стала, как вирус, заразительна, и я уже не мог держать маску хладнокровия и безразличия. Разглядывал каждую фотографию, что она показывала, пускал недовольные комментарии, получая в ответ девичье хихиканье, которое волной ностальгии накатывало.
— Это всё ты! Заразил меня тогда сёрфингом, а теперь доска — моё расслабление. — Произносит девушка, толкая свой маленький кулачок в моё плечо.
— Как я мог тебя заразить?! Ты тогда даже на доске не стояла! — хохочу в ответ.
— Зато сейчас я смогу надрать твой зад даже с завязанными глазами.
— Обязательно проверим! — срывается с моих уст, и я тут же замечаю в голубых глазах горечь или недоверие к сказанному. Точно! Мы ведь не друзья, и уж точно не… Чёрт.
Наступает тягостная тишина, и мы вышагиваем вдоль берега, пока тёплая вода с пеной постоянно накрывает ступни. Повернув голову слегка вправо, всё-таки начинаю любоваться ею, отключаю мир, стираю полтора года без неё и думаю: люблю или нет? Болит ли тот шов на сердце? Рядом с ней — нет.
— О чём думаешь? — повторяю то, что говорил раньше. Я всегда хочу знать, что творится в её голове, ведь мысли Джесс не предугадать.
— Об океане. Знаешь, он такой спокойный, постоянный. Ведь мы с тобой тут на один день, говорим о прошлом, в будущем тут будут стоять два похожих на нас человека, нести какую-нибудь чушь. Люди поменяются, а он всегда будет здесь..
— Жить в постоянстве очень скучно, — пожимаю плечами, но улавливаю суть её мыслей. Несложно понять, что она косвенно касается нас.
— Ты вспоминаешь нас? — тут же задаёт «мой» вопрос вслух и поворачивает голову, устремляя свой пытливый взор на меня, — Потому что я постоянно.
— Я тоже. И не то, чтобы вспоминаю, думаю просто, каково было с тобой, каково сейчас, думал, что ты делаешь в данный момент, даже не зная, где находишься.
Её голубые глаза внимают каждое моё слово, отчего живот болезненно скручивает. Этот взгляд. Он, как и прежде, сводит с ума, заставляет задуматься, что происходит.
— Думаешь, мы совершили ошибку? — осторожно спрашиваю, ожидая услышать один единственный вариант ответа. Да, мы были глупцами, когда разошлись.
— Хочу показать тебе свою небольшую оранжерею. Тебе там понравится.
Оставив мой вопрос без ответа, она ускользает, как вода сквозь пальцы, но ей всё позволено. Отдаю управление кабриолетом девушке, а сам, сидя на соседнем месте, наблюдаю за тем, как она ориентируется в городе, как перестраивается из ряда в ряд. Но по большей части я слежу за её эмоциями на лице, пытаясь узнать, что она может думать, что решает в своей голове. А вот в моей голове одна надежда: может, мы вернём всё на место, вернём друг друга.
Только мы останавливаемся в непонятном мне месте, первая из машины выходит она, но я стараюсь поспеть, стараюсь не упустить момент. Нежно Джесс, манипулируя мной, как каким-то мальчиком, берёт за руку, аж мурашки бегут. Я — придурок тридцати двухлетний, раз позволяю этим чувствам захватить разум. Под шум этих бредовых мыслей я вместе с Джессикой вхожу в оранжерею, где влажность моментально отличается от влажности на улице. Воздух можно сказать мокрый. Только это меня совсем не волнует: разум охватывает красоту, открывшуюся передо мной. Тут столько цветов, столько зелени, в тишине этого просторного домика доносится щебетание птиц. Переплетаю наши с Джесс пальцы, и мы следуем вглубь этих необычных джунглей. Невероятное место.
— Это всё сделала ты? — удивлённо оглядываю светловолосую, параллельно убирая от лица длинные лианы, освобождаю путь, — Тут очень красиво.
— Не одна, Дани во многом помогала. — Шепчет девушка, когда мы подходим к небольшому стеклянному домику, где расставлены несколько скворечников. Вот откуда был тот звук, — Она единственная, кто поддерживала мои идеи.
— Почему ты переехала в Майами? — выпускаю её руку сам.
— Много плохого происходило со мной в Лондоне, там я была несчастна, запутана, что разрядка в виде путешествия была просто необходима.
— Что плохого с тобой произошло? Или ты имеешь в виде меня, говоря о плохом?
— Ни в коем случае, — продолжая глядеть не на меня, а на птиц, летающих в своей стеклянной клетке, Джессика становится невыносимо грустной.
— Тогда скажи, что случилось? Есть то, что я должен знать?
— Я не вышла за Лео, а просто в одну из ночей, почувствовав, как страх перед ответственностью за принятые решения сжигает мою глотку, сбежала. Лео стал импульсивным, нервным, это пугало. Понимаешь? Я боюсь непостоянства.
— Знаешь, я выбрал будущее с тобой и решил забыть про прошлое, откинул страхи брака и постоянства. Тогда почему ты здесь?
— Чтобы убежать от будущего, — её ответ оказался искренним, но ироничным, — Мне казалось, что другое место меня изменит, вернёт к прошлому.
— Я хотел будущего, а ты хотела прошлого. Вселенная сейчас над нами смеётся.
— Ну, а мне не смешно. — Спокойно отвечает Джессика и поворачивается ко мне лицом.
— Мне больше тоже, — корчусь и всё-таки решаюсь на тот шаг, отчего живот сводит в спазме: за мгновение я сокращаю расстояние между нами, чтобы впиться в эти живые, настоящие губы спустя полтора года разлуки.
А она… Господи! Всё также податлива, лаконична и нежна. При лёгком нажиме на подбородок девушка приоткрывает рот и впускает мой язык к себе. Огромный фейерверк рвёт воздух между нами, чего не выдерживает моё тело. Руки сами тянутся к её оголённым участкам кожи, и уже через пару секунд девушка стонет от того, как сильно я вжимаю её тело к стеклянную клетку для птиц. Невозможно, чтобы спустя столь долгий промежуток времени я всё также люблю её.
— Нет. Стой, — отрицательно мотает головой Джессика, разрывая эту страсть моментально, — Нам нельзя. Я тоже чувствую ностальгию, но мы… Из этого ничего хорошего не выйдет. Один раз был шанс, затем второй, третьего не дано.
— Как же я тебя ненавижу, — шиплю в её губы и вновь целую, зная, что запрещено.
Один толчок, и я снова на расстоянии, снова не нужен.
Светловолосая небрежно стирает с губ мои поцелуи, будто давно уже не желает их ощущать, будто они ей противны в то время, как у меня сердце сгорает от ностальгии. Ни тело, ни душа не забыли, что можно чувствовать, находясь рядом с ней, но она будто никогда и ничего не ощущала. Чтобы хоть как-то прийти в себя от эмоциональной взбучки, нервно провожу рукой вдоль волос, приминая их слегка, приводя в порядок после небольшого скачка во влажности.
— Наверное, стоило просто дать тебе пройти мимо моей машины, и поехать по своим делам. —
