ведь рядом Катя, но когда я почувствовала его возбуждение сквозь мою и его одежду, я забыла обо всем на свете.
Бесстыдно начала ёрзать у него на коленях. Мне это нравилось. Это возбуждало, и сводило с ума.
Он резко подхватился, не отпуская меня, а я лишь сильнее обхватила его ногами вокруг бедер.
— Извини Катюш, но нам пора спать, — с улыбкой сказал Егор, и не дожидаясь ответа направился в сторону комнаты.
— Ага, бегите голубки, и так долго терпели, — со смехом ответила Катя.
Но мы её, уже почти не слышали. На ходу целовались и пытались ухватиться до любой части тела.
Я вся горела. Внизу живота, насколько туго завязался ком, что сводило ноги до судороги. Мне нужен он для спасения. Он моё лекарство. Причем очень голодное, какое-то лекарство.
— Малыш, ты сводишь меня с ума. Я дурею просто. Скажи, что тебе уже можно, а иначе, я возьму тебя прямо с месячными, всю. Я больше, просто не могу уже ждать.
Его слова и удивляли, и возбуждали одновременно.
— Мне уже можно. Месячные закончились. Врач разрешила.
— Наконец-то. Только не удивляйся, если на утро, на твоём теле не будет хватать кусочков.
— Всмысле?
— Я хочу тебя съесть. Всю.
А дальше, вместо слов, он приступил к действиям. Не отрываясь от меня, он снял свою футболку, стащил штаны и трусы, и теперь я сквозь свою одежду, только чувствовала его возбуждения.
Моё возбуждение было не меньше. Сквозь шорты с трусами я чувствовала свои соки желания. И когда от стащил и мои вещи, и снова нырнула на него голым телом, соки, казалось, были везде.
Он целовал и рвал мои губы, а рукой нырнул в мокрую щель.
— Ты такая мокрая. Я не могу, просто больше. Можно, я прямо сейчас в тебя войду?
И не дожидаясь моего ответа он нырнул. А я? А я застонала. Дико. Выгнулась. Он нырнул глубоко, до самого основания и это было волнительно, чувствительно и сногсшибательно. А когда он начал двигаться, я и во все потеряла себя.
Но мне было как-то мало его. Я казалось давала ему брать, но сама не брала. И вот тут, я сама начала двигаться на нём. Теперь уже я его насаживала на себя.
Я перестала думать. Мои стоны было, наверное, слышно по всему дому. Но мне было всё равно. Те ощущения, что он дарил мне сейчас, просто невозможно держать в себя. Это ракета. Бомба. Петарда.
И именно с такими же ощущениями я взорвалась. Откинулась назад, но он держал меня одной рукой, не давая возможности упасть на пол, и всё так же насаживал на себя, пока я взрывалась. Всего несколько дополнительных толчков, и теперь он вздрагивал и стонал. И я бы никогда не могла б подумать, что стон, дорого тебя человека, это так сексуально. Это крышесносительно.
Точно не помню, сколько раз мы ещё повторили наши заходы в познании друг друга, но под конец, мы просто упали на кровать и уснули крепким сном в объятьях друг друга. До душа, мы так и не долезли.
Последние дни отпуска мы провели так же весело, как и первые. Посетили кино, где посмотрели "После-2". Снова романтическая мелодрама пленила наши сердца, но в этот раз мы ещё и умудрились насмеяться. Бросались попкорном, и шутили. Нам всё время делали замечания, ведь мы создавали уйму шума. С кинозала мы вышли не дожидаясь конца фильма.
— Кать, ты видела лицо этой блондинки? Она готова была нас разорвать на части.
— Ага, а её парень? Ты бы видела как он на тебя посмотрел, когда ты кинула и в него попкорн.
— Егор, ты наверное, считаешь нас сумасшедшими?
— Малыш, почему ты так думаешь?
— Потому что мы себя ведём как подростки.
— Так вы и есть подростки. И только с вами, кажется, я тоже им становлюсь.
Мы снова начали смеяться.
— Значит, тебе весело со мной?
— Мне с тобой хорошо. Где бы мы не были, чтобы не делали, мне с тобой просто афигено классно.
— Ого, Егор, ты уже говоришь сленгом ка мы, смотри и рваные джинсы носить начнёшь скоро.
— Ну уж нет, Катя, рваные джинсы это не моё. Представляете, прихожу на собрание директоров не в костюме, а в рваных джинсах, думаю у всех бы челюсть отвисла.
— А я бы хотела на это посмотреть.
— Я бы тоже.
— Вряд ли девчонки. Но чем чёрт не шутит, нельзя зарикаться.
Ещё один день мы провели в лунопарке. В этот раз мы пошли не втроём, а ещё с парочкой человек с учебы. Я же вижу, как иногда Кате тяжело с нами, и хоть она ничего не говорит, и ниразу не пожаловалось, но чувствует себя лишней. Я всеми способами пытаюсь её развесить, но она не перестает грустить. И вроде за Лёшей не скучает, сама сказала, что он ей не так и сильно нравился, но всё равно, что-то не даёт ей покоя.
— Кать, что случилось? Я же вижу, ты сама не своя.
— Не хотелось портить тебе настроение.
— Говори давай, пока Егор отошёл.
— Он мне написал.
— Кто, Лёша?
— Нет, этот тайный любитель цветов.
— Да ты что? Что написал? Показывай быстрее.
Она достала телефон, и показала неизвестный профиль. Ни фото, ни имени не было.
— С чего ты взяла, что это он?
— Он подписался на мои обновления. А ещё написал:
"Я никуда не исчез. Скоро увидимся".
— Ого. Сильно. Ну может он наконец-то объявится, и мы узнаем кто он. А ты ему, что-то ответила?
— Нет, я боюсь.
— Кать, не чуди. Это же соцсети, чего тут боятся.
Я взяла у неё телефон з рук, и написала ответ незнакомцу.
" Кто ты? Признайся или исчезни."
— Соня, как грубо. А вдруг он обидеться?
— А ты не хочешь, что бы он обижался?
— Я не знаю. Запуталась. Мне и страшно, но и дико интересно. За мной никто, никогда не ухаживал. И тем более, не посылал такие букеты. Это приятно. Но его тексты меня пугают.
— Егор идёт. Ничего не говори ему, а то он нас прибьёт. Сказал сразу ему сообщать, когда объявится твой поклонник.
— Конечно не скажу, Сонь.
Потом мы катались на лодочке, клоуне (на котором меня чуть не вырвало. Нас с Катей крутили вверх ногами, и ей хоть что, а меня так подвернуло, еле справилась со своим желудком). Потом ещё было чёртово колесо.
Мы с Егором вдвоём в кабинке, на высоте 31
