у меня только отвращение.
С яростью, с которой он произнес последние слова, Нхика почувствовала, как слезы жгут ей глаза. Она не могла представить себе худшую судьбу, чем ненавидеть свое собственное целительство сердца, видеть, как его похищают, злоупотребляют им и запятнают. Даже если она никогда не могла использовать его так, как ее бабушка, по крайней мере, она всегда использовала его на своих условиях. Теперь, как никогда, она понимала, почему он пытался оттолкнуть ее. Если бы их роли поменялись, она, возможно, поступила бы так же.
В тишине она пыталась найти подходящие слова, но все они уже были сказаны. Это не имело значения; ее слова никогда не могли утешить, но, возможно, целительство могло. Если бы она научила его видеть целительство сердца так, как видела его она, смог бы он снова полюбить его?
С опаской она пододвинула свои пальцы ближе. Он не отстранился, даже когда ее рука накрыла его. Еще ближе, она взяла его ладонь в свою, переплела их пальцы. Его руки, обнаженные, были теплыми и мягкими, где ее были сухими и шершавыми, но он все равно позволил их пальцам переплестись. Страх, горе, гнев — это не те вещи, которые можно унять, но между двумя целителями сердца, последними из своего рода, возможно, достаточно просто переплетаться энергией.
— Какую школу целительства сердца практиковала твоя семья? — мягко спросила она.
Кочин посмотрел на нее с любопытством, настороженно относившись к ее новому вопросу. Тем не менее, он ответил. — Школу Тенетов.
Это была новая школа, разработанная для современных целителей сердца и основанная на ряде принципов. Ее бабушка всегда пренебрежительно относилась к практикам Тенетов, их новым ухищрениям и клиническим предпочтениям, но Нхика не упомянула об этом Кочину.
— Я училась на текстах Школы Шести, — сказала она.
— Как в книгах по целительству, которые я тебе дал, — вспомнил он вслух, и искренняя улыбка впервые за ночь коснулась его губ. Это согрело ее гораздо больше, чем следовало бы.
— Да, именно. — Школа Шести была древнейшей, разработанной духовными лидерами, которые видели в целительстве сердца доказательство божественного, дар Матери Создательницы.
— Напомни мне еще раз, какие шесть прав? — спросил он.
— Правило доверия, правило тела, правило разума, правило духа, правило намерений, правило заботы, — перечислила она, эхо воспоминаний о бабушке, которая заставляла ее считать шесть прав на пальцах, пока она не начала бормотать их во сне. Произносить их вслух Кочину было таким странным чувством, потому что она никогда не представляла себя в роли учителя, когда сама еще чувствовала себя ученицей.
— Кажется, гораздо легче запомнить три тенета, — пошутил он.
— Так ли? — Нхика прочистила горло, готовясь к тому, чтобы процитировать то, что она знала о Школе Тенетов, длинное и извилистое вступление к их доктрине: — «Клянусь, Мать Создательница свидетель, что я буду соблюдать, с высшей способностью моего дара и преданности, эти три тенета, переданные мне — "
— Ладно, ладно, я понял, — сказал Кочин, но за его словами слышался смех. — Хватит, ты испортила все.
— Разве можно меня винить? Это слишком запутанно, — пошутила она, держа свою ладонь на его. — Права гораздо проще, и они ведут тебя через искусство. Первое — правильное доверие. Соглашение, которое инициирует каждое исцеление.
— Как тенет согласия, — задумчиво произнес он, его ладонь была теплой на ее коже.
— В Школе Шести это не просто договор. Это значит, что ты доверяешь целителю сердца свою волю, свое тело, свой разум. — Эти слова были взяты прямо из уроков ее бабушки, когда Нхика сама впервые училась целительству.
— И я доверяю. — Он сказал это так легко, как будто она просто спросила, не хочет ли он прогуляться, что у нее вырвались все остальные слова. Она взглянула на него, обезоруженная тем, как его глаза исследовали ее руки, и сглотнула подступивший к горлу ком.
— Я, эм… Следующий шаг — правило тела, чье тело ты будешь наполнять своей энергией, — быстро сказала она.
Он бросил на нее самодовольный взгляд, его улыбка была обворожительной.
Ее язык начинал заплетаться; Нхика хотела быстрее перейти к целительству, потому что тогда было бы меньше слов, которые могли бы сбить ее с толку. — Могу я исцелить тебя, Кочин?
— Да.
Вдохнув, чтобы подготовиться, она направила свою энергию к ладони и провела его через поверхность кожи, находя его собственную энергию, ожидающую ее. Так делала ее бабушка, проходя по телу вместе, переплетая их энергии.
Затем пришло правило разума. Он должен был направить свое сознание к ней, выровнять себя с правильной перспективой. Для этого она обвила свою энергию вокруг его, чувствуя что-то ощутимое и теплое за пределами его ладони, и потянула, пока оно не совпало с ее. Его ладонь дернулась, когда она это сделала, их энергия скользили вдоль нервов и сухожилий.
Это было новым чувством для нее — направлять другого через тело. Ее бабушка всегда делала это для нее, проводя Нхику через каждый канал в ее венах, каждую ветвь в ее нервах и каждый узел в ее лимфатической системе, пока она не стала знатоком собственного тела. Теперь Нхика убеждала Кочина путешествовать по телу так, как это делала она, одновременно город и произведение искусства, и туманное смешение энергии, искрящейся материи. Он сопротивлялся, как будто боролся со своими привычками, но в конце концов она почувствовала, как его энергия уступает ее. — Вот так, — выдохнула она. — Правило разума.
Его ладонь сильнее прижалась к ее руке, а затем его пальцы сцепились с ее, как будто он боялся потерять связь.
— Теперь правило духа, — продолжила она, ее голос становился неосязаемым. — Тенеты называли их калориями. В любой школе это одна и та же энергия — сахара, жиры, белки. «Правильный» заключается в выборе, чью энергию использовать, их или свою. Это может быть сложным решением. Когда сомневаешься, используй свою.
— Я не думаю, что смогу, — признался он, и она почувствовала, как его энергия отступает. Она оказала сопротивление, не позволяя ему сдаться, пока они хотя бы не попробуют.
Она направила его энергию к основанию его печени, рынку, полному продуктов. Там, где энергию нужно было выжимать из мышц, она в изобилии поступала из печени. Она могла почувствовать ее обилие, легкость, с которой могла бы черпать из нее, если бы захотела, но она ждала, пока он не начнет действовать.
Когда он не сделал этого, Нхика потянула его энергию вперед. Он все еще сопротивлялся, пока Кочин не втянул дыхание и не отдернул руку, потеря его присутствия оставила ее холодной. Нхика снова заземлилась, влажность пляжа вернулась, как только ее
