Все же главная наша задача заключалась в изучении корейского языка, ради чего мы и приехали в Корею, ради чего нам отдали столько внимания преподаватели университета в Пхеньяне.
«Извините за беспокойство»
«Сонсэн» — значит «старший» или «учитель». Так называют в Корее преподавателей ученики и студенты, так уважительно обращаются к старшим по возрасту. Звали и мы своего учителя и «классного руководителя» Ким Бен My — всегда улыбающегося человека в очках: Ким-сонсэн. Он начинал урок с разбора домашнего задания, а мы, внимательно вслушиваясь в быстрый темп его речи, ждали результатов. По-русски Ким-сонсэн говорил не очень хорошо, но если чье-либо сочинение ему вдруг не нравилось, он заявлял, высоко вскинув брови: «Это писал лентяйка», что означало, что больше чем на «четверку» рассчитывать не приходилось. А «четверка» в КНДР—самая плохая оценка. Лучшее, что вообще можно было получить, это «девятка». «Десятки» удостаиваются лишь немногие — кто знает материал, что называется, на пять с плюсом. По крайней мере из нас никто не мог похвастать такой удачей.
Каждую пятницу Ким-сонсэн приходил по очереди к одному из нас в общежитие для беседы. В этот день раздавался громкий стук в дверь, появлялся учитель. Студент уже держал наготове кипяток, тут же заваривал ароматный цветочный чай «хвачха», и за чашкой-другой шел непринужденный разговор. Сонсэн высказывал замечания по учебе, интересовался причинами неудач, помогал разобраться в домашнем задании. Мы, в свою очередь, также могли высказать свои пожелания, например, попросить организовать экскурсию за город.
В одну из таких пятниц подошла и моя очередь. Я приготовил чай, купил печенье и конфеты, спрятав их до времени в шкаф. Потом как бы невзначай предложил сонсэну. Учитель возразил: «Спасибо, лучше давайте поговорим об учебе». Эти слова вовсе не значили, что Ким-сонсэн не будет пить чай, просто таковы формы корейской вежливости. Учитель уселся на. софу и отхлебнул глоток, щурясь от удовольствия.
— У вас есть какие-нибудь вопросы по языку? — спросил, закуривая сигарету, Ким Бен My.
— Да,— смутясь, ответил я, даже не зная, с чего начать.— Наверное, опять я как-то не так выразился.
Язык — зеркало мышления человека. Чтобы глубже понять особенности психологии корейцев, образ их мыслей, необходимо хорошо овладеть их сложным языком, одним из богатейших в мире.
Обычно судят о сложности языка по письменности. У нас в Москве, видя непонятные знаки, состоящие из крючков и закорючек, многие считают, что в них, должно быть, и заключается главная трудность овладения языком. Сколько раз мне приходилось слышать один и тот же вопрос: «Как ты только учишь эти иероглифы?» Однако за иероглифы, наводящие страх на непосвященного, принимаются знаки корейской азбуки, кстати, самой простой по графике в мире. Сложные на первый взгляд начертания состоят из элементарных знаков-букв, из которых составляются слоги. Сложность корейского языка заключается совершенно в другом. Колоссальное многообразие выразительных средств — вот в чем главное богатство и камень преткновения. К примеру, для обозначения только красного цвета и его оттенков в корейском языке имеется свыше пятидесяти слов. Попробуйте-ка подобрать хотя бы десяток известных вам! А сколько существует слов для обозначения звуков, запахов, состояний — вообще никто точно не знает.
Однако вовсе не обязательно помнить все названия цветов или звукоподражаний по-корейски. А вот не зная правил этикета в корейском языке, можно просто попасть в неудобное положение.
Однажды в Пхеньяне произошел со мной такой случай. В час «пик» в метро, как обычно, было много народу. В плотной толпе я попытался протиснуться к двери, когда поезд подходил к нужной мне станции. Передо мной стоял человек. Извинившись, я задал ему привычный нам вопрос: «Вы сейчас будете выходить?» Человек молча обернулся, и по его глазам я понял, что мой вопрос не вызвал у него ничего, кроме недовольства. Он что-то пробормотал и отвернулся. Стоявшие рядом пассажиры обратили ко мне удивленные лица. Почему? В тот миг я чувствовал себя неловко, хотя вроде бы ничего предосудительного не совершил.
...Ким-сонсэн улыбнулся и объяснил, что, во-первых, я употребил неправильное в данной ситуации слово. «Выходить» в понимании корейцев можно на улицу, а то и того хуже — «вон». Правильно было бы сказать «спускаться». Очевидно, это осталось со времен арбы и паланкина, ведь с них «спускались», а не «выходили». Во-вторых, задавать такой вопрос с моей стороны было просто невежливо. В этой ситуации корейцы говорят дословно: «Давайте спустимся». Дело в том, что в Корее непочтительно обращаться к старшим с прямыми вопросами. Для этого часто просьба или вопрос заменяются на побуждение или приглашение. Не раз я слышал, зайдя в магазин, как покупатели вместо привычного «Покажите, пожалуйста!» говорили «Давайте посмотрим!».
