Вороны-бойцы гоняли по всему городу. Нил — не его дядя и ни в чем не виноват.
Но он ошибся, а Элдрик оказался прав. Нил предал его, заманив в ловушку и выдав Рутгеру Янгу.
Родительский дом был сожжен вместе с верой в дружбу и порядочность проклятого племянника Рыцаря. И что с того, что вытащил его из огня? Если бы не предал, Рейвен бы там вообще не оказался, а Элдрик остался бы жив. Жизнь Воронов не превратилась бы в кромешный ад на четырнадцать лет, а Рейвен не загибался бы от вины и ненависти, выжигающих его нутро. Кто его знает, этого болвана, зачем он полез в пламя? Снова, небось, захотел поиграть в героя и доказать свою храбрость.
Столько лет прошло, а Рейвен снова повторял те же самые ошибки. Не мог держаться подальше от Нила, хотя это дало ему спокойную жизнь. Не сумел отпустить то, что давно уже следовало развеять пеплом, как тело Рутгера Янга. Наказание было бесполезно. Даже смерть Элдрика его ничему не научила.
Так как прекратить все это?
Тут ему в голову пришла очевидная мысль. Даже странно, что он не додумался до нее раньше.
— Ты можешь использовать на мне магический запрет. Тогда у меня не будет шанса нарушить его, — предложил Рейвен.
И черт с ней, со свободой, если он не мог правильно ею распоряжаться.
Льюис удивленно на него взглянул.
— О чем это ты?
— О твоей власти, как Великого Ворона. Прикажи, используя магию, и ни один из Воронов не сможет не подчиниться, даже если прикажешь умереть. Погоди, ты, что не знал об этом?
Льюис приподнял брови.
— А кто мне об этом рассказал?
Рейвен неловко кашлянул. Очевидно, это должен был сделать он, но мысль об абсолютной власти Великого Ворона казалась чем-то настолько естественным, что ее не требовалось проговаривать вслух.
Шарлотта, изящно сидящая напротив на тахте, тихо хихикнула. Когда Рейвен появился, они с Льюисом обсуждали последний улов «проклятых вещей», но бросили все, суетясь вокруг него. Сейчас она уже успокоилась и лукаво улыбалась.
— А мне об этом сообщили в первый же день. Я жутко боялась, что ты окажешься дурным человеком, повелитель, и натворишь дел.
— Такое нелестно слышать, знаешь ли. Так что, если я магией запрещу тебе драться с Нилом Янгом, ты просто не сможешь этого сделать?
— Именно так. Элдрик как-то заставил меня стоять посреди пустой комнаты без движения целый час. Я не мог пошевелиться и чуть с ума не сошел.
Льюис нахмурился.
— Зачем он так с тобой поступил?
— Он узнал, что я продолжал встречаться с Нилом после его запрета. Это было мое наказание.
— Выходит, смысла в этом нет. Ты ведь продолжил с ним встречаться.
— Если ты запретишь мне именно это, то я не смогу нарушить твой приказ.
Льюис погрузился в раздумья. Шарлотта вспорхнула с тахты и присела рядом с Рейвеном. Легонько поцеловала его в щеку и опустила голову на плечо. Рейвен обхватил ее тонкую талию. Какая же она красавица. И все еще была с ним. Забавно, что ветреная Шарлотта оказалась куда вернее «честного» Нила, хоть ничего ему не обещала.
«Я верил, что ты не причинишь мне вреда, что ты не изменился даже после проклятья! Я спас тебе жизнь, неблагодарный ты ублюдок!».
Рейвен стиснул зубы.
Он был дома, в безопасности, в окружении тех, кто его любит. Так зачем вспоминать прошлое? Зачем гореть заживо от ненависти и гнева на предательство лжеца, притворявшегося другом? Лучше забыть о нем, как и о том, что Нил Янг остался единственным человеком, помнящим Дирка Уайлда.
Дирк был человеком. Слабым, глупым, доверчивым, за что и поплатился.
Рейвен — Ворон и знает, как нужно жить, кому верить, а кого убивать. Свои не предадут, а чужим веры нет.
Льюис встряхнулся и покачал головой:
— Нет, это я использовать не буду. Мне не нравится сама мысль о таком магическом контроле. Если бы мой начальник имел надо мной такую власть, я бы его боялся и ненавидел.
— Но ты — не начальник, — возразил Рейвен, — ты — Великий Ворон. Наши жизни в твоих руках.
— Я не такой как Элдрик. Давай не будем больше об этом, — отрезал Льюис, — до твоего прихода Шарлотта порадовала меня хорошими новостями: она выследила старьевщика, у которого регулярно появляются еще пять проклятых вещей. Она выкупила все. Я горжусь тобой, Шарлотта. Ты спасла пятерых человек от нашей ужасной судьбы.
Шарлотта расцвела:
— Я хороша в поиске вещей. У меня есть еще пара идей, но потребуется помощь. Можешь снарядить Сольвейна мне в помощь?
— Сольвейн занят. Рейвен, поможешь Шарлотте. Заодно найдешь себе дело.
— Да, повелитель.
Льюис перевел взгляд на окровавленный нож, лежащий на серебряном подносе.
— Итак, это тот самый? Можешь объяснить, как получилось, что он был в руках Нила Янга, но тот не стал Вороном ни сейчас, ни в детстве?
— Нил нашел этот нож, когда ему было семь лет. Показал мне. Я пришел в восторг, и этот дурак мне его тут же подарил. Ловко избежал проклятья. Нож почернел уже в моих руках.
Рейвен невольно вспомнил, что ребенком Нил был невероятно отзывчивым и щедрым. Немало детских «сокровищ» перекочевали от него к старшему товарищу. Рейвен, в ответ, делился с Нилом всеми интересными и тайными местами города, куда менее ловкие дети, а тем более взрослые, попасть не могли. Одно из таких мест стало их секретной площадкой для игр и пять лет скрывало дружбу Вороненка и племянника Рыцаря от чужих глаз.
А потом Нил показал его дяде, и в очередную встречу Рейвена ждала засада из Рыцарей. Сам вероломный друг даже не соизволил явиться, чтобы объяснить, с чего вдруг решил погубить его.
— А куда делся нож потом? Ты говорил, что он был у Рутгера Янга?
Рейвен постарался вспомнить.
— Я потерял его много лет назад, сбегая из дома, когда пришли Рыцари. Я помню, как мама схватила нож и кинулась на Рутгера Янга, но он заломил ей руку и отобрал его. Наверное, забрал как трофей и передал Нилу. Этот глупец считает, что ножи просто похожи, — фыркнул он.
— Значит, проклятье срабатывает только один раз, — сделал вывод Льюис, — или Рыцари защищены от него. А скорее всего, и то и другое. Знать бы, откуда эти вещи берутся в нашем городе?
— Просто появляются? — предположила Шарлотта. — Это же магия. Она возникает из ниоткуда и исчезает без следа.
— Возможно. Но это ничего не объясняет.
Льюис вздохнул. Затем перевел взгляд на Рейвена. Заговорил неожиданно мягко:
— Рейвен,
