борту. Дородный парень и девица медвежьей стати — взрослые дети возницы — выскочили наружу и принялись втаскивать телегу обратно на дорогу. Старушка, мать седого мужичка, кряхтя подняла костыль и тоже собралась вылезать.
— Ну что вы, бабушка, — тронула ее за руку худая девушка в бедном плащике с глубоким капюшоном, надвинутым на бледное до прозелени лицо. — Вы останьтесь. Я выйду…
— Что вы, госпожа, — ласково проскрипела старуха. — Сидите уж. Не пристало вам.
— Нет-нет. У вас ноги болят, а я здоровая, — мотнула головой девушка и быстро выпрыгнула из телеги.
Она попыталась помочь детям возницы, но от ее слабосильной попытки никакого толку не вышло. Она больше мешалась: могучие братец с сестрой боялись ее затолкать, отчего их усилия по возвращению телеги на место заметно приуменьшились.
— Отойдите лучше, госпожа. А то придавим вас ненароком, — пробасила девица-великанша. — Раз уж вышли, идите, поодаль ножки разомните, а мы тут сами как-нибудь.
— Хорошо, Ирия, — послушалась девушка в капюшоне и отошла.
— Давай-ка, Фрай, поднажми еще! — скомандовала Ирия.
Ее брат напряг мускулы, и телега, наконец, прочно встала на четыре колеса.
— Вот это детушки! — Возница смахнул с глаз слезу гордости. — Была бы жива ваша мать, как бы радовалась, как бы гордилась.
— И не говори, Павик, — поддержала его старушка. — Мира всю душу в детей вложила. Жить бы ей, да радоваться… А все разбойники проклятые! Все они!
— Не надо, баб-Гань, — урезонила ее Ирия. — Не вороши прошлое. Тебе волноваться нельзя.
— Так как же? — попыталась спорить старушка, но к внучке присоединился Фрай.
— Давай лучше о хорошем поговорим? О будущем! Как приедем к владыке нашему милостивому. Как примет он нас. Как наградит.
— Попросим его, чтоб прислал отряд солдат в нашу местность. Чтоб всех-всех разбойников оттуда прогнал, — поддержала брата Ирия.
— Я б сам к нему в солдаты пошел, — мечтательно протянул Фрай, пригладил широченной ладонью непослушные светлые вихры.
— И я бы, — сказала Ирия. — Вот только девушек он, говорят, на службу не берет.
— Он никого из райлийцев не берет, — поставил крест на их мечтах отец. И подытожил: — Ни к чему вам в солдаты идти, детушки. От вашей силы в мирной жизни больше блага будет.
— Госпожа! О нет, госпожа! — вскрикнула вдруг высоким голосом старушка. — Остановите же ее! Павик, Ирия, Фрай! Ну, не стойте! Бегите же скорее! Спасайте! Беда… Беда!
Брат с сестрицей и отец семейства дружно взглянули туда, куда махала им из телеги старая женщина.
Девушка, которую все они называли «госпожой», стояла на краю обрыва, раскинув руки в стороны. Мыски ее стоптанных башмаков уже нависали над бездной. Стоило ей только качнуться вперед и…
— Нет! Стойте! Не нужно! — Ирия рванулась стремительно, оказалась за спиной у худенькой попутчицы, обхватила ее своими лапищами, прижала к груди. Зашептала в отчаянии на ухо: — Не нужно, госпожа… Пожалуйста, не делайте этого… Просим вас и на милость вашу уповаем.
— Ты не понимаешь, Ирия… — По серой щеке девушки прокатилась слеза. — Ты не представляешь, что мне пришлось пережить. Я хочу… Я мечтаю снова забыть обо всем, но теперь не могу. Это до сих пор убивает меня, мучает, выжигает изнутри… Я не могу, Ирия! Не могу… Отпусти меня, прошу.
— Нет, госпожа. Не надо так говорить… — Ирия заревела вдруг, завыла по-волчьи. Слезы градом полились из ее глаз. — Мне так жалко вас, но, пожалуйста, не нужно прыгать. Поживите еще. Мы вернем вас домой, и все будет хорошо. Будете жить да радоваться.
В ответ донеслось холодное:
— Не буду. Я уже мертва, и оттого не смогу жить дальше счастливо и безмятежно. Радоваться я больше никогда не смогу.
И тогда в спор вступила бабушка Ганя.
— Вы, госпожа, может и мертвы, но мы-то еще живы, хоть и бедны, в отличие от вас. Вспомните, как мы заботились о вас, как отдавали вам последние крохи, как лечили от истощения, после того, как случайно нашли в лесу. Три года… До того, как вы вспомнили, кто вы. Все вспомнили… Так позвольте нам отвезти вас домой, к отцу. К владыке Тарху. Позвольте надеяться на его благодарность и милость — нам это важно и нужно. Пусть и небескорыстно все это звучит, но мы так бедны и слабы, что не можем обойтись без корысти. И знайте, если бы вы не оказались принцессой, не вспомнили все, мы бы все равно вас холили и лелеяли, как свою… Вы уж простите меня, старую, госпожа Табита, но кто-то должен был это сказать вам.
— Вы правы, бабушка. — Табита горестно склонила голову. — Вы во всем правы. — Она вдохнула глубоко и взяла себя в руки. — Уж не сердитесь на меня. И простите. Я слаба духом. Телом слаба… Они убили меня тогда, разрушили до основания, хоть я и кажусь вам все еще живой и целой… Но вы поступаете верно. Вы должны вернуть меня в Город-Солнце и передать владыке Тарху, чтобы он одарил вас на долгие годы и разобрался с разбойниками в дальних провинциях Райлы. Вы это заслужили. Вы мне помогли. — Она погладила руку Ирии, все еще пережимающую ее грудь. — Спасибо, названная моя сестрица. Если я еще раз забудусь, расслаблюсь, поддамся унынию, ты удержи меня, ладно?
— Ладно, госпожа Табита. Я завсегда к вашим услугам. Уж я вас поймаю. Уж я удержу. А вы… Вы только о хорошем думайте! О плохом — ни-ни. — Ирия отвела принцессу как маленькую за руку от края. Помогла забраться в телегу. Крикнула отцу: — Трогай, бать.
Лошадка потащила свою ношу по серпантину сквозь предрассветный сырой сумрак.
Табита сидела, привалившись к борту, и наблюдала, как далеко у восточного края неба вырывается из земли и уходит ввысь черный столб то ли дыма, то ли пара…
…то ли какой-то неведомой силы.
И мешается с утренней зарей.
Принцесса закуталась в истрепанную рогожу и прикрыла глаза. Постаралась подумать о хорошем, как советовала ей Ирия. Не получилось. В голову затхлой болотной водою хлынули воспоминания прошлого.
Люди, которых…
Она тряхнула волосами, силясь скинуть болезненное наваждение.
И четко, живо восстал из глубин памяти образ Лили.
С огненными как у демоницы глазами, в черных развевающихся одеждах подруга качала недовольно растрепанной головой и шептала беззвучно: «Только не вздумай сдаться теперь».
Внизу, под скалами, птицы шумели, просыпаясь. Ветер трепал шкуру сонного леса. Где-то вдали звенела река…
— Я постараюсь, — пообещала Табита тихо. — Я буду как ты, Лили. Я научусь бороться. Я не сдамся. Слышишь?
Край солнца вспорол горизонт, и рассвет наступил.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
