но быстро успокоилась, когда все снова повернулись, чтобы посмотреть на них. — Ты что, издеваешься надо мной? Ты хочешь научиться магии? Ты слышал, что я только что сказала о ночных кошмарах? Это было бы в десять раз хуже!
— Там есть заклинание, — сказал ей Оуэн. — Киль пользовался им раньше. Оно помогает находить нужные вещи, — он помолчал, как будто что-то обдумывая. — Я не знал о твоём отце раньше. Но теперь, когда узнал, подумал, что в этой книге есть заклинание, которое поможет тебе найти его. Ты выучишь заклинание и произнесёшь его здесь или там, в зависимости от того как оно работает. И найдёшь отца, — мальчик пожал плечами. — Я просто подумал, что это могло бы тебе помочь. И если после этого ты захочешь, чтобы я забыл всё это, что я когда-либо видел тебя, это твоё дело.
Бетани уставилась на него, открыв рот. Он хотел помочь ей?
— Нет. Нет, это слишком рискованно. Прости, это было… очень мило с твоей стороны. Но, нет.
Девочка встала и повернулась, чтобы уйти. Но затем остановилась и подтолкнув к нему конфету, пошла к выходу из библиотеки.
Выйдя через раздвижные двери, она остановилась и обернулась. Оуэн держал конфету и печально смотрел на неё, словно это было всё, что осталось от его Рождества после появления Гринча.
Тьфу. ЧЁРТ! Он ведь очень старался быть милым. Конечно, ему хотелось заглянуть в книгу просто ради развлечения, но, кроме того, он подумал и о ней.
И вот как она обошлась с ним?
Но она не могла поступить иначе! Хоть это и может навлечь на неё неприятности. Не могла!
Бетани прислонилась спиной к стене библиотеки. Сегодня она даже не заглянула в новую книгу, чтобы найти своего отца. Но теперь пути назад не было, не сейчас, когда Оуэн всё ещё был там. Здорово. Неужели теперь ей придётся всё время избегать библиотеки?
По крайней мере, у неё дома всё ещё было несколько книг. Конечно, она уже искала в них своего папу. Но иногда было просто необходимо побыть Маленьким Принцем, сидящим в одиночестве на своей планете, пока сам он находился в это время на Земле, беседуя с пилотом.
Бетани бросила на Оуэна последний взгляд через двери библиотеки, затем постаралась выбросить из головы всё, что случилось этим вечером и отправилась домой.
Десять минут спустя, поворачивая ключ в своей входной двери, девочка услышала звук телевизора и поняла, что её мама дома.
Звучало так, будто шли новости, но не о чём-то важном, просто что-то о том, как какой-то первый выпуск комикса был продан за сотни тысяч долларов, поскольку никто больше не мог найти никаких других выпусков серии. Чрезвычайно важная новость!
Но то, что её мама вернулась домой так рано, означало, что что-то случилось. Что-то не так! Например, может быть, Оуэн рассказал что-то, чего не должен был говорить?
— Мам? — произнесла Бетани севшим от переживания голосом.
Девочка услышала, как её мама громко шмыгнула носом, и звук телевизора исчез.
— Бетани? — сказала она, снова шмыгнув носом. — Всё в порядке? Почему ты так задержалась?
— Просто, э-э, осталась после школы, чтобы сделать кое-какую домашнюю работу с одним моим одноклассником, — ответила Бетани. — Но почему ты дома?
Мама появилась в коридоре с улыбкой на лице, несмотря на покрасневшие глаза.
— О, я просто немного приболела. Скоро всё пройдёт.
Облегчение нахлынуло на Бетани, и она обняла свою маму.
— Хочешь, я сварю тебе суп или что-нибудь ещё?
— Ох, это просто смешно. Я в порядке, — проговорила её мама, снова шмыгнув носом. — Видишь? Это просто простуда.
Девочка кивнула. Это была вовсе не простуда. Её мама становилась такой только тогда, когда что-то напоминало ей об отце Бетани.
Это мог быть цвет волос дочери, такой же медный оттенок, как и у её отца (по крайней мере, именно такой цвет был у папы в воспоминаниях самой Бетани). Иногда это было просто слово или случайное воспоминание.
Девочка никогда точно не знала, что выводило её маму из себя. Но это всегда заканчивалось тем, что её мать садилась перед камином, даже в середине лета, и смотрела в старое ручное зеркальце, которое было подарком её отца.
Потом мама ложилась спать, а зеркальце исчезало до следующего раза.
— Ты голодна, Бет? — поинтересовалась мама.
— Нет, я перекусила в школе. Со мной всё в порядке, — ответила Бетани. — Иди присядь. У тебя всё ещё больной вид. Я приготовлю тебе что-нибудь.
Мама грустно улыбнулась ей, затем кивнула.
— Знаешь, ты такая милая. Я так горжусь тобой, тем человеком, которым ты становишься. Ты ведь это знаешь?
Бетани улыбнулась в ответ, но в мыслях ей хотелось застонать. Что бы сказала её мама, если бы узнала, что Бетани читает каждый божий вечер? Нарушает единственное правило, о котором её мать когда-либо переживала? И, скорее всего, сейчас тоже была бы в книге, чтобы не видеть, как плачет её мама?
Через час мама разожгла камин и села перед ним с ручным зеркальцем на коленях, глядя на языки пламени. Бетани поцеловала её в лоб, затем тихо поднялась наверх в свою комнату и закрыла за собой дверь.
Она вытащила экземпляр «Доброй ночи, Луна» из-под кровати и провела пальцами по обложке.
Много-много лет назад её отец прогуливался с ней по главам книги, рассказывая историю наизусть. Это было её первое воспоминание о нём и самое любимое.
Всё это время она гадала, куда подевался её отец, и теперь у неё был способ найти его.
Но что, если он не вернулся, потому… потому что просто не захотел?
Она спрятала книгу обратно под кровать и вытащила «Маленького принца» из другого места. Затем погрузилась в книгу, чтобы провести остаток ночи наедине со звёздами.
Глава 5
Оуэн уставился на Бетани через весь кафетерий, чувствуя опустошение. Честно говоря, это был не совсем обман.
В книге заклинаний магистра на самом деле было заклинание, способное помочь ей найти отца. И после того, как Оуэн узнал, что отец Бетани пропал, он действительно захотел помочь.
Хотя ему казалось неправильным использовать это как предлог, чтобы его взяли в книгу.
Даже если всё, что он хотел сделать, это совершить удивительный, героический, спасающий жизнь, потрясающий акт доброты. Даже если очевидно, что именно это было целью его жизни — спасти Магистра.
Может быть, ему следовало просто сказать ей правду? Он знал, что Бетани никогда бы не позволила ему менять сюжет истории. Это, явно, пугало её больше всего на свете, возможно, за исключением изучения магии.
