расписание Тёплой Норы и необходимость либо быть с детьми, либо бегать по хозяйству притупляла тревогу… Но наступило время обеда. А потом — время дневного сна. Загоняя ребят на “тихий сон”, Селена улыбалась и легко говорила со всеми.
Братство осталось на мансарде.
— Я попросил, — спокойно сказал Коннор.
Вся семья (без Стена, он остался в комнате Вильмы) ждала Ивара у дверей в Тёплую Нору. И Селена отчётливо ощущала странное впечатление: Коннор уезжает. Пусть без вещей, но… Она лихорадочно улыбалась ему, время от времени спохватываясь и проверяя браслет, блокирующий её эмоции. Джарри стоял тоже странно потерянный — ни дать ни взять провожающий. Он говорить не пытался. Просто стоял и посматривал то на безлиственный сад, хмурый в сегодняшней пасмури, то на старшего сына.
Наконец вышел Ивар. Берилл и двойняшки всё-таки напросились в его комнату хотя бы на “тихий час”. Джарри пришлось усыпить их, чтобы мальчик-некромаг мог тайком выйти из дома. Почему-то сразу решили, что никому из детей говорить о ритуале возвращения памяти не будут. Кому какое дело… И мало ли как обернётся…
Ритуал Трисмегист и Ривер приготовили в домике старого эльфа-бродяги. В нём несколько небольших комнат. И Трисмегист, забежавший до обеда, предупредил, что он и Ривер приготовили сразу два ритуала. Один — для Коннора. Другой — для Ивара, если возвращение памяти будет неудачным. Правда, Ивару о том не сказали, памятуя о его истеричной реакции на любое “но”.
— Всё? Идём? — спросил запыхавшийся мальчик-некромаг, сияя счастливой улыбкой. — Коннор, мы идём, да?
— Идём, — усмехнулся тот и взял его за руку, как маленького.
Ивар сразу успокоился и, чуть не подпрыгивая, пошёл рядом со старшим братом. Селена и Джарри переглянулись и поплелись следом за ними.
Решили на всякий случай идти не улицей, где можно встретить соседей, которые о ритуале не знали, а садами. Землю с утра подморозило, так что пройти можно было, не испачкавшись в грязи. Селена как-то очень уж внимательно об этом думала — так же, как внимательно смотрела под ноги. Потому как взгляд на мальчиков, идущих впереди, — и глаза непроизвольно наполнялись слезами. “Да что ты как на похоронах! — ругалась про себя Селена. — Даже Люция подтвердила, что ничего необычного не будет! Ну, узнает Коннор о своей довоенной жизни, вспомнит родителей — так ведь это же здорово! Теперь у него тоже будут воспоминания о детстве — не таком страшном, каким оно было в пригороде! Радоваться за него надо, а ты… Да что я сегодня такая… слезливая…”
У двери в домик Трисмегиста их встретил Ривер, спокойный и серьёзный.
— Сначала зайдёт только Коннор, — предупредил он. — Мы проведём ритуал, возвращающий память, а потом… — И он улыбнулся Ивару.
Когда Коннор, оглянувшись на пороге, зашёл затем в домик следом за Ривером, Джарри осмотрелся и сел на скамью неподалёку от входной двери. Мальчик-некромаг постоял-постоял — и тоже примостился рядом, на скамейке же. Селена страшно боялась, что Ивар начнёт болтать обо всём подряд от распирающей его радости, но мальчик просто сидел рядом с её семейным и нетерпеливо смотрел на дверь в домик. Ей садиться не хотелось. Хотя бы потому, что поймала себя на повторяющейся, как ночной кошмар, мысли: “Случись, что ритуал пойдёт не так, как надо, будет виноват во всём только Ивар!” И, чтобы заглушить плохие мысли, она начала повторять, как молитву: “Пусть всё будет хорошо! Пусть Коннор всё вспомнит и выйдет к нам!”
Иной раз ей хотелось обвинить Ивара в том, что именно из-за него с Коннором может случиться нечто непоправимое! Но смотрела на мальчика-некромага и видела его не ледяные, как в первую встречу, серые глаза — беспощадные, как казалось тогда. Не холодные, а согретые надеждой, и сама виновато опускала голову: он ещё совсем мал, чтобы рушить на него хоть какие-то обвинения!
Время тянулось — как ей казалось, пока Джарри обеспокоенно не сказал:
— Скоро закончится “тихий час”!
— Что?..
— Что ж они так долго…
Как будто ответом на эти тихие слова дверь приоткрылась. Ивар быстро вскочил со скамейки и кинулся было к домику. Но вышел Трисмегист. Поникшие плечи, виноватый взгляд исподлобья. Прежде чем сумел произнести хоть слово, Селена тоже бросилась к нему:
— Коннор жив?! Мне ничего другого не надо, лишь бы… Трисмегист, не молчите!
— Зайдите, — негромко сказал старый эльф. — Он жив, но…
Ивар проскочил под его рукой Трисмегиста, и Джарри с Селеной тоже заторопились войти. Дальше порога в почти пустую комнату, где проходил ритуал возвращения памяти, Ривер никого не пустил.
Коннор сидел в кресле, окружённом несколькими магическими кругами. Их было столько, что они постоянно перемешивались, если смотреть на них обычным взглядом, не вооружённым магией. Последний круг упирался в стены.
— Что… с ним? — пока ещё только озадаченно спросил Ивар, начиная дрожать.
Тот же вопрос хотела бы задать и Селена.
Коннор сидел в кресле — лицом к ним. Открытые глаза, которые, если следить за ними, время от времени моргали, абсолютно бесстрастные. Тело расслаблено так, будто он то ли только что проснулся, то ли начинает засыпать, благо кресло мягкое. Кисти свободно свисают с подлокотников…
— Коннор! — вдруг закричал мальчик-некромаг и попытался резко проскочить мимо Ривера.
Маг успел поймать его и понёс выставить, сопротивляющегося и отчаянно кричащего: “Пусти! Пусти! Коннор!”, в маленькую прихожую.
— К Коннору нельзя. Последствия ритуала продолжаются, а значит…
Кажется, Ривер хотел сказать что-то ещё, но Ивар будто клюнул головой к его руке, и маг вскрикнул от боли — мальчик-некромаг укусил его.
Но вмешался Джарри. Поскольку Ивар был к нему спиной, он прихватил его за живот и прижал к себе.
— Трисмегист, что с Коннором?! — звеняще спросила Селена, и мальчик затих, уставившись на старого эльфа.
— Коннор в библиотеке, — сухо ответил Трисмегист, стоявший возле входной двери. — Кровь всё-таки взбунтовалась и вынесла его сознание в библиотеку прошлого. Предполагаю, потому, что он часто бывал там. Чаще всех.
— И? Что дальше?
— Дальше… Он останется здесь, в моём доме, на период, пока не вернётся.
— Что значит — пока не вернётся?! — закричал Ивар, уже не стараясь выдраться из рук Джарри. — Он вернётся?! Когда?!
— Боюсь, процесс возвращения затянется. И хорошо, если только на несколько месяцев, — хмуро, но уверенно ответил Трисмегист.
— А я?! Что теперь будет со мной?! — завизжал Ивар. Голос его сорвался, и он уже шёпотом быстро-быстро заговорил: — Я уже не могу! Они меня съедают! Я не могу сопротивляться им, не могу…
— Джарри, будь добр, отнеси его в комнатку слева. Там мы приготовили ритуал освобождения от
