карты. В углу работает допотопный телевизор. Врываемся и быстро кладём их лицами в пол.
— Где Ульяна? — рычу я, не сдерживая гнев ударяю бугая в челюсть.
— В-внизу, в-в п-подвале, — заикаясь говорит другой, с лицом, покрытым оспинами.
Лечу по коридору, освещаемому редкими маломощными лампами, мимо безликих дверей, зову, но не слышу отклика. Будто какая-то неведомая сила продолжает тянуть меня вперёд, туда, где я найду наконец моё сокровище. Останавливаюсь возле мощной железной двери, будто чувствую, что мой котёнок здесь. Трясущимися руками вставляю по очереди ключи, отобранные у похитителей. Только пятый по счёту ключ поворачивается в замке. Распахиваю дверь и вижу мою девочку, скрючившуюся на продавленной железной койке, укрытую какой-то заплесневелой тряпкой. Кажется, что она стала еще меньше, практически бестелесная, словно скоро исчезнет, как мираж в знойной пустыне.
— Ульяна! — шагаю в это тёмное, мрачное, промозглое помещение с невыносимым смешением ароматов плесени, затхлости и туалета, — Девочка моя маленькая. Котёнок.
Бормочу, не обращая внимания на окружающих меня людей, подхватываю Улю на руки и крепко прижимаю к себе.
— Она без сознания, — трогаю лоб, проверяя догадку, — У неё температура не ниже 38 градусов.
— Дай мне, — протягивает Макс руки, мотаю головой. Ну нет, я больше её не отпущу. Хватит, я пытался быть благородным, но к чёрту такое благородство.
— Ден, отдай мне мою жену.
— Нет, — твердо отвечаю, смотря прямо в глаза, — Ей нужно в больницу, скорую догадался вызвать?
Макс, видимо видит что-то в моём взгляде, потому что отступает.
— Да, на улице врачи.
— Отлично, поехали. Тут дальше без нас разберутся, — выхожу из камеры.
На улице всё же приходится отпустить котёнка на носилки, меня тут же оттесняют врачи.
— Высокая температура… похоже, воспаление лёгких…как бы не пневмония…срочная госпитализация, — доносятся до меня обрывки разговора врачей. На Улю надевают кислородную маску, загружают в «Скорую».
— Мы едем с ней, — не терпящим возражений тоном заявляю я, — В частную клинику Федосеева везите, я сейчас предупрежу, там всё подготовят.
Водитель пожимает плечами, ему без разницы куда везти. Врач кивает. Загружаемся все в машину и, включив мигалки, мчимся в сторону столицы. Набираю знакомому, который трудится как раз в нужной мне клинике, предупреждаю о приезде, передаю телефон врачу, чтобы он сообщил состояние и предварительный диагноз. Макс, сидящий напротив, всё это время сверлит меня недобрым взглядом.
— Что? — не выдерживаю я.
— Да так, ничего. Было бы всё-таки интересно узнать, что тебя связывает с моей супругой. Вы знакомы всего несколько дней, — всё таки выдаёт он свои подозрения. А я не знаю, что ответить. Рассказать правду? Так это потребует слишком большого количества времени.
— Мы раньше были знакомы, — ограничиваюсь сухим ответом, совершенно не выражающим ничего.
— Какого чёрта, Ден? Почему я узнаю об этом только сейчас? — восклицает Макс.
Замечаю, что все, находящиеся в машине прислушиваются к нашему разговору.
— Может обсудим это чуть позже и в другом месте? — киваю на окружающих, как бы напоминая, что мы здесь не одни.
В тишине раздаётся кашель и тихий хриплый шепот:
— Волкодав… — подскакиваю к носилкам, на которых лежит Уля, — Живой.
— Я здесь, всё хорошо, маленькая, всё закончилось, — беру её руку в ладони, поглаживаю, целую. Мне уже плевать, что подумают окружающие.
