, мы должны искать на древней Земле такое сочетание условий, чтобы был н приток энергии, и вещество для синтеза, и среда, благоприятная для процесса.
Вот я и рассмотрел на симпозиуме модель, которая имела бы соответствие в действительности и в то же время отвечала всем названным условиям. Это модель подводного вулкана. Такой вулкан дает устойчивый и мощный поток термической энергии, которая — я уже говорил — может действовать почти так же, как ультрафиолет. Одновременно вулкан выносит из глубин необходимое для синтеза вещество. Водная же среда, в которой находится вулкан, наиболее подходит для развития процесса. Условия, таким образом, соблюдены, а сами подводные вулканы, конечно же, были на древней Земле.
— Вы упомянули о Юпитере в том смысле, что и там мог начаться процесс возникновения жизни. Разве ученых не оставила надежда найти жизнь в пределах солнечной системы?
— Судя по симпозиуму, нет. Серьезно никто не отрицал, что мы можем найти жизнь и на Марсе или на Юпитере. Я лично думаю, что жизнь на Юпитере более вероятна.
— Но ведь Юпитер — это планета-гигант, которая, однако, в сущности, гигантский газовый пузырь. Скорей уж Марс...
— Я не стану уверять, что жизнь на Юпитере существует. А возникнуть... Почему бы ей там не возникнуть? Исходный материал для синтеза биологических молекул там имеется; источник энергии тоже — внутренний; кроме того, в глубинах атмосферы Юпитера скрыт самый разный набор сред — вещество там находится и в газообразном, и в жидком, и в твердом состоянии. Короче, на Юпитере есть все, что нужно для зарождения и эволюции жизни.
— На других планетах обязательно должна быть белковая жизнь? Или на симпозиуме рассматривалась возможность углеродно-аммиачной или, скажем, кремниевой жизни?
— Практически нет, хотя говорилось не только о солнечном «шовинизме», но и «шовинизме» белковой, точней — водно-углеродной жизни. О «солнечном шовинизме» я уже говорил: ниоткуда не следует, что жизнь обязательно должна быть только на планетах, вращающихся вокруг звезд типа Солнца (обратное допущение, впрочем, тоже ниоткуда не следует). Но к аммиачно-углеродной или кремниевой жизни отношение сейчас довольно прохладное. Ибо кремний, судя по всему, не может заменить углерод в органических молекулах.
Тем не менее о неорганических формах жизни речь на симпозиуме шла. М. Минский, едва ли не крупнейший американский кибернетик, предполагает, что высокоразвитые цивилизации могли срастить свой мозг с машиной. Более того, он считает, что симбиоз естественного и искусственного разума наиболее перспективный путь развития. В том, что направляемая эволюция технических систем может дойти до стадии разума, он не сомневается. И тут он привел любопытные данные.
В его лаборатории была создана самообучающаяся машина, которую он поместил в «детскую» среди игрушек. Машину учили отличать, скажем, кубик от шарика, прямоугольник от овала. При этом машина могла из всех этих детских кубиков, треугольников и тому подобных фигур строить что ей заблагорассудится. Помимо прочего, с машиной можно было разговаривать.
И вот в 1970 году неожиданно для человека произошел такой диалог:
Человек:
— Есть ли среди твоих построек пожарная каланча?
Машина:
— А что такое пожарная каланча?..
Но я уклонился от темы, вообще, занял чересчур много времени. Академик Виталий Лазаревич Гинзбург в своем докладе на симпозиуме упомянул о возможности существования живых систем на основе не атомов, а элементарных частиц. .Это поинтересней кремниевой жизни!
Доклад академика ВИТАЛИЯ ЛАЗАРЕВИЧА ГИНЗБУРГА оказался труднопереводимым с «языка физики». Посоветовавшись с Виталием Лазаревичем, как быть, мы решили вместо пересказа дать нечто вроде составленного нами резюме, сообщить те выводы, которые были сделаны, — и только.
Вывод первый. Большая часть доклада была посвящена анализу, существует ли где-то во вселенной «иная физика», другие законы физики и иные значения физических констант. Та физика, которую мы знаем, строго говоря, не может быть заранее распространена на всю безбрежную вселенную, так как нами изучена лишь ничтожная доля имеющейся в ней материи. У исследователей не раз появлялись сомнения, всюду ли выполняются те или иные физические законы, действие которых незыблемо в доступной нам части природы. Однако мы не имеем пока никаких фактических данных, которые бы указывали, что где-то законы физики имеют другой облик. Мы можем с достаточной долей вероятности предположить, что во вселенной всюду господствует «одна и та же физика». Правда, теоретически допустимо, что в условиях сверхвысоких плотностей вещества и энергии все же действуют иные, чем в обычных условиях, физические закономерности.
Вывод второй. Древнегреческий мыслитель Анаксагор выдвинул положение, смысл которого был темен для его современников, да и сейчас его понимание связано с большими трудностями: «Сущее не просто бесконечно, но бесконечно бесконечно. Все во всем». Успехи ядерной физики подводят нас сейчас к выводу, что в микромире за неким порогом сложность вновь открываемых частиц и процессов, возможно, не уменьшается, а возрастает. Теоретически возможно существование таких частиц (фридмонов), которые воспринимаются нами как микрообъект, хотя на самом деле внутри фридмона заключена целая вселенная со своими галактиками и звездами. Сколь ни фантастична эта картина, она тем не менее оправдана и нисколько не противоречит законам природы, наоборот, логически вытекает из их анализа, хотя, конечно, это не более чем гипотеза. Странность, диковинность нас тут не должна смущать: обычный свет, как известно, одновременно и волна и частица — тоже фантастическая реальность, но она факт.
