знал и в лицо, и по голосу, и по запаху. Не переносил их всех и каждого от души, но сколько ни уничтожал их ловушки, ничего не помогало – они приходили опять и опять.
– Да и живот после бурчит, звенит и тяжеловат становится… – этот довод перевесил даже нормальный росомаший консерватизм и перманентное омерзение к любым переменам.
– А что? А почему бы и нет? – решил Сирке и несколько дней до прибытия его «средства перемещения» всё своё время он делил между едой, сном и радио. А когда вернулся в родную среду…
Благодаря такой массированной подготовке следующий же старатель по использованию капканов был выслежен, «дождан» до момента установки оных, а потом спугнут репертуаром Шнурова, переделанным в соответствии с советами Соколовского.
Как потом уточняли его приятели, доставившие его к врачам:
– Капкан-то мы у него с сапога сняли, да, видать, он сам в него встал, но вот почему он заикается и трясётся, икает и членораздельно говорит только про Ленинград, мы так и не поняли. Съездить в Питер, что ли, захотел? Прям так срочно и с капканом? Чудно́ как-то!
Странные явления в том обширном лесном массиве, ширились и множились, пугая и суеверных, и ни во что не верящих людей. Психика и тех, и других не была подготовлена к завываниям вполне себе человеческим голосом очень даже известных песен, правда, с некоторыми нюансами, а самое-то главное, что эти сверхъестественные явления слышались тогда, когда ни одного из живых людей поблизости не было и быть не могло!
Разумеется, никто из местных любителей ловушек с капканами и предположить не мог, что их метания, пальба, крики и прочие проявления паники, включая предсказанные Соколовским, очень веселят и радуют кое-кого! Да-да… одно ехидно посмеивающееся вполне себе живое, но не совсем обычное существо.
Таня пропустила момент отъезда Сирке по вполне уважительной причине – процесс транспортировки происходил поздней ночью, а у неё накануне было очень сложное дежурство.
Впрочем, Сирке провожать не требовалось. Как только он осознал, что в его организме теперь всё хорошо, от Тани требовалось только приносить ему еду и убираться восвояси как можно быстрее – ибо нечего серьёзного зверя отвлекать.
– Нахал неблагодарный! – сверкал глазами Терентий, провожая голодным взглядом котика, который не ел уже целых пятнадцать минут, очередной таз с мясом. – Столько продуктов на него тратится, а он? Хоть бы спасибо рыкнул! – стенал он.
– А ты сам-то давно Тане что-то такое ррыкал или мякал, или хоть по-людски произносил? – уточнил вредный Крамеш, который часы считал до момента транспортировки росомахи подальше от его чердака.
– И кто ж мне это каркает? – картинно прислушался Терентий, делая вид, что в упор не видит ворона, а потом, вроде как «узрев» объект прямо перед своим носом, возликовал: – Дааа, точно! Это же тот самый грубиян, который ни разу в жизни никому никакое «спасибо» вообще не говорил! И вот ЭТО мне собирается советовать? Сэрр, эвакуируйте свой каррр куда подальше!
Терентий преотлично знал, что если он поднырнёт под подлокотник кухонного диванчика, стукнется лапой в стену и подналяжет головой, то окажется в открытом специально для него уголочке междустенья. Этим он и воспользовался, наслаждаясь руганью Крамеша в полнейшей безопасности.
– Коты, росомахи, норуши… О! Концентрированные овчарки, – вздохнул про себя Крамеш, проводив взглядом Шушану которая уводила подальше от склоки щенка. – Куда я попал? Хотя… тут по крайней мере забавно!
«Сплетни, значит… про Танечку… ну-ну, – Шушана насмешливо топорщила усы, наблюдая за попытками девиц, работавших в ветклинике, открыть дверь и отправиться на обед. – Нет-нет, вы пока тут побудете, а то непонятно, кто из вас сплетничает… или все вместе?»
– Да что такое, а? Заклинило, и всё! – сердилась симпатичная, правда, немного излишне худощавая ветврач Лена.
– Вот странно, только что к Таньке клиент прошёл – нормально дверь открыл, а я никак не могу выйти!
– Погоди, дай-ка я! – Вероника подёргала ручку двери и пожала плечами. – Ну и ладно! У меня есть эклеры и сыр, пошли, у меня посидим да чай попьём.
– А у меня вафли и курабье! – вспомнила Лена. – Пошли! И Веру можно позвать, у неё на УЗИ, по-моему, сейчас никого нет.
Три девушки уселись в комнате отдыха и…
«Пошла молотьба! – покачала головой Шушана. – Вот они, завидушки-говорушки, людесплетнепогрызушки! Ну и что мы там придумали?»
А придумано-то было много! Особенно старались Вера и Елена.
– Слыхали, что санобработка-то была не просто так! Это Соколовский какие-то тёмные дела прокручивает! Опять, небось, торгует.
– Чем? – удивилась Вероника.
– Ну как чем… Смотри, регулярно слышно, что контрабанду накрыли! Ну, то черепах дорогущих, то птиц, а ты ж знаешь, что он себе сокола завёл, да?
– Да, что-то слышала такое.
– Ну вот, небось из контрабандной партии и оставил! Они ж стоят немерено!
– А я слыхала, что Костя рассказывал, мол, всё это ерунда. Соколовский ему на рентген приводил росомаху – перед отправкой в дикую природу.
– Да нууу, Костик ещё и не то скажет! Ты ж знаешь, мужчины ничего не понимают. Прямо перед своим носом ничего в упор не видят! Он даже не верил, что у Филиппа и Таньки роман! Ну, прямо перед носом всё, а он ничего так и не понял.
– И не говори! Что могут делать мужик и молодая девица наедине… – Лена с видом умудрённой жизнью дамы снисходительно косилась на наивную Веронику.
– И столько времени!
– Ну, если вы говорите, что у них там какие-то животные, то Тане явно ни до чего – за ними же ухаживать надо, – поразмыслила Вероника.
– Одно другому не мешает! И что значит: «Если вы говорите»? Там точно что-то не так, иначе почему Танька туда никого не пускает? Ну ладно Соколовский – фанаберии у него всякие разные, но ты же сама рассказывала, что она даже одним глазком не позволила посмотреть, что там такое! – с видом полнейшего превосходства отозвалась Верочка.
– Точно! К бабке не ходи – и-ииийх! – взвизгнула Лена, внезапно оказавшаяся на полу. – Что это было? – потрясённо уточнила она.
– Лен, ты что? Со стула упала? – изумилась Вера.
– Ну да… причём странно, он же цел!
Лена недоумённо пощупала металлические ножки, встала сама, подняла стул и уселась, потирая бедро.
– Так о чём мы? А! Ну да… о Таньке и её непонятных делишках – аааиииаах! – Лена снова оказалась на полу.
– Лен, ты чего? – растеряно воззрились на неё обе девицы.
– Не знаю… стул какой-то не такой! Сейчас я на другой сяду! – Лена с некоторым трудом встала, потирая уже второе бедро, подтянула к столу другой стул и уселась на него. Но так как была захвачена неприятными ощущениями в том месте, откуда ноги растут, в разговоре активное участие не принимала.
Солировать начала Верочка:
– Немудрено, что Костик Таньку оправдывает. Вы слыхали, что у него девица чокнутая?
– Какая ещё девица? – живо заинтересовалась Вероника, и даже ушибленная тушкой об пол Леночка
