боль внизу живота.
— Я в порядке, не трогай меня.
— Скарлетт…
Шейн с ужасом посмотрел вниз, и мое сердце оборвалось, когда я проследила за его взглядом. Все мои ноги были в крови. Меня затрясло, колени подогнулись, Шейн успел подхватить меня. Он взял меня на руки и понес к машине, я непроизвольно расплакалась, уткнувшись лицом в его грудь.
— Все будет хорошо, не нервничай, ладно?
— Что случилось? — это был взволнованный голос мамы, которая, кажется, бежала за нами.
— Я не знаю, миссис Джордан, не сейчас, пожалуйста.
Шейн уложил меня на заднее сидение, я боялась даже пошевелиться. Было столько крови, что я впадала в панику только от одного ее вида.
Мама села ко мне и положила мою голову к себе на колени. Она гладила меня по волосам, пока мы ехали, тихо приговаривая, что все будет в порядке, но при этом я видела, что она плачет.
Шейн постоянно оглядывался на меня, проверяя в порядке ли я, я делала вид, что все хорошо, но понимала, что что-то не так.
Мы приехали в какую-то частную клинику, я настаивала, чтобы Шейн отвёз меня в государственную, но он, даже, не хотел рассматривать этот вариант. Он держал мою руку, пока меня везли на каталке на осмотр.
После УЗИ, один из врачей передал что-то другому, я пыталась спросить, что происходит, но никто не отвечал на мои вопросы. Когда меня отвезли в другую палату, одна из медсестер деликатно успокаивала меня, задавая какие-то глупые вопросы: где я работаю, есть ли у меня домашние животные и прочий бред, который никак не был связан с происходящим.
Спустя какое-то время, я поняла, что отключаюсь, и ничего с этим сделать уже не могу.
Когда я проснулась, за окном уже вечерело, мне дали немного воды и поправили подушку. Я что-то бредила до тех пор, пока полностью не очнулась. Когда я стала задавать вопросы, ощущая адскую тревогу в груди, медсестра позвала Шейна. Почему-то не маму, а именно его.
Он улыбнулся мне, хотя я видела грусть в его глазах.
— Как ты себя чувствуешь?
Я приподнялась на локтях.
— Почему никто не разговаривает со мной?
— Я разговариваю.
— Персонал, Шейн, не притворяйся идиотом.
Он замолчал и присел рядом на стул. Он взял мою руку, как тогда, когда меня везли окровавленную в одну из палат. Не могу поверить, что Шейн видел это все. Я заметила практически засохшую кровь на его пиджаке, а после вспомнила, что, наверняка, испортила ему машину.
Я закрыла глаза и шумно вздохнула.
— Прежде чем я скажу, что собираюсь почистить твою машину, скажи, мой малыш в порядке?
Я положила руку на живот и как будто ощущала там пустоту. Я боялась услышать то, о чем думала.
— Пожалуйста, Шейн, не молчи.
Он опустил голову и прижал мою ладонь к своим губам, в следующую секунду я почувствовала, как что-то мокрое приземлилось мне на кожу. Это были слезы Шейна. Тогда я все окончательно поняла. У меня не было сил даже заплакать, я, словно умерла.
— Я снова сделала это.
— Что?
Шейн поднял голову и взглянул на меня мокрыми от слез глазами.
— Убила твоего ребенка.
Он покачал головой.
— Это неправда.
— Я уничтожила все, что ты любил, все, что мог полюбить. Четыре месяца я носила этого малыша, мечтая о том, что вы когда-либо встретитесь, и ты полюбишь его, как любил Арчи!
— И я люблю его, люблю, слышишь?
— Его больше нет. Как и всего остального! Я фантазировала о нашем с тобой и малышом будущем, это так глупо!
— Мы пройдем через это вместе, Скарлетт, я обещаю. Я не позволил тебе быть рядом после смерти Арчи, но я не повторю того же сейчас.
— Тебя нет и никогда не было.
— Я здесь, с тобой, Скарлетт, и я люблю тебя. Ты понимаешь это? Я бы никогда не произнес этого, если бы это ничего не значило.
У нас был шанс. С этим ребенком. А теперь, когда он женится, и наш малыш умер…
— Я хотела родить его для нас с тобой.
— Я знаю, маленькая моя. Посмотри на меня. Мы пройдем через это вместе.
Он взял мое лицо в руки, и принялся целовать его. Он пытался меня успокоить, но это только подливало масла в огонь.
— Уходи. Шейн, уходи, пожалуйста.
Он с ужасом смотрел на меня, осознавая твердость моих намерений, но, не принимая их.
— Больше нет ничего, что мы можем друг у друга забрать.
— Скарлетт… Не делай так.
— Я придумала себе тебя. На какое-то время ты даже показался мне настоящим.
— Я настоящий, Скарлетт! Что ты хочешь, чтобы я сделал? Я отдам все! Мне не нужна гребаная репутация или деньги, когда ты смотришь на меня так! Я бы никогда не забрал у тебя ребенка, я блефовал. Знал, что ты зла на меня и не захочешь пойти со мной. Мне просто нужно было время, чтобы заслужить твое доверие, чтобы ты, наконец, поняла, что я не заставлял тебя стоять у ворот дома с моим ребенком под сердцем!
— Просто. Уйди.
— Мы справимся с этим.
— Когда Арчи погиб, ты даже не мог смотреть на меня. Ты тоже чувствовал это? Отвращение. Ты мне отвратителен прямо сейчас, и если то, что ты сказал — правда. Если ты любишь меня, то оставь в покое.
Он не сводил с меня взгляда, пока не скрылся за дверью. Я отвернулась, чтобы больше не видеть его лица, забыть, стереть, если получится. В любом случае, я знала, что нам предстоят ещё одни похороны.
* * *
Шейн организовал все сам, и я была благодарна ему за это. У меня не осталось ни сил, ни даже слез. Мы похоронили Роберта рядом с Арчи. Шейн дал ему имя, мне понравилось, я бы могла называть его Бобом, или даже ласково Бобби.
На кладбище нас было четверо: Я, Шейн, мама и Кевин. Никто не разговаривал. Шейн держался так хорошо, как только мог, в своей манере. Каково это стоять над могилами двоих своих детей? И пусть Роберт так и не смог нормально родиться, повзрослеть, но я чувствовала, что он уже был частью меня. Знаю, что Шейн чувствовал себя также.
Кевин с мамой сели в машину, я остановилась и взглянула на Шейна, он тоже замер, приоткрыв дверь своего внедорожника. Мы не могли просто так разойтись. Я подошла к нему.
— Что этот мальчишка делает здесь, Скарлетт?
— Его зовут Кевин, и он мой друг.
— Друг ли?
Я коснулась его лица,