Шесть дней поиска, шесть бессонных ночей, шесть дней нервов и напряжения, шесть дней неизвестности и страха. Только теперь, согревая её ледяную руку своими ладонями, я могу выдохнуть. Она снова рядом. Живая.
Быстро добираемся до клиники, нам уже встречает Миха.
— Здорово, — протягивает руку, останавливая нас, рванувших за каталкой, — Вам дальше нельзя. Сейчас мы её осмотрим, сделаем всё возможное, чтобы стабилизировать состояние. Потом я выйду, всё расскажу. Пока подождите в коридоре.
— Спасибо, Миш, — устало опускаюсь на железное сиденье и прикрываю глаза.
— Так что, Ден, пока ждём, может расскажешь? — спрашивает Макс, усаживаясь рядом со мной.
— Нечего рассказывать, Макс. Если в общих чертах, то мы встречались несколько лет назад, но потом расстались. Не виделись долго, я даже не знал, что с ней и где она. Ну а свидетелем нашей случайной встречи ты был.
— Когда вы встречались? Что между вами было и почему расстались? — продолжает докапываться партнёр.
— Сейчас уже какая разница, почему? — уклоняюсь от ответа. Мне бы и самому хотелось понять, почему всё это произошло. И от ответа Уля больше не уйдёт.
— Ден, ты ведёшь себя и смотришь на неё совсем не так, как человек встретивший увлечение давно минувших дней, — заявляет Максим, вглядываясь в моё лицо.
— хорошо, я отвечу. Я люблю её. Давно люблю. Безумно. Тебе стало легче от этого знания? — в упор смотрю на него.
Макс несколько раз моргает, приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает обратно. Лицо приобретает задумчивое выражение.
— Интересно, — наконец комментирует, — Нет, легче мне не стало. Но надо разобраться в ситуации. Мне кажется, что…
Замолкает, вглядываясь в конец коридора, где кто-то движется к нам. По мере приближения фигура приобретает очертания незнакомого врача. Женщина подходит к нам, приветливо улыбается, карие глаза смотрят мягко:
— Добрый день, вы привезли пациентку Ульяну Михайловну Штин?
— Да-да, мы, как она? — одновременно вскакиваем на ноги.
— Меня зовут Алла Михайловна, я — лечащий врач Ульяны Михайловны. Состояние удовлетворительное, все необходимые процедуры мы выполнили, теперь она спит. Предвосхищая ваш вопрос — нет, посетить её сейчас нельзя. Она очень слаба, у неё обезвоживание, истощение и воспаление лёгких. Неизвестно пока, что с психикой, после такого происшествия. Поэтому посещения будут разрешены только после того, как с ней побеседует наш психолог. Вы можете звонить администратору и узнавать о состоянии. Пока это всё, — спокойным тоном рассказывает врач, — Есть ко мне какие-то вопросы?
— Что-то нужно принести? Лекарства, продукты, может еще что-то.
— У нас не государственная клиника, сами понимаете. Пациентам предоставляются все условия для благоприятного быстрого выздоровления. Мы так же очень заботимся о их психологическом комфорте. На данном этапе — ничего не нужно. Лекарства у нас все в наличие, препараты последнего поколения, доказавшие свою эффективность. Кормят в нашей клинике прекрасно и полезно, по желанию пациента можем предоставить какие-то особые или экзотические продукты, если они не навредят лечению. Одежда для нахождения в клинике, гигиенические принадлежности, тапочки — всё есть. Если Ульяна Михайловна выразит желание о какой-то конкретной вещи, мы вам сообщим. А пока, будьте спокойны. Извините, если это всё, мне нужно вернуться в отделение.
Переглядываемся с Максом и киваем. Похоже, что мы оба слегка обалдели от предоставляемых здесь условий. Я знаком с амбулаторией это клиники, да и хороший знакомый здесь работает. Но со стационаром сталкиваюсь в первый раз.
