После.
Всё-таки я была права! У него безумно мягкая кожа, а прикосновения подобны электрическому разряду. И то, что Дмитриев снял перчатки, делало ему честь. Нет ничего более пошлого, чем прикосновение мужской перчатки к обнажённой кожи руки женщины. Это всё равно что любовь с презервативом. Секс может быть с резинкой, любовь — нет. Это зона личного доверия к партнёру.
О боже, я опять стою и бездумно пялюсь на его руки!
— Простите, после чего? — спросила я, стараясь придать тону как можно больше циничности, а то разомлела от одного прикосновения, как нимфоманка.
В груди зашевелилось нехорошее предчувствие. И вообще, этот тип с холодными глазами хищника вызывал у меня одновременно ступор, желание дотронуться до его щетины, окарябав ладонь, и острое чувство опасности, будто он мог откусить руку по локоть и, не прожевав, проглотить.
— После ремонта, — холодно ответил Дмитриев и одарил меня странным взглядом. — А вы про что подумали?
— После кофе, разумеется, — пожала я плечами, не опуская глаз. Пусть не воображает, что смутил! — Помните, вы обещали?
— Речь шла об ужине, Виталина, — теперь тон хищника сменился на мягкое мурлыкание домашнего кота, уверенного в своей неотразимости.
— …Андреевна, — добавила я, невинно хлопая ресницами. — Кофе и с меня хватит. Спасибо!
— Не буду пока настаивать, Виталина Андреевна, — с заметной иронией произнёс Дмитриев. — Нас уже ждут. Прошу вас.
И пропустив меня вперёд, мужчина отправился следом. Все двадцать шагов до стеклянной двери автосалона я чувствовала, как он пялится на меня, оценивая и присматриваясь, будто к залежалому товару на полке магазина во время распродаж, и уже начала злиться на себя, что вообще приехала.
Надо было оставить деньги себе и решить проблему в ближайшем ремонтном гараже, а не бросать дочь на няню и убивать свободный вечер на типа, решившего поразвлечься.
***
Разговаривать и решать проблему с ремонтом мне не пришлось. Я уселась на мягкий диван, и длинноногая улыбчивая девушка в костюме, напоминающим форму стюардесс, принесла мне свежесваренный кофе. Вот и отлично! Не надо никуда ехать. Сейчас отдохну, заберу машину с новеньким бампером и можно будет с лёгким сердцем забыть о новом знакомом.
Но сначала переведу ему обратно деньги. Я вытащила из кармана куртки заранее приготовленную визитку и через мобильное приложение выполнила перевод.
Спустя пару минут на диван рядом, но всё же в некотором отдалении, позволительном для случайных знакомых, сел Дмитриев.
— Вижу, кофе вас уже угостили, — произнёс он. — Значит, с меня ужин.
— Послушайте, Максим Геннадьевич, — начала я, поставив блюдце на прозрачный журнальный столик и оборачиваясь к мужчине. — Это лишнее, правда. Деньги я вам перевела, ремонт вы оплатили. На этом всё.
— Я не хочу, чтобы на этом было всё, — заявил он, стряхнув пылинки с рукава, а потом придвинулся и посмотрел в глаза. — У вас кто-то есть? Простите, вы замужем?
Меня бросило в жар от такой напористой откровенности. И ведь в хамстве его не обвинишь, Дмитриев вёл себя предельно вежливо, не нарушая установленных мной границ. Никаких потных рук на коленях или на талии, его фамильярность не заходила ближе известных границ. Словом, знакомый вполне приличный, не любитель лёгкой добычи, но и не безразличный к женским прелестям мужчина. Золотая средина, мать его!
— Нет, — отрезала я, собираясь сказать что-то такое, чтобы у него навсегда отпала охота ухаживать за мной. — Я спешу к дочери.
— Тогда может быть завтра? Или сегодня? — улыбка у Максима была обаятельной, хоть я и видела её мгновение, через которое мужчина снова посерьёзнел.
— Мне сейчас не нужен лёгкий ни к чему не обязывающий секс. Этого добра в моей жизни было предостаточно, — выпалила я, допив кофе, который показался мне горче обычного.
— Вы меня ещё больше заинтриговали, — парировал Дмитриев, никак не желая принять отказ, но попыток придвинуться не делал, за что я была ему крайне признательна.
— Не от чего тут интриговаться, — ответила я, поднимаясь. — Простите, я устала и резка, но хочу расставить всё по местам. Я не продаюсь за ужины, обеды и прочие милости.
— Это вы меня простите, Виталина Андреевна, — посерьёзнел Дмитриев и тоже поднялся. — Вы мне очень понравились, не спорю, но дело не только в этом. Я понимаю, что сделал всё, что мог, но всё же хочу загладить свою вину. Вы могли бы не терять этот вечер, а провести его в более приятной компании. Так что, считайте, я приглашаю вас на ужин в качестве моральной компенсации. Столик уже заказан и оплачен, здесь недалеко. И это ни к чему вас не обяжет, обещаю.
Он смотрел немного странно, изучающе, но казался искренним. Говорливые мужчины — моя слабость, и потом, Алиса с няней, возвращаться в пустой дом и думать о бывшем не хотелось. Да и приятная компания ещё никому не навредила. Почему-то мне хотелось верить мужчине, смотревшему на меня так, будто моё согласие означало для него что-то особенное.
— Я и не одета для ресторана, — произнесла я последний аргумент, но понимала, что сейчас мне предложат тысячу возражений, и я устало соглашусь.
— Я попрошу поменять столик, чтобы он находился в углу, у окна. Вас никто не заметит, — новый знакомый покорил меня ненавязчивой заботой, и сомнения развеялись как дым.
Мне действительно не помешает отвлечься от тревожных мыслей, которые разрывали мою голову с тех пор, как позвонил Вадим. Повстречай я Дмитриева чуть раньше, возможно, согласилась бы продолжить столь интересное знакомство, но, как говорят, всё что ни делается, к лучшему.
— Хорошо, — на моём лице мелькнула слабая улыбка, и, мне показалось, что мужчина выдохнул с облегчением. — На ужин я согласна.
***
Ужин проходил в довольно уютном ресторанчике, находящимся на цокольном этаже торгового центра. Помещение было декорировано под дубовый погреб какого-нибудь чешского городишки, затерянного на карте Европы. Однажды мне удалось побывать в Праге, поэтому я легко узнала запах дубовых бочек, наполненных моим любимым, кисло-сладким вишнёвым пивом.
Но в столице Чехии погреба значительно больше и народу вмещают столько, сколько здешнему ресторанчику и не снилось.
— Обожаю свиную рульку, — заметила я, увидев меню. — И мясное ассорти с сыром.
— Значит, это и закажем, —
