небольшая равнинка с прудом. А ещё дальше – леса и другие деревни. А слева смотреть – старый-старый бывший колхозный сад. Он такой огромный!.. Его не убирают, потому что экономически невыгодно – так сказали. Зато там рядом клуб есть, а потому можно после кино гулять по этому саду. Там здорово!
- Ты гуляла?
- С Демирой.
- Эльмира, а есть возможность дойти до конца этого поля?
- Темно же, - сомневаясь, сказала она. – Ничего не видно. Или… ты видишь?
- Вижу. Эльмира, нам надо двигаться, чтобы не замёрзнуть, поэтому я предложил…
Они встали с кучи древесины и сразу свернули к меже, отмеченной удобной тропой. Приглядываясь к ней, Гарм спросил:
- Ты здесь, в деревне, очень занята? В первой половине дня?
- Ну, если расписание бабы Нюси не изменилось, то рано утром надо будет побегать по хозяйству, а потом она оставит меня дома, а сама пойдёт к своим родственникам, которых я еле-еле знаю. И будет у них до обеда.
- Если я приду к тебе в это время, ты не будешь против?
- Конечно, нет! А ты сам сделал портал?
- Сам. И ещё у меня к тебе, Эльмира, просьба: как только твоя родственница уйдёт, надень кольцо. Я буду знать, что ты одна.
- Вот почему ты появился!.. Как в сказке! – тихонько рассмеялась девушка. – А я в деревню привезла конспекты Демиры по магии! – похвастала она. – Правда, я не везде почерк разбираю, но пытаюсь понять.
- Именно магией мы и будем заниматься, пока есть время, - серьёзно сказал Гарм.
- Я согласна! – быстро сказала она, и он поцеловал её.
А потом они стояли у примитивной ограды, сколоченной из досок и жердей, опираясь на эти низкие доски, и болтали. Точней – болтала Эля, рассказывая, как хорошо в деревне летом. А Гарм переспрашивал и удивлялся… А ещё он смотрел на забавную, такую же примитивную калитку, которая наивно закрывала вход в огород, держась на верёвке, накинутой с ограды на гнутый гвоздь, вбитый в одну из её досок. Иногда Гарм, так, чтобы не смущать Элю, посматривал себе под ноги, а потом поднимал глаза в ту темень, в которой где-то там, недалеко, прятались в овраге березняк и сосняк. Что это такое – он пока не знал. Их он не видел, зато у него захватывало дух при зрелище: в той стороне вздымалась та самая прозрачная магия, которая волновалась вокруг светленькой девушки и невысокими волнами под его собственными ногами.
Забываясь, заворожённый этой необычной магией, он не сразу спохватывался, чтобы вслушаться в рассказ Эли. И, снова слушая её звонкий голосок, улыбался. Девушка думает – он придёт к ней завтра и будет сидеть вместе с ней за учебниками и конспектами, читая и объясняя. Что ж. Кое-что из этого он и сделает. Но главный сюрприз для Эли будет в другом. Они начнут заниматься в прекрасно оборудованной для учёбы комнате в апартаментах Гарма. Ведь он собирается вписать имя Эли в личный портал. И сделает всё, чтобы исполнить одну свою мечту, которую лишь раз высказал в разговоре с девушкой.
Гарм улыбнулся, представив, как это будет изумительно. И, обняв Элю за плечи, повёл её к дому. Неизвестно, вернулась ли её бабушка, но, судя по голосу, девушка начинает замерзать.
Они распрощались у той же кучи досок и жердей, под присмотром бдительной Марты, а потом Гарм ушёл к временному порталу – быстро, чтобы Эля не ждала и не мёрзла. Дел у него на вечер теперь много: главное – надо тщательно продумать, с чего начинать учёбу девушки, которая не получила даже зачатков того магического образования, которое имела её старшая сестра для поступления в академию.
Лиза сидела за машинкой, когда в дверь стукнули. Наида?
- Заходите!
В комнату вошёл Кристиан, и она улыбнулась ему, привычно недовольному, с высот своего роста озирающему «пространства», то бишь её комнатушку. Тем не менее, он молча подошёл к ней и, приветственно поцеловав её куда-то в висок, сел рядом. Мгновенно вспомнив этот его поцелуй, она улыбнулась, склонив голову, словно пытаясь рассмотреть шов: ему нравилось, как пахнут её волосы. Мягкий вдох она услышала.
- Добрый вечер, Лиза, - суховато сказал он.
- Добрый, Кристиан.
Она опустила уставшие руки. Шитьё продолжалось где-то полтора часа, почти беспрерывное, – она кинула взгляд на будильник, примостившийся на полке старенького стеллажа. Хороший стеллаж – на шести полках книги и журналы, в его тумбочке – всё, что необходимо для шитья.
- Я помешал? Почему ты прекратила работу? – кивнул на машинку барон.
- Я помню, что тебя раздражает стук.
Он посидел немного – с безучастно каменным лицом, а потом его губы шевельнулись в едва заметной усмешке.
- Но ты знаешь, что меня раздражает и поведение моей племянницы и твоей дочери. Но почему-то не делаешь даже попыток заставить их вести себя подобающе.
- Подобающе чьим правилам поведения? И, если это упрёк, - спокойно сказала Лиза, - то ты и сам знаешь, почему я разрешаю дочерям своевольничать. В нашем мире они взрослые и самостоятельные. Ну что я в этом случае могу сделать? Кардинально изменить их представления о том, как надо вести себя, сложно. Да и в твоём мире, если уж быть откровенными… Демира ведёт себя достойно. Жалоб на неё от академии пока нет. Если что-то и было, то только со стороны, в чём она не виновата.
- Ты имеешь в виду проделку Бринэйнна-младшего? С «огненным зовом»? – нахмурился барон.
- Нет, Кристиан. – На его хмурость она больше не велась, зная, что под нею скрывается. – Я имею в виду, что нет миров совершенных. И ты это знаешь.
- Знаю, - тяжело сказал он и снова усмехнулся. – Таким образом ты намекаешь, что не надо вмешиваться в жизнь Демиры и твоей дочери?
Лиза спокойно взглянула на него. Вроде бы привычное уху, разделение девочек на «Демиру и твою дочь» всё-таки резало слух. Но ещё больше её беспокоило другое. Ремонт дома Дэланеев заканчивался – и приближался тот страшный день, когда придётся решать главный вопрос будущей жизни и судьбы.
Кристиан сказал, что вскоре после очистки города от демонических ловушек ему можно будет уйти в отставку. И он хотел бы предложить Лизе не только руку и сердце, но и тихую спокойную жизнь в поместье Дэланеев. Военная пенсия у него
