На проклятой войне дети не выживают. Это — непреложный закон. Как и многие другие, написанные кровью.
* * *
Утром на завтрак пошли большой кучей. Наверное — кто-то хотел вопросы позадавать, но я будущее веселье обрубила сразу:
— Если кому-то хочется насчет моих проблем позубоскалить, то сразу предупреждаю: выведу на шлюзовую палубу и пинком под зад за борт отправлю. По делу — со штаб-сержантом пообщаюсь, он дальше доведет до остальных, если сочтет нужным. На этом — все.
Здесь главное — говорить на их языке. Используя знакомую терминологию, привычные стандарты и правила. Это моментально укладывается в привычную матрицу “упал-отжался” и не вызывает отторжения. Само собой — дураков среди десантуры нет, дураков даже в пехоту теперь стараются не брать. Просто стиль мышления у них — специфический. И желательно про это не забывать.
Ближе к обеду я вернулась после прогулки по местным закоулкам и подсела к Дымову.
— Серж, кое-что уточнить хочу.
— Давай, сэ-а [3].
— Как твой взвод смотрит на то, чтобы чуть-чуть подзаработать и не лезть на стенку от скуки всю неделю полета?
— Что надо делать?
— Не “надо”, а “можно”. Я с технарями поговорила, у них на нижней палубе аврал. Когда грузились, капитан прихватил шабашку до Сатарда. И теперь в грузовых трюмах бардак, все понапихали через одно место, только бы не сорвать вылет. Поэтому надо устроить “тетрис” — сначала часть в коридор выгрести, затем перекантовать и к стенам ближе “долгие” грузы [4] загнать, а затем остаток на место вернуть.
— Круглое тащить, квадратное катать? Привычно.
— Ага. Главное — нежно и без дурнины. Экзоскелетами народ поделится. У них даже минимальная ставка грузчика есть для каждого, кто захочет попотеть. Десять кредитов в час.
Деньги — так себе, за такую ставку сейчас даже уборщика в уличное кафе найти сложно. Фишка в том, что бойцы будут заняты и хоть что-то в карман смогут положить. Более чем уверена, что во время отпуска спустили все до последней монеты. Еще один плюс — это выплачивают из расходных капитанских фондов, без налоговых отчислений. Поэтому очень может быть, что я помогу и технарям, и воякам. По доброте душевной.
— Я в деле. Сейчас остальных спрошу. Только у Вилли спина не долечена, ему лучше тяжелое не ворочать.
Вилли — это капрал, который надо мной спит. Я после завтрака заметила, как он аккуратно передвигается и даже предложила поменяться местами. За что получила обиженный взгляд и просьбу не делать из него инвалида.
— Вилли может мне помогать. У них погрузчик есть, будет меня возить. На мне — вся логистика и прочая дурацкая акробатика. Кстати, ставка для него будет та же.
Так двадцать обитателей одной из кают лайнера упоролись по физкультуре. Подобно муравьям мы таскали, волочили, кантовали и материли непослушное тяжелое железо. Команда корабля помогала, одновременно с этим занимаясь кучей других дел. Но в итоге за сутки до прилета все было закончено, народ получил наличные и теперь отдыхал, расплывшись уставшими амебами по койкам. За столом сидели только мы с Дымовым, чаи гоняли.
— Пикси, мне тут птичка принесла на хвосте, что ты вообще работала “за спасибо”. Это как понимать?
— Наврали тебе, серж. Посмотри на мою честную рожу — как я могла о себе, любимой, не позаботиться?
— И? Что я не знаю?
Вот ведь упрямый. И если не рассказать правду, обязательно постарается деньги всучить. Кстати, не удивлюсь, если часть истории он знает. Настырный, чертяка.
— Я в Академии буду на всем готовом. Жилье оплачено, форму выдадут, кормят-поят за счет заведения. Поэтому наличные особо не нужны. Зато корочки разные и поощрения не помешают. Поэтому вы изображали титанов, пахали как проклятые. А я в системе числилась младшим карго. И эти часы мне заверили и выдали сертификат, что допущена к управлению группой класса “два-ди”.
— Малая механизация, до полуроты включительно?
— Ага. И эту бумажку мне никто бы за денежку не подарил, даже если бы очень-очень просила. Зато теперь плюсик заработала и связями чуть обросла. Как на точку лайнер встанет, надо будет к дальнобойщикам подойти. У них шурин местного поммеха там баранку крутит. Подбросит до места. Если буду первой на распределении — смогу выбирать, что понравится.
— Что, остальные студенты борзые, затоптать могут?
— Затоптать вряд ли, а вот подгадить из-за пустоголовок запросто. Там блатные через одного. С ними бодаться — только карму портить.
Вот за такими разговорами последний спокойный вечер и прошел. Уже когда спать собиралась, нарисовался Густав и протянул тонкий черный клинок в потертых ножнах:
— Сестричка, извиниться еще раз хочу. Спасибо, что не стала гнобить за дурнину.
— Нормально все, баламут. Даже отдариваться не стоит.
— Не, тут дело такое, принципиальное… Вот, мой заговоренный нож. Я с ним две высадки прошел.
— Значит, в нем часть твоей души. Такое отдавать нельзя.
Но десантник уперся:
— Мне за него всю плешь проели, как за неуставное железо. Заставят в казарме положить и не трогать до “ленточки”. Я лучше тебе подарю, на добрую память. Может, когда тебе понадобится. Разрешение на ношение серж в твой айди пропишет, у него право такое есть. Он согласился.
Да, Дымов может. Для некомбатантов на планетах мирного пояса оружие просто так запрещено носить. Кроме наградного и со специальными отметками. Полиция будет коситься, но цепляться не станет. А нож — шикарный. Я помню такие, у нас спецназовцы с подобными щеголяли. Отличный баланс, относительно широкое лезвие, бритвенно острые кромки и рукоять с шершавым пористым пластиком. Из потной руки не выпадет, из-за нулевой плавучести не утонет. Правильный инструмент для понимающего человека.
Подумала, принесла рюкзак. Достала крохотный платочек, который когда-то был белым. Протянула Густаву:
— За нож надо что-то отдать, чтобы честно было. Держи. Это мне от “мамы” Кравчик досталось. Она сказала, чтобы я кому-нибудь на удачу подарила. Тебе это точно не помешает… Вот, ее инициалы здесь вышиты.
Бережно держа платочек на ладони, парень попытался отказаться:
— А ты как? Тебе же дали!
— Мне она ладанку на шею надела, ношу постоянно. В память обо всех, с кем в Штахе была. Поэтому — бери, Густав. И не забывай о тех, кто кровью заплатил за нас. Хотя, ты хороший человек. Ты ничего не забудешь, я в этом уверена…
Кстати, в душевую больше никто не ломился спинку потереть. Одного раза хватило, прониклись.
* * *
“Коллег” по практике я услышала сразу же. Староста в очередной раз кого-то строила и мне стоило больших усилий подавить желание
