подобравшись, ощетинилась шипами чертополоха и стрекалами крапивы Хранительница. — Как моя прабабка, которая после того, как ты ее бросил, слезами без остатка изошла? Мало тебе, окаянному, земных женщин, падких на твое золото? Готовы ведь и приласкать, и детей тебе родить!
— К чему мне эти дети, — проворчал гость. — Расчетливые да алчные, все в меня! И матери их не лучше. Кроме золота ничего и не видят. Да и не нужны они мне. Мне ты нужна.
— Да ты мне не нужен! — простонала Хранительница. — Ни ты, ни твое злато. У меня получше сокровища есть.
— Сегодня есть, а завтра не будет! — сорвался незваный гость, закручиваясь черным смерчем. — Я, на что глаз положил, и без всякого спроса возьму. Жду твоего ответа до вечерней зари, а после — пеняй на себя!
***
— Ух пробирает водичка! Холодненькая! — с удовлетворенной улыбкой выбрался на берег Мудрицкий, вытаскивая полные садки каких-то дафний, пиявок и лягушачьей икры. — Да ты, я погляжу, тут совсем окоченел. Странно. Воздух вроде бы уже теплый. Впрочем, с непривычки-то понятно. Зато видишь, какой туман. Значит, завтра будет вёдро, как говорит Кузьмич.
Михаил хотел бы рассказать о том, что туманом растеклась над рекой безутешная в своем горе Хранительница. После ухода докучливого визитера она долго сидела, пригорюнившись, прямо как классическая Аленушка, все смотрела на Андрея, потом, тряхнула волосами, видимо, принимая какое-то решение, и исчезла. Неугомонный Мудрицкий все-таки показал плотину, не забыв посетовать на гибнущий от загрязнения лес. Михаил его слушал, собирал по пути травы, отгоняющие нечисть, и искренне сожалел, что ученому не дано понять истинных причин постигшего его край бедствия. И где только этот властитель Нави лаз нашел?
— Ну что, всех русалок разогнали? — с хитрой улыбкой приветствовал их по возвращении Кузьмич.
— Каких русалок? — удивился Андрей, выгружая на стол рядом с салом содержимое своих садков. — Мы бобров смотреть ходили.
— Знаю я этих бобров, — махнул рукой Кузьмич. — Кто ж бобров-то смотрит на Семик?
— Ты еще скажи, Кузьмич, что какая-нибудь из моих лягушек может превратиться в царевну! — беззлобно поддел его Мудрицкий.
Михаил раскладывал на лавке и вязал в пучки зверобой, крапиву, чертополох, листья папоротника и другие травы, отгоняющие навь. Он понимал, что в эту командировку его послала сама судьба, и завтрашним вечером ему, скорее всего, предстоит битва пострашнее той, которую пришлось пережить в горном ущелье.
***
Полигон, на который они добрались к полудню, представлял собой удручающее зрелище, являя наглядную картину людского свинства и равнодушия. Причем упаковки с иностранными этикетками хоть и символизировали текущую ситуацию в стране, отданной на откуп транснациональным корпорациям, но представляли только верхушку айсберга. По мере приближения к полигону уверенность в том, что здесь не обошлось без хозяина Нави, росла. Еще на подступах Михаил увидел характерные зарубки и амулеты на деревьях.
— Да это охотники из числа хакасов и шорцев так дорогу отмечают, — пояснил Андрей.
Михаил подумал, что неплохо бы потолковать с этими «охотниками», может, видели что. Он-то знал, что такими знаками шаманы отмечали места силы, и даже перед командировкой успел откопать в архиве старый материал о том, что одно из таких мест как раз располагалось в заповеднике.
Теперь же он четко видел, что в центре полигона зияет портал, если использовать терминологию набирающего популярность фэнтези, а по-простому — лаз в иной мир, вроде того, из которого вылезали всякие Грендели и прочие Лернейские Гидры. И через этот портал утекала живая сила тайги. Делиться с Андреем своими соображениями Михаил, понятное дело, не спешил, да и для репортажа его версия совсем не годилась. Все-таки он работал не в какой-то бульварной газетенке, а в серьезном издании.
Когда Андрей, закончив первые замеры, перешел к забору проб, а Михаил отщелкал целую пленку, снимая мусорные завалы в разных ракурсах, они услышали шум двигателя подъезжавшей к полигону иномарки.
— Да у вас тут движение почти как в Москве, — нервно пошутил Михаил. — Не по нашу ли душу приехали? Может быть, нам пора делать ноги.
Андрей сначала напрягся, потянувшись к бардачку под сидениями, где у него обнаружилась двустволка. Потом глянул в прогалок между деревьями и облегченно улыбнулся. Похоже, хозяина подъехавшего к полигону Гелендвагена он не просто знал, но и считал хорошим знакомым или даже другом. Михаил его радости, увы, не разделял, и вовсе не потому, что побаивался пары крепких ребят, высадившихся из немецкого внедорожника вместе с хозяином.
Братки честно выполняли свои обязанности и не подозревали, что их работодатель, для которого наличие охраны являлось просто показателем статуса, не только не нуждается в их защите, но и способен сам одним мановением руки раскидать не одну банду конкурентов. Одетый в черные джинсы и куртку от Армани, из машины вышел не просто олигарх или криминальный авторитет, а вчерашний незваный гость. Найдя лаз в людской мир, он вовсе не выглядел ожившим мертвяком или ходячим скелетом. Подтянутый и респектабельный, с исполненным благородства породистым лицом, он всем своим видом являл так ценимую в новой реальности успешность. И только шаманы, вроде Михаила, могли разглядеть его истинную суть.
Пазл сложился, все стало ясно: уничтожая тайгу, выползень из Нави черпал энергию. Для этого он собирался прибрать к рукам и не тронутые цивилизацией заповедные владения Хранительницы. Но облегчения не чувствовалось. Задача усложнялась во сто крат, и в том числе потому, что вывести хозяина Гелендвагена на чистую воду было не проще, чем заветную иглу найти. Тем более что маскировался он виртуозно и сейчас являл собой саму любезность.
— А, Андрей, ты тоже с утра пораньше решил на это гноище наведаться? — с обаятельной улыбкой приветствовал он Мудрицкого, которого вчера называл не иначе как ботаником малахольным. — Еще и столичного гостя с собой привез?
Он повернулся к Михаилу и смерил его испытующим взглядом, от которого внутрь пробрался неприятный холодок, словно после укола лидокаина.
— Константин Щаславович Бессмертный, глава Фонда экологических исследований, — представился он, протягивая руку для приветствия.
Ладонь у него оказалась холодной и очень твердой, точно стальной поручень, а к аромату дорогого одеколона, перебивая даже мусорную вонь, примешивался ощутимый запах тлена.
— Если нужны комментарии для репортажа или еще какая-то помощь, не стесняйтесь обращаться, — продолжал Бессмертный. — Я всей душой готов посодействовать закрытию этого безобразия, — красноречивым жестом обвел он рукой полигон, хотя Михаил отчетливо видел, как от гор промышленных и бытовых отходов к главе Фонда экологических исследований течет тяжелая и темная энергия смерти. — Приезжайте ко мне в офис, я назову вам фамилии лиц, причастных к этой афере. Я хочу привлечь в эти места
