хотели сказать, Ваше Высочество?
«Эта стерва ещё и замуж вышла, — сердито подумала я, цепляясь за руку гвардейца. — Это объясняет странную форму стражи. Цвета нового короля… принца-консорта, то есть, но когда чернь разбиралась в тонкостях титулов?»
— Веди.
На самом деле он меня почти нёс, потому что сияющие коридоры, лестницы и галереи я помню смутно. Только отдельные детали, как в бреду: статуя красавицы из чёрного древа, покрытого лаком — лицом копия Нэжа. Разноцветный заморский ковёр, мраморные кони перил, люстры — хрустальные снежинки…
Разбудил меня голос стражника:
— Ваше Величество, принцесса Полесья просит аудиенции…
— Требую, — перебила я, хватаясь за такую удобную бархатную портьеру и выпрямляясь.
Нэж в окружении незнакомых мне лордов стоял у письменного стола с разложенными на нём свитками, разбросанными перьями и парочкой чернильниц. И удивлённо смотрел на меня.
— Анита, ты снова разгуливаешь ночью в сорочке?
— Ш-ш-живо-о-ой, — прошипела я, цепляясь за портьеру. — Ты-ы-ы! — и, так как слова всю мощь моего гнева уже не отражали, паркет позади Нэжа вспучился и выплюнул розовый куст.
Принц… Король? не глядя на распускающиеся алые розы, прошёл ко мне, бросил удивлённым лордам через плечо: «Господа, я отлучусь ненадолго», подхватил меня и понёс обратно в спальню.
Мы молчали. Я злилась, Нэж задумчиво улыбался уголками губ, слуги тоже молча нам кланялись и спешили по своим делам.
Уже в спальне, уложив меня в кровать и поправив подушки, Нэж задумчиво спросил:
— Анита, ты не против провести свадьбу в Ивэре? Мы могли бы совместить её с коронацией.
Я не стала спрашивать, что он с королевой сделал — да и неважно это уже было. Вместо этого я сказала обиженно:
— Ты же меня не любишь.
Он усмехнулся и мягко погладил меня по волосам.
— Мы это обсуждали, Анита. Есть разница между любовью и развлечением, — и тише добавил: — Я не буду унижать любимую, не поклявшись ей в вечной верности перед алтарём.
— И ты мне поклянёшься? В Вечной верности? Перед алтарём?
— Обязательно, — он улыбнулся. — И лучше сделать это в Ивэре. Коронация, свадьба, Новогодье…
— Ново… чего?
Он наклонился и выдохнул мне в губы:
— Неважно, — а потом мы целовались и… что-то в этом есть, ну, что настоящая любовь даже мёртвого подымет. Такие вот поцелуи — они всё могут.
— Так я могу рассчитывать, что ты убедишь мать перенести свадьбу в Ивэр?
— Да-а-а…
— Отлично, — его глаза были совсем рядом: звёзды, каждая из которых отражала меня. — Ты действительно очень красива, Анита.
— Да… Это единственное моё достоинство?
Он усмехнулся:
— У тебя их достаточно, но скромность в их число точно не входит. Отдыхай, Анита.
Но он остался со мной, пока я не заснула — не очень долго, я думаю. И даже во сне мы были рядом.
* * *
Ёлка была пушистая, щедро посыпанная снегом и украшенная яблоками. И стояла она ровно там, где нас — уже завтра — должны были венчать.
— Я подумал, это символично, — сказал Нэж, глядя на ель, — дерево символизирует Полесье, снег — Ивэр, яблоки — любовь…
— Тогда надо ещё свечки по кругу поставить, раз уж ты гномов на свадьбу позвал, и хрустальный гроб, который они нам в подарок притащили, на видное место установить. Как символ моей отваги. Вот.
Нэж усмехнулся и притянул меня к себе.
— Ты полагаешь? Что ж, я подумаю…
Мы снова целовались. Мы только и делали в эти дни, что обсуждали политику и целовались. Жарко. Он жаркий оказывается, мой Нэж. И принципиальный — до свадьбы ни-ни.
Про королеву мы не говорили, только однажды я спросила:
— Почему ты дал ей тебя отравить?
Он с грустной улыбкой покачал головой.
— Тогда мне не за что было сражаться.
Надо ли говорить, что после этих слов мы снова целовались?
Ночью (наверное, из-за предсвадебной мозговой горячки) мне приснилась королева. Она плясала на нашей свадьбе, и на ногах у неё были раскалённые туфли.
После такого кошмара конечно было не заснуть. Я встала, накинула подбитый мехом плащ — и побрела к внутреннему дворику подышать свежим воздухом.
И снова каким-то непостижимым образом заблудилась. Не дворец, а лабиринты какие-то!
В общем, так получилось, что я нашла потайную комнату королевы с её волшебным зеркалом. Ну нашла и нашла. Побродила по ней — и впрямь пустая, надо бы цветы сюда принести, что ли. Или гобелен какой. А лучше вообще навсегда закрыть и ключ выбросить.
Только я повернулась к двери, как со стены раздалось:
— Даже не спросишь, принцесса? Кто на свете всех милей?
Я обернулась и громко фыркнула.
— А зачем? Это и так ясно: я.
И тихо закрыла за собой дверь.
