Ему в тон засмеялись остальные.
— Говорят, некоторые поклоняются Адрин. — Попыталась тихо вставить свой медный грош Камита, но её перебил торговец напротив.
— Говорят, далеко на юге, в деревнях отщепенцев-отшельников поклоняются Минарде.
— А ещё они коров ублажают, чтобы больше молока давала. — Толкнул его, его сосед.
— Не, девочка. — Перебил их подколки сосед Камиты. — Если некий бог и существует, ему явно не нужны наши поклоны.
* * *
С утра, Плутон проснулся позже Альбертли. Молодой маг встал рано, с первыми лучами светила и немедленно пошёл вниз, весело напевая под нос мелодию. Причину хорошего настроения он не мог понять. Хотя просто мощное успокоительное позволило выспаться.
Совершив утренний ритуал, он не нашёл ничего съестного. Смутно он помнил, что вчера был какой-то чай. Но и чая он не нашёл, только чугунный котелок лежал в сторонке.
Когда Плутон к нему присоединился, Альбертли уже заканчивал готовить завтрак.
— Привет! Что вчера произошло? — Спросил Альбертли раскладывая еду.
— Доброе утро. Я в очередной раз убедился, что ты плох в алхимии. — Оскалился Плутон. — Ты выпил целый стакан снотворного зелья.
Маг сдвинул шляпу на бок, почесал затылок и поставил на стол тарелки.
— Ты знаком с Сакстоном Гумбольдтом? — Решил сменить тему Плутон.
— С этим ублюдком? Нет, но мы же встречали его в академии. Ты разве не помнишь? — Удивился Плутон.
— Я не помню. — Зверомаг только пожал плечами.
— Потомок древнего рода. Невысокий, противный такой. Его только вчера из деревни забрали и одежду нормальную дали, а он уже зазнался. Вот, — Альбертли напряг голову и передал телепатический портрет Плутону. Плутон сразу его вспомнил.
— Как думаешь, у него есть мотив тебя нелюбить? — С прищуром спросил Плутон.
— С чего? Он наоборот пытался наладить контакт со всеми потомками древних родов. Со мной пытался здороваться, к Канкане Цуверг пытался клеится, наивный. — Ухмыльнулся Альбертли.
— На прямоту, возможно он пытался взять тебя под контроль. Тебя и Аннику. Или через… — Плутон не закончил, он заметил, как из взгляда Альбертли уходит разум, он медленно начал краснеть. Глаза стали глупыми и недобрыми.
— Не трогай Аннику. Плутон, мы с тобой уже говорили на эту тему…
— Я про Сакстона! Это он мог вредить тебе и Аннике. — Мигом сменил тему Плутон. Ты и сегодня собираешься на свидание?
— Нет. — Альбертли помотал головой.
— Славно, зато я собираюсь в город. — И что странно, зверомаг почти не соврал.
— Хорошо.
— Постарайся заняться делом! — Плутон открыл шкафчик с медикаментами и со стуком поставил на стол пузырёк. — Вот тебе зелье для улучшения памяти и защиты от влияния на разум. Прими его, вдруг поможет. А мне пора.
Плутон надел свой ошейник, куча металлизированных отверстий позволила надеть с собой не только капсулу с флихтаканусом. Рядом Плутон повесил стальной равносторонний крест с широкими сторонами. Простой защитный амулет из прошлого. Плутон посмотрел на мешочек с деньгами, который иногда цеплял к ошейнику, и решил их не брать.
* * *
Зверомаг вышел на улицу и телепортировал. Полактос быстро ушёл из-под ног, но не спешил возвращаться. Он выбрал себе другую цель, он пошёл на прорыв самой ткани мира. Учёного потянуло назад и вниз, Полактос не хотел отпускать своего жителя. Силы быстро стали покидать путешественника, но он зачерпнул сил из флихтакануса и последним рывком покинул Полактос, оказавшись в мраке междумирья. Несколько минут дрейфа впустоте, вдали показалась крошечная светлая точка. Она стала быстро расти, притягивая своим голубоватым блеском.
И в конце концов, из мрака его выбросило в ослепительно яркий мир. Раньше, чем глаза привыкли к свету, его уши наполнила мелодия. А нос буквально залило запахами.
В отличии от ничем не пахнущего Полалактоса, тут запах имел решающее значение.
Плутон оказался на ветке-переулке. На углу сидел убогий, плешивый зверолюд и играл на флейте, глядя на полупустую улицу. Подушечки лап сноровисто скользили по флейте, закрывая отверстия и заставляя инструмент извлекать периливы.
— Эй, добрый человек. Кто ваш король? — В первую очередь решил осведомиться зверомаг, чтобы понять не промахнулся ли он в расчётах.
— Наш король, Мичар третий, Мутный, давно почил. Смута во дворце, нами правит только граф Мурза, мяуфер1 — Нищий был слеп. Оказалось, он не был плешив, крупный ожог покрывал большую часть тела и пламя забрало глаза музыканта. От чего тот щурился в направлении Плутона, мутными, сожжёными глазами. Едва ли видящими свет.
Плутон осмотрел улицу. Одна из крайних ветвей города-дерева была не многолюдна. В воздухе витал запах графа Мурзы, смешанный с парфюмом. Но этот запах успешно перебивался запахом курятника, стоящего рядом. Улица была недогружена, судя по указателю веса стоящего рядом с дорогой. Значит все на работах.
— А почему ты играешь здесь? Ведь тут никого нет. И где твоя чаша для подаяний?
— Я давно играю для себя мяуфер. Не обращайте внимания на убогого, я стал рабом своей музыки с тех пор как ослеп. Мне не важно, услышат ли её, я играю для себя, ведь слух, это единственное что не пострадало в ужасном пожаре. — Зверолюд отвернулся от Плутона и продолжил играть.
Зверолюди жили на ветвях гигантских деревьев. Тут они строили дома, рождались и умирали. Выращивали пищу и лишь изредка спускались на поляны. Но только в самые ясные дни. Земля в Живолесье была крайне опасна.
Плутону, чтобы пройти тысячи километров на Полактосе, надо было пройти всего пару километров здесь. И вновь телепортировать. Но важно не перепутать сторону света.
Вначале ему было немного непривычно идти, ветки постоянно качались под лапами. Но вестибулярный аппарат очень быстро приспособился, и маг перестал идти зигзагом.
Плутон шагал по дорожке рядом с дорогой для цепоходов2. Редкие прохожие косились на него с удивлением.
Дома были небольшой высоты, около метра и чуть выше — стандартный размер домов зверолюдов. Многие зверолюды срезая путь шли прямо по крышам. После Полактоса, это выглядело немного непривычно.
Вскоре он дошёл до края ветки, улица продолжалась, но соседняя ветка была ещё менее нагружена, и дорога поднялась перед этой сантиметров на десять, подняв выравнивающие мостки. Перед мостками стояла повозка с запряжённым цепоходом и зверолюдом на ней. Зверолюд белого окраса не переставал ругаться на птицу, на нём был алый плащ, а на передних лапах были надеты варежки с выкидными когтями.
Цепоход жалобно кричал “Криу кри-и-и-иу”, взирая на поднятый мосток. В конце концов у его погончищика не выдержали нервы. Он спрыгнул с телеги, выпустил длинные медные когти и кольнув птицу в бок чтобы обратить её внимание, приставил когти к шее, покрытой разноцветными перьями.
— Ты что уродина? В бульон захотела? А
