несмотря на исключительно трогательный момент, забывать о цели не следовало!
«Да, Верхолётовы, конечно, редчайшие болваны, помешанные на своих причудливых высокородных правилах, да, они сами, собственными костистыми лапами сделали из старшего брата своей драгоценной Крании изгоя. Но дальше-то он сам творил много чего непотребного, а зачем мне этакое под крылом, если от него будет возможно причинение какой-то опасности? Правильно! Мне такое уж точно не требуется. А это значит, надо заставить его принести клятву службы».
Правда, заставлять и не пришлось – Крамеш сам решил, что это для него единственный выход. То ли внезапно остро захотелось жить под рукой Тани, которая, утешая, прикрыла его голову ладонью, то ли почуял что-то такое новое, ради которого стоило попробовать, но наёмник вынырнул из-под руки, поувереннее расставил чёрные лапы и каркнул:
– Возьми меня на службу. Плачу верностью за обиду!
– А что ты ко мне-то обращаешься? Ты вон Татьяну больше обидел! – усмехнулся Соколовский.
Ворон оглянулся на Таню, которая покачала головой:
– Мне платить ничего не надо! Не бойся.
«Надо же как! Вот и не уговаривались, а она даже лучше сказала! – весело удивился про себя Соколовский. – И ведь от души, что самое-то интересное. Теперь он привязан её прощением накрепко, а я не гордый, я и клятву стребую! Мне такой охранник да лазутчик во всяких неприятных местах, куда Врана не пошлёшь, очень даже пригодится! Опять же, не надо думать, что журналистам что-то сболтнёт. Чрезвычайно полезно. Да и для гостиницы он пригодится – к Тане много кто будет обращаться, а этот тип после её прощения будет псом цепным работать только так! Он не Вран, не наивен, его не обмануть… Лучше и не придумать!»
Вран, вернувшись из института, с возмущением уставился на…
– Так, а это ещё чего такое? И почему он на нашей кухне?
– Сам в шоке! – тихо ответил ему Терентий, решивший, что пора срочно искать себе сторонников. – Прискакал за нашей Танечкой, накаркал на меня! Грубиян!
На морде Терентия прочно держалось выражение крайнего возмущения.
– А нечего перрья было лапой щупать! – отреагировал Крамеш. – Мне летать надо в дозорре, а не твоей дрразнилкой рработать! Я на ррработе тут!
Он немного нервно обернулся на шорох, но тут же успокоился, обнаружив, что это только Шушана, а не тот зверюга, который лишил его половины оперения и покушался на остальное.
Вран собирался было обозлиться, но не успел – его вызвал Соколовский, объяснив, что это лучший способ рационального использования кадров.
– Ты же в институте, а потом по моим поручениям летаешь, а тут кто будет? Я вот известие получил, что нужно с Кольского полуострова кое-кого забрать… и это весьма серьёзный зверь. А если обнаглеет да нападать станет? Нет, гуси гусями, но против этого зверюги даже они сходу могут не справиться. Так что Крамеш лишним не будет. К тому же он Таню теперь защищать будет всеми силами – она ему долг простила от чистого сердца. Знаешь, что это значит? Помнишь ваш закон?
– Помню, – изумлённо выдохнул Вран. – А долг был ого-го каким… Значит, и привязан он до конца.
– Именно так.
«А это значит… – Вран подумал кое-что интересное, но смолчал. В конце-то концов, Крамешу будет категорически не интересно, если Таню обидит какой-то ненадёжник! – И пусть я не могу постоянно за ней присматривать – надо использовать подкрыльный инструмент!» – решил многообещающий вороновый деятель.
«Бьюсь об заклад, этот птенец решил провернуть какую-то свою идейку! – веселился Соколовский, оставшись один в кабинете. – Ну кто бы мог подумать, что мне всё это так понравится! Такая… движуха, – он хмыкнул и покосился на прошуршавшего мимо Гудини. – Вот, очень правильно слово я подобрал! Категорически подходит!» – подтвердил он, услышав вдали возмущённое карканье и вопли Крамеша:
– Уберррите от меня этого пуходёррра!
Глава 32. Как кому положено
Вскоре выяснилось, что Гудини, из уважения к Таниной просьбе, перья Крамеша теперь не выдирал, но зато, как только у него выдавалось свободное время, неотвязно следил за источником материальных благ. Времени у него было довольно много, так что практически круглосуточное наблюдение приводило бывшего наёмника в крайне нервное состояние.
– Что тебе надо, чудовище? – орал он. – Уйди, сгинь!
Соколовский начал сниматься в новом фильме, с режиссёром и сценаристом у него были откровенные недопонимания, так что, приезжая в крайне раздражённом состоянии, он позволял себе таким образом развлекаться.
«Стоит только полюбоваться на это противостояние, как мне уже становится значительно легче! – решил он. – Поединок дикости с дикостью…»
Крамеша и правда можно было принять за что-то одичавшее и странноватое – перья отрастали быстро, но пока крайне неравномерно. Злобно сверкавшие в сторону карбыша глаза светились красноватым светом, когти хищно клацали о пол или подоконник, но всё это не производило ни малейшего впечатления на целеустремлённого Гудини.
В конце концов Соколовский решил прибегнуть к помощи тяжёлой артиллерии:
– Крыланочка, вы можете себе представить сказку, якобы стилизованную под русскую, но с костюмами, словно вышедшими из-под рук сумасшедшего кубиста, с дичайшими плясками и песнями на англицком языке? – Соколовского передёрнуло. – Нет, я всё понимаю, режиссёр так видит, но я ж тоже вижу, и, боюсь, скоро мир останется без этого хххения.
Крылана засомневалась было в необходимости столь крутых мер, но была приглашена на съёмочную площадку, а потом приехала в таком раздражении, что от неё даже Гудини сбежал, громко топая и сверкая пятками задних лапок!
– Да это же издевательство! Это натуральное измывательство над сюжетом, над атмосферой, над историей! – она гневно сверкала чёрными глазами, а потом развернулась к Соколовскому так, что он аж назад подался.
– А почему вы сами-то не воздействуете?
– Потому что их двое! Надо работать с обоими сразу, ибо там в головах такая дремучая смесь не пойми чего, что если пообщаться с одним, то второй, стоит ему только рот открыть, тут же напрочь снесёт всё достигнутое у коллеги разумное равновесие. Речь была только о вашей заинтересованности.
– Так за чем же дело? – Крылана усмехнулась так, что хомяк клацнул зубами и убрался подальше. Чисто на всякий случай. – Я против того, чтобы моим птенцам когда-нибудь вот ЭТО пришлось смотреть! Это же… бредятина будет! Так что я кровно заинтересована!
Кровно заинтересованная Крылана и катастрофически умученный попытками что-то объяснить творческой парочке Соколовский навестили съёмочную площадку. В результате произошло стремительное изменение концепции фильма, и режиссёр со сценаристом, как парочка сиамских близнецов, судорожно переделывали уже утверждённое безобразие.
– Инвесторы в полнейшем восторге, – посмеивался Соколовский, рассказывая Крылане о результатах их диверсии. – Съёмочная группа вообще на радостях поляну накрыла – на самом деле никому из реальных профи не хочется снимать др… в смысле, некачественную кинопродукцию, если можно снять конфетку! Моя партнёрша, Светлана Патрушева, получив новый сценарий и узрев новые костюмы, перестала походить на огнедышащую тигрицу и вернулась к привычному образу тигрицы, несущей свет и
