своих проблем.
Я закатил глаза. Она была мне настоящей матерью. Галина Анатольевна вырастила меня с рождения. Мне всегда импонировала ее опека, потому что это был единственный человек в этом доме, который любил и поддерживал меня.
– Пацаны сказали, что в делах все спокойно. Что ты скажешь? – поинтересовался я у Михаила.
Как только он открыл рот, его жена хлопнула по столу ладонью.
– Никаких разговоров за столом. Особенно о делах.
Мы оба ухмыльнулись и продолжили трапезу. Хотя судя по моей тарелке, это можно было назвать только способом поддержать жизненные силы.
Мы отправились в сад. Расположившись в беседке, Михаил закурил.
– Я вижу, что тебя что-то гнетет. Говори давай. Парни от меня что-то скрывают. У меня чуйка на вранье.
– Знаю… – пробурчал он, делая затяжку.
Я вопросительно посмотрел на него, пока он собирался с мыслями.
– Черт… Поверить не могу, что это маленький говнюк больше не шастает здесь.
– Твою мать, – процедил я сквозь зубы. – Ты же не о Роме хотел поговорить.
Михаил сделал еще одну затяжку, пока обдумывал свои следующие слова.
– К черту! Ты все равно узнаешь скоро.
Я поставил локти на стол и пронзил его взглядом.
– На той неделе начались диверсии. Еще одна взорванная фура. Систему безопасности нашего дома пытались взломать, но мы быстро среагировали. Никита совсем сошел с ума от беспокойства, когда нашел в спальне Ильи фото могилы Марины. Кто и как туда мог забраться – непонятно. Он вывез его с матерью и Глебом за границу. Никто не знает куда. Даже я. Он не доверяет никому из наших людей. Да я и сам понимаю, что среди нас крысы. Парни рассказали мне про Дэна.
Я был в полнейшем шоке от его слов. Мне казалось невероятным то, что я только что услышал.
Какого хера?
То, что я был прикован к постели, не означало, что меня нужно было держать в неведении.
– Успокойся. Они бы винили себя в том, что ты начнёшь геройствовать и сбежишь на хрен с больницы. Парни рассказали бы тебе обо всем, но чуть позже.
Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и тут же появилась тянущая боль в груди. Я провел по тому месту рукой и поморщился.
– Вот видишь. Тебе нужно время на восстановление. Ты можешь потерять ориентацию или свалиться в обморок. Последствия сотрясения имеют долгоиграющий эффект.
– Как я могу быть спокоен, когда весь мой бизнес летит к чертям?
– Это не твоя вина, – сказал он, кладя руку мне на плечо.
– Ты ничего не знаешь…
– Знаю. Парни рассказали мне все. Это твой бизнес. Наследие отца. И только ты несешь за него ответственность. Но это не говорит о том, что ты не можешь совершать ошибки. Мы все их делаем. В таких делах оступиться может каждый. Ты молодец в том, что делаешь. Я пять лет наблюдал за тобой и гордился тем, как ты справляешься. Уверен, ты найдешь способы все уладить, а мы будем рядом с тобой на каждом этапе.
Я хлопнул его по руке, благодаря за поддержку. Михаил оставил меня одного. Я долго сидел и обдумывал планы безопасности и возмездия. Наконец, я взял телефон и набрал Никите. Он не заставил себя долго ждать.
– Ты можешь с Саней приехать ко мне? – сразу же спросил я.
– Я обещал Илье провести вечер с ним, потом приеду. Или это срочно?
– Хватит кормить меня враньем. Я в курсе событий, – устало ответил я.
– Так и знал, что этот старый мудак не сможет долго держать свой язык за зубами, – буркнул Никита.
– Я жду вас обоих.
Отключившись, я взглянул на телефон. Как только он вновь попал мне в руки в больнице, я поставил Анину фотографию на заставку. Она светилась от счастья. Волосы развевал ветер, а губы растянулись в улыбке. Это был случайный кадр, не постановочный. Я стиснул зубы от осознания того, что этот снимок сделал Макс. Я скинул ее фото с его телефона.
Она дарила ему улыбки, поцелуи, объятия, но самый ценный подарок ухватил я. Не помню, чтобы хоть раз видел ее такой счастливой, как на этом фото. Обычно она злилась или грустила.
Погодите.
Было.
То самое утро, когда мы прыгнули с тарзанки. Аня была напугана до жути, но потом улыбка не сходила с ее лица весь наш путь домой. Хотел бы я, чтобы она не уезжала, потому что был готов делать ее счастливой каждый день, но сейчас это невозможно. Ане нельзя пока возвращаться. Это небезопасно. Я отправляюсь за ней сразу же, как расправлюсь с ублюдками.
Из моих мыслей меня вывел звук открывающихся ворот. Я оглянулся и увидел, как два черных автомобиля один за другим заезжали во двор.
Я встал и направился к друзьям. Обменявшись рукопожатиями, мы молча зашли в дом, по пути встретив Михаила. Никита пронзил его взглядом, но промолчал. Я толкнул друга в плечо.
– Не смей винить его. Я бы вас всех на хрен уничтожил, когда узнал, что вы все мне лгали долгое время.
Мы прошли в гостиную и уселись на диван. Я поморщился от тупой боли в груди и потёр место ранения.
– Ты похож на старого ворчливого деда, – ухмыльнулся Саня.
Я швырнул в него подушку, которую он с ловкостью поймал.
– Да пошел ты.
Никита сел напротив и скрестил руки на груди.
– Ты не можешь нас винить в том, что мы многое скрыли от тебя. Особенно после того, как ты самостоятельно пытался встать с больничной койки в реанимации. Мы бы сделали только хуже.
– Никита прав. После твоего геройства ты бы попытался вновь. Девять швов на лбу и сотрясение. Это тебе еще повезло.
Я закатил глаза.
– Вы приехать читать мне нотации?
– На нашем месте ты поступил бы так же. Тебе незачем нас винить.
– Знаю… – выдохнул я.
Друзья выжидающе смотрели в мою сторону.
