Тут такой грохот стоял, что сюда сейчас точно кто-нибудь нагрянет!
— Ладно, извините, недоразумение вышло, — поднялся я с места, пытаясь сгладить ситуацию.
Но если бы это было простое недоразумение… Всё этот суслик, падла, виноват! Грызун мне всё так описал, что я подумал… Хотя нет, лучше не буду уточнять, что я подумал.
Он вроде всё верно передал, но вырвано из контекста. Или это я слишком бурно нафантазировал. Но что уж теперь об этом говорить — проблему решать надо.
— Спокойно, я сейчас всё разрулю, — сказал я, окидывая всех уверенным взглядом.
И только я это произнёс, как в комнату вошел комендант — дед Петрович, с возмущенным видом. Его глаза быстро обвели весь этот погром, и видно было, как в нём закипает вулкан негодования.
— Я не понял! Вы что тут, молодёжь, натворили? Где, чёрт побери, дверь, и кто выбил окно? — он потряс перед нами кулаком. — Чем вы тут занимались?
— Привет, Петрович, — помахал я ему, пытаясь улыбнуться невинно.
— Добрыня, а ты что здесь забыл? Это ты, что ли, в дверь не поместился? — его взгляд пронзил меня, как лазер.
Я на секунду сделал вид, что календарь на стене — самая увлекательная вещь на свете, чтобы выиграть время.
— Ясно, молчание — знак согласия, — комендант почесал бороду. — Вы хоть понимаете, что вас за это могут исключить? Я ведь пойду и доложу начальству обо всём.
— Петрович, не надо гнать коней. Дай мне объясниться, — чёрт, что ему сказать-то? Времени в обрез… — В общем… это самое… я комара хотел прибить и случайно всё поломал.
— Какого ещё комара? Комара, размером с мамонта? — Петрович покрутил пальцем у виска. — Тебе, Добрыня, на тренировках мозги случайно не отбили?
— Самого обычного комара. Он, гад такой, меня покусал! Видите у меня на лбу красную точку? — я ткнул туда пальцем, демонстрируя невидимое доказательство.
— Не вижу я там ничего, — дед недоверчиво мотнул головой.
— Ну и ладно, а точка всё равно есть, — продолжал я отыгрывать свою роль. — В общем, пытался прибить этого комара, но силу не рассчитал, и получилось… то, что получилось.
Сказав это, я окинул взглядом унылые лица студентов и вытащил из кармана кошелёк. Затем достал несколько смятых купюр и протянул их ребятам.
— За моральный ущерб, — произнёс я серьезным тоном.
Сестра, скрестив руки на груди, подняла бровь высоко:
— Серьёзно? Этим решил откупиться? Думаешь, деньги помогут залечить наши душевные раны?
Я невозмутимо достал ещё несколько купюр и протянул их сестре:
— Ладно, купишь всем мороженого. Сладкое ведь лучшее лекарство от моих… э-э… шуток.
Маша закатила глаза, но деньги взяла:
— Ну что ж, оплата принята! Договорились. Хотя за твои шутки понадобятся ещё и деньги на реабилитацию.
— Вопрос исчерпан? — спросил я с самодовольной ухмылкой.
— Конечно, заходи ещё как-нибудь, — с иронией ответила она. — Парни точно будут ждать тебя с нетерпением.
Спорить дальше смысла не было. Я уже разворачивался, чтобы уйти, но внезапно остановился.
— О, чуть не забыл! Ты сейчас же идёшь в свою комнату! — бросил я взгляд на мелкую и произнёс таким тоном, что спорить было бесполезно.
Она кивнула, но на этом дело не закончилось. Рядом со мной раздался громкий кашель. Это был комендант Петрович, и так он напоминал о своём присутствии.
— Ты ничего не забыл? — проскрипел он. — Хочу всё же услышать полную историю про твоего комара.
Ох… Самое время активировать суперспособность невидимости и испариться отсюда. Но, если серьёзно, мне придётся опять нести околесицу…
— Ах да, тот самый комар! Ну что ж, если вы готовы погрузиться в эту эпопею, пойдёмте в коридор. Не хотелось бы, чтобы слабонервные тут упали в обморок, — пробормотал я.
Мы вышли, а там, в коридоре, несмотря на поздний час, студенты торчали в дверях, выглядывая с таким любопытством, будто ожидали парад зомби.
— Чего не спите? Шоу окончено! Быстро по комнатам! Вы должны в это время спать, даже если здесь идёт война! — прикрикнул на них Петрович.
— А вы, кстати, сами почему не спите? Старость — не радость, да? Бессонница замучила? — поинтересовался я у него.
— Ещё раз скажешь про старость, и я тебя вместе с поломанной мебелью на свалку отправлю, — Петрович мгновенно осадил меня. Кто бы мог подумать, что мужчины тоже так остро реагируют на возраст.
— Ладно-ладно, молчу, как рыба, — развёл я руками.
— Вот и молодец. Живи пока. А теперь пошли ко мне в каптёрку, там мне расскажешь всё про своего комара, — он усмехнулся и посмотрел на меня, как на дурака.
Так неловко я себя давно не чувствовал… Да уж, выкручиваться придётся на ходу.
Петрович, вообще-то, мужик хороший, без сомнений, но суровый. Я понятия не имел, какую историю состряпать, чтобы он в неё поверил. Он — гроза всех студентов: его боятся, уважают, и на глаза лишний раз не попадаются.
Был тут один случай. Какой-то мажорчик, выращенный в тепличных условиях, привыкший к безнаказанности и думающий, что жизнь — это бесконечная распродажа его привилегий. Короче, этот студентик-виконт тут бушевал и на всех бросался. Петрович старался его урезонить, а он ему:
— Убирайся с дороги, старик безродный!
И попытался на Петровича руку поднять! Но наш комендант — не из робкого десятка. Он не растерялся и всю дорогу пинками гнал его к директрисе в кабинет. Петровичу, конечно, выговор влепили, мол, зачем студента в таком виде привёл. Поэтому придумать историю, в которую он поверит, та еще задачка.
Войдя в святая святых — каптёрку, я уселся на большом деревянном стуле. Здесь было жарко, от печки шёл жар, а в самоваре весело кипел чай. Но мне было не до чаепития.
Я всё думал, что рассказать коменданту. Знаю, Петрович в прошлом был офицером, служил в какой-то элитной части, куда попасть сложнее, чем найти свободное место на парковке университета. Петрович, хоть и на пенсии, но военный задор у него не угас. Он часто зависает на видео с горячих точек, видимо, вспоминая былые деньки.
Его каптёрка — это маленький музей боевой славы. Стены увешаны наградами и медалями, начищенными до блеска. Кажется, даже пыль здесь лежит по уставу.
Внутри тесно и мрачно, если не считать огня печи, создающей атмосферу сауны. На