Ситуации могут быть самыми непредвиденными. Неправильно сказанное слово может даже оскорбить человека. Так, нельзя при обращении к старшему или человеку с большим авторитетом употребить слово «родиться». Если вы хотите узнать возраст собеседника, лучше сказать: «В каком году вы появились на свет?»
Все эти особенности корейского языка отражают сложную систему взаимоотношений людей в обществе. Подчиненный к начальнику, младший к старшему, жена к мужу или сын к отцу обращаются только на «вы». Нормы культуры речи сложились в корейском языке за тысячелетия его развития. Строгие конфуцианские каноны предписывали всегда быть почтительным по отношению к старшему по возрасту и социальному положению. Они так прочно вошли в сознание корейцев, что и по сей день являются определяющими во взаимоотношениях между людьми.
Когда речь идет о степени вежливости в общении того или иного народа, сразу вспоминают японцев. Наверное, потому, что о них больше написано. Надо сказать, что корейцы тут ничуть не отстают от своих соседей, а то и превосходят их.
Однажды в магазине я стал свидетелем такого диалога. Женщина средних лет, очевидно, мать школьника, пришла купить тетради. Вот как дословно можно перевести ее разговор с продавщицей:
— Как поживаете?
— Хорошо. А как Вы поживаете?
— Я Вас потревожила.
— Ничего. Входите, пожалуйста. Что желаете купить?
— Давайте посмотрим тетради.
— Сегодня, наверное, не будет.
— Тогда извините. Я Вас побеспокоила.
— Я Вас заставила беспокоиться.
— Счастливо оставаться.
— Счастливого пути. Заходите еще.
Конечно, не всегда сегодня можно встретить такое многообразие вежливых фраз в одном диалоге, особенно среди молодежи. Но все-таки правила хорошего тона являются основополагающими в общении корейцев. К ним приучаются в Корее с раннего детства, их придерживаются всю жизнь.
— Больше слушайте, больше читайте и старайтесь говорить. Пусть не совсем правильно,— прощаясь, сказал Ким Бен My, направляясь к двери.— А сейчас принимайтесь за уроки!
— Извините за беспокойство,— прощаясь, сказал я сонсэну.
— До завтра,— коротко ответил он, удаляясь.
И ведь правда, «беспокойство» учителя заключалось в том, что он потратил часть своего драгоценного времени, пришел ко мне — своему ученику,— чтобы помочь мне распутать нити корейского языка.
Надолго засесть за занятия у меня в тот день не получилось. Уж очень хорошая была погода в тот день, и я, вооружившись фотоаппаратом, решил немного прогуляться.
«Огромен Моранбон высокий»
Если спросить у пхеньянцев, где можно отдохнуть от уличного шуме, вам обязательно посоветуют посетить парк Моранбон.
От университетского городка, где мы жили, до парка недалеко— минут пятнадцать ходьбы. К подножию горы Моран, на которой он расположен, ведут несколько улиц. Выбираю ту, что пошире. Прохожу двух-трехэтажные домики и замечаю группу ребят у торговой палатки. Здесь продают сласти, внешне напоминающие вату, намотанную на палочку. Как пчелы на мед, сбежались ребятишки полакомиться.
Прохожих днем в Пхеньяне немного. Все на работе или учатся. Поэтому тихие, почти пустынные улицы лишь изредка оживляются голосами маленьких горожан, выбежавших поиграть на воздухе.
Сворачиваю в узкий переулок. Здесь город сохранил свой старинный облик. Каждый домик обнесен глиняным или кирпичным забором, покрытым сверху черными чешуйками черепицы. Крыши тоже черепичные. Вдоль улочки прорыты сточные каналы. На редких деревьях развешаны гирлянды вяленой рыбы, и запах ее сопутствует повсюду в старом городе. На тростниковых циновках, разложенных во двориках или прямо на низких крышах, сушатся стручки красного перца. Среди домов затесались магазинчики, лавчонки, мастерские. Их крыши немного возвышаются над жилыми постройками. Стены с лицевой стороны окрашены белилами, а ставни и оконные рамы покрыты голубой краской. Я не спеша пробираюсь по переулкам, встречая удивленные взгляды прохожих, которые без всякого стеснения, чуть ли не указывая на меня пальцем, рассматривают нестандартно одетого человека со светлым цветом кожи. На одних лицах видно неподдельное любопытство, на других — удивление, на третьих — недоверие с оттенком беспокойства. Но все-таки больше любопытных. Сразу за старым кварталом сосновая аллея ведет к парку Моранбон.
