приходила стража, составляла отчет и несла господину Отто на подпись. Он все знал! Один из них составлял Марк, я пошел к нему и такое услышал! Это было нормой, просто молодых стражников до этого не допускали, вот я и не успел столкнуться с этим. Нил, они убивали невинных людей и Воронов, которые никого не трогали! А старик Отто покрывал это!
Нил молча пролистал отчеты. Они ничем не отличались от обычных, кроме крохотной детали: рядом с именем жертвы стояло имя убийцы.
«Джон Мастерс, Ворон. Убит Рыцарем Рутгером Янгом».
«Жанна Дилье, Воронесса. Кароль Дилье. Садовник. Убиты Рыцарями Йоханом Калле и Альбертом Питерсом».
«Ганс Нойманн. Стражник. Убит Принцем Ричардом. Шарлотта Нойманн. Воронесса. В бегах».
Нил вздрогнул.
— Насчет последнего отчета…
— Да! Они и стражников убивали, и им ничего за это не было! — Гийом схватился за голову. — Знаешь, что еще я обнаружил? До Принца Ричарда Рыцарям не разрешалось убивать горожан. Только Воронов! Ленивый старик Отто подал прошение об этом, а наместник его подписал! Эти старые дерьмоеды разрешили убивать людей, и Рыцари убивали, просто потому что им за это не грозила виселица! Вышло как с «Врагами Воронов»: были обычные горожане, а потом хлебнули власти и убили не только того Ворона, но и его подружку! Как можно было такое разрешать? Что у них в головах, опилки с навозом?! А ведь наместник до сих пор занимает свой пост!
Гийом задыхался. Правда о Рыцарях оказалась для него чудовищной. Он с трудом принял «случайную жертву», Гарета Брукса, но когда понял, что таких жертв было множество, пришел в ужас. Несмотря на все его ошибки, интриги и хитрости, Гийом был идеалистом. Честным стражником, который делил мир на белое и черное, порядочных людей и бандитов, Рыцарей и Воронов. Его жизнь была благополучной, лишенной подлости, жестокости и несправедливости. Он никогда никого не убивал, твердо зная, что убийство — это преступление и должно караться по закону. Поэтому моментально отрекся от «Врагов Воронов», когда те совершили двойное убийство, и арестовал бывших «приятелей» без угрызений совести.
Они перешли на темную сторону, а Гийом всегда оставался на светлой.
А теперь светлая сторона потемнела от грязи и крови.
Нил же получил ответ на свой вопрос. Принц Ричард разрешил своим Рыцарям убивать, и они убивали. Вначале вынужденно: трактирщиков-отравителей, подкупленных Великим Вороном, стражников вроде Ганса Нойманна, представлявших угрозу жизни. Потом были случайные смерти, вроде Гарета Брукса. И постоянные убийства Воронов, многие из которых молили о пощаде. А ведь были еще и товарищи, погибшие во время охоты на Принца.
Кровь и смерть, смерть и кровь — и так много лет подряд.
Рыцари ожесточились и перестали ценить жизни, свои ли, чужие ли. Но крепко держались за изначальную цель: защиту города и службу Прекрасному Принцу.
Это все была его вина. Он позволил им замараться вместо того, чтобы остановить их. Но он же спас город от Элдрика. Почему, черт побери, Принц Ричард так уперся в то, что Вороны — нелюди? Как можно было не заметить обратного за столько лет?
И как объяснить все это Гийому, не поощрив подобное поведение, но и не сломив его боевой дух окончательно?
Нил сжал его плечо.
— Успокойся. Это тяжело, но придется принять. Это прошлое, которое никогда не повторится. Я был о господине Отто лучшего мнения: он казался мне безобидным, добродушным пьянчугой, хоть и развалил стражу своей ленью. Не знаю, чем он руководствовался, издавая такое распоряжение. Наместника же точно запугали: он постоянно находился под давлением Прекрасного Принца и Великого Ворона. Его предшественников убили за неподчинение. А закон и правда отвратителен. Займемся его отменой после победы над Великим Вороном.
— Нил, там в большей части отчетов имя твоего дяди, — тихо сказал Гийом.
— Я знаю.
— Откуда?
— Дирк рассказал. Я долго не хотел верить и убеждал себя, что дядя Рутгер не мог так поступать. Но пришлось взглянуть правде в глаза. Прошлые защитники города были безжалостными убийцами.
— Но ведь Прекрасный Принц и его Рыцари должны быть другими, — растерянно сказал Гийом. Глаза у него были совершенно дикие. — Отец мне столько о них рассказывал: об их смелости и благородстве, об отчаянной борьбе с Великим Вороном Элдриком, о защите людей! Когда ты только появился и принялся патрулировать город в одиночку, огребая от Воронов, я вначале посмеивался, а потом понял: черт побери, да! Так и рождаются герои! Таким должен быть Прекрасный Принц: волевым, сильным, бесстрашным! За тобой любой пойдет! Почему же настоящий Принц оказался полным ублюдком, а благородный герой может стать лишь Рыцарем?
— Потому что жизнь сложнее детских сказок, — вздохнул Нил, — она бывает несправедливой и запутанной, а ошибки в ней неизбежны. Но эти люди, какими бы они ни были, действительно спасли город от безжалостного тирана Элдрика. Об этом забывать не стоит. Но и о чести — тоже. Никогда не убивай невинных, Гийом, и трижды подумай прежде чем убить кого-либо. Иначе ты сумеешь оправдать любую смерть, как делали это прежние Рыцари.
Тот откинулся на спинку стула и рвано вздохнул. Он понемногу успокаивался.
— Мне будет проще, чем им. Если начну сомневаться, то просто приду к тебе. Ты-то всегда знаешь, как поступить правильно, и остановишь меня, если я сверну не туда, — Гийом слабо улыбнулся, — с тобой мы обязательно победим, Нил. И не перепутаем добро со злом.
Нил улыбнулся ему в ответ, а сам подумал, что Гийом слишком сильно в него верит. Как и Рудольф, он готов слепо следовать за ним. Но что если Нил выбрал не ту дорогу? Кто остановит его и не позволит повторить судьбу дяди Рутгера?
* * *
Когда в жизни Нила все становилось паршиво, судьба посылала ему Рейвена, будто говоря: «Посмотри на него и не ной. Попробуй пожить в рабстве, проклятым и лишенным всего, а потом рассказывай, какая у тебя тяжелая жизнь». Рейвен при всем этом ухитрялся не падать духом и устаивал Нилу «приключения», как в детстве.
В этот раз он ждал его на небольшом мосту, через который Нил каждый день шел на службу. Сидел ровно посредине, широко раскрыв крылья. Смотрел на облака, безмятежно насвистывая какой-то веселый мотивчик, но горожане все равно резко сворачивали и шли к другой переправе. Тем, кто оказывался посмелее, Рейвен широко улыбался, глядя в упор. Взгляд у него был жутковатый, и люди не решались проверять, что скрывается за дружелюбием явно голодного Ворона.
— Доброе утро, Нил, — улыбнулся он, заметив друга.
— Доброе. Что ты тут делаешь?
— Играю в
