наклоняясь вперёд. — Целый особняк раскурочили, но Империя уже ищет этого умельца. Этим делом всерьёз занялись влиятельные организации — все на ушах стоят.
— Предполагают, что это был телепат высшего ранга, да к тому же незарегистрированный, — прошептал Безруков, оглядываясь по сторонам, будто стены могли подслушать. — А таких у нас всего двое: Лавандовы и Фуфлыжкины.
— Есть версия, что это проделки зарубежных спецслужб, — заметил Долгоруков. — А у Радугиных репутация была — хуже некуда. За деньги бы взялись за любое дело.
— Точно! — поддакнул ему Безруков.
— Ладно, вернёмся к делу, — серьёзно произнёс Долгоруков. — Забудем о них пока. Их Род ещё не полностью уничтожен, может, кто-то и выжил.
— Да уж, у Радугиных жизней — как у кошек, — хмыкнул Виктор и скривился от боли.
— Главное, чтобы нам самим по голове не надавали, — вздохнул Безруков. — А то ещё и мой дом кто-нибудь с землей сравняет. А я только недавно ремонт закончил.
— Поговорим о важном, — вмешался Долгоруков, отхлебнув из бокала. — Мы договаривались, что когда вы приедете, обсудим проценты после того, как я вам помогу, если дело выгорит. И, кстати, просветите меня насчёт ваших намерений.
Безруковы переглянулись между собой.
— Всего раскрыть не можем, — начал один из них, поправляя галстук-бабочку. — Но всё имущество Добрыниных перейдёт к вам.
— Даже живое? — поднял бровь Долгоруков.
— Всё, что им принадлежит, станет твоим, — подтвердил Безруков с лукавой улыбкой.
Тот прищурился:
— А в чём ваша выгода? Не верю, что вы такие альтруисты.
Безруков улыбнулся:
— Наша выгода в том, чтобы выйти победителями в этой войне и без лишних потерь. А если честно, то просто выйти живыми. Как говорится, главное в любом сражении — вовремя ретироваться, чтобы не пришлось героически погибать.
Долгоруков задумчиво потер подбородок. Он понимал, что они многое утаивают, но предложение было заманчивым. Ладно, позже он выяснит сам, что они скрывают. Может, и проценты им поднимет.
Добрынины, чисто случайно, могут нанести им урон, а он сможет протянуть «дружескую» руку помощи, от которой они не смогут отказаться и примут его «щедрое» и «бескорыстное» предложение.
— Договорились, — сказал он, протягивая руку.
Рукопожатие было крепким, но каждый держал фигу в кармане. Их глаза встретились, и кажется, даже в воздухе проскакивали искры недоверия.
— Ладно, я вам помогу, но в открытую в войну не вступаю — моя репутация должна быть чистой, — бросил напоследок Долгоруков, и гости удалились.
— Ты им доверяешь? — спросил Виктор у отца.
Тот хмыкнул:
— Конечно нет. «Не доверяй, и проверяй» — это наш девиз, забывчивый ты мой. И этим я сейчас займусь, — он нажал кнопку на телефоне. — Тамара, вызови мне Харитона Борисовича!
В трубке раздался мягкий голос секретарши:
— Конечно, Пётр Сергеевич, сейчас же.
Довольно быстро дверь приоткрылась, и в полумрак кабинета вошёл мрачный мужчина. Его борода с проседью была аккуратно подстрижена, а седые волосы подчеркивали стальной блеск серых глаз. Костюм сидел на нём безупречно, словно он родился в нём.
— Вызывали? — произнёс он голосом.
— Конечно, Харитон Борисович, — закивал Долгоруков, расплываясь в улыбке. — Присаживайся, не стесняйся. Дело есть, и непростое.
Харитон Борисович, начальник разведки, аккуратно сел на край стула.
— Слушаю, — коротко бросил он, не отводя взгляда от хозяина.
Долгоруков поднялся, подошёл к массивному шкафу из красного дерева и извлёк оттуда толстую папку.
— Вот, держи! — он протянул её Харитону. — Отработай это дело, как следует. Хочу знать всё от А до Я, включая все нюансы.
— Что за дело? — спросил начальник разведки.
— У нас тут два славных Рода — Безруковы и Добрынины, — начал объяснять Долгоруков, медленно расхаживая по кабинету. — Хочу понять, какая выгода у Безруковых, и что они задумали… Ну и конечно, извлечь из этого максимальную пользу для нас.
Харитон кивнул, мельком заглянув в папку.
— Это всё? Могу идти? — спросил он.
— Ну почти, — прищурился Долгоруков, усаживаясь обратно в своё кресло. — Есть ещё одно небольшое дельце. Нужно сделать так, чтобы младший сын Добрыниных… как это сказать… выбыл из игры.
Харитон Борисович не дрогнул ни единым мускулом, хотя внутри, возможно, удивился. Но лицо его осталось бесстрастным.
— Как именно вы хотите это устроить? — спросил он. — Трагически или эффектно?
— Пускай будет трагически, — махнул рукой Долгоруков. — Что-нибудь душещипательное, чтобы даже у каменной статуи слезы появились. Но без лишнего шума и пыли. Не хотелось бы привлекать лишнее внимание к нашему Роду.
Харитон кивнул, вставая со стула и аккуратно поправляя пиджак.
— Понимаю. Операция будет проведена тихо и аккуратно.
— Вот и отлично, — улыбнулся Долгоруков, сверкая безупречно белыми зубами. — И постарайся, чтобы никакие ниточки не привели к нам.
— Есть ещё указания?
— В принципе, всё, — Долгоруков откинулся на спинку кресла. — Можешь идти. Только не забудь: время — деньги.
Харитон кивнул и развернулся на каблуках, двигаясь к выходу с точностью швейцарских часов. Дверь за ним бесшумно закрылась.
Оставшись один, глава Рода потёр руки и усмехнулся.
— Ну что ж, посмотрим, какие позиции займут наши фигуры на шахматной доске, — пробормотал он, бросая свой взгляд на висящую на стене картину с шахматами.
Последняя пара в академии удивила — так удивила! Кто бы мог подумать, что за кампусом притаилась настоящая гоночная трасса с трамплинами, крутыми виражами и прочими прелестями для тех, кому сидеть на месте — настоящая пытка.
Преподаватели, собрав нас у стартовой линии, загадочно улыбались, словно собирались объявить об автоматическом закрытии сессии. Но нет, вместо этого один из них провозгласил:
— Поздравляем вас, студенты! Благодаря настоятельным просьбам ваших дорогих родителей, мы ввели в программу курс экстремального вождения.
Наш инструктор, мужчина с бесстрастным лицом, представился и приступил к объяснению правил:
— Будет по две машины на трассе. С каждым из вас поедет инструктор, чтобы, так сказать, увеличить шансы на выживание и наше, и ваше. Соревнования между вами помогут выявить лучших… и тех, кому лучше бы ходить пешком, — ухмыльнулся он в конце.
Я быстро смекнул, что эти уроки не просто так появились. Золотая молодежь слишком часто превращала свои шикарные автомобили в груду металлолома, и родители решили, что проще обучить
