виной был тот факт, что греческие мужчины проводили необычно много времени без одежды: они занимались спортом, участвовали в атлетических состязаниях или просто слонялись без дела по гимнастическому залу в чем мать родила – неясно почему. По-видимому, греки считали, что заниматься спортом без одежды легче, а возможно, и безопаснее [237].
Однако набедренные повязки все же не сковывают движений, а участникам некоторых видов спорта, таких как панкратион – жестокого сочетания бокса и борьбы, включавшего в себя большое количество ударов ногами, – лучше бы было защищать интимные органы. Не исключено, что в конечном счете нагота в гимнастическом зале и на атлетических состязаниях была связана с равенством. Голый мужчина не мог хвалиться богатством или статусом [238].
Статуи обнаженных мужчин начали появляться примерно в то же время, когда в греческой атлетике утвердили стандарты наготы. Хотя идеализированные формы скульптур, скорее всего, были скопированы с атлетов из гимнастических залов, тела никогда не выглядели реалистичными [239]. Их нагота должна была о чем-то говорить. Характер сообщения варьировался в зависимости от периода, обстановки и сюжета. Поскольку большинство классических греческих статуй и рельефов либо славили богов, либо увековечивали память об умерших, одно время считалось, что нагота в греческом искусстве – это способ дать понять, что кто-то являлся богом или героем либо был похож на него. Однако теперь ученые полагают, что нагота имела более широкий круг значений, а иногда использовалась просто для придания зрелищности. К эпохе эллинизма, если не раньше, она стала художественной традицией, применявшейся почти автоматически в самых разных контекстах [240].
Поскольку женщины были исключены из мира гимнасиев и находились вне той взаимосвязи атлетизма, политики и войны, которая доминировала как в повседневной жизни, так и в общественной скульптуре, изваяния женских обнаженных тел появились значительно позже. Традиция изображать обнаженных женщин, обычно проституток, существовала в греческой вазовой живописи, но только в конце античного периода была создана первая статуя обнаженной женщины – Афродиты из Книдоса. Моделью, олицетворяющей богиню любви во время купания, послужила знаменитая гетера Фрина, женщина такой сказочной красоты, что, как говорят, однажды ей удалось выиграть судебное дело, лишь обнажив грудь. Правда это или нет, но Афродита сразу же стала сенсацией [241], прочно утвердив женскую наготу как неотъемлемую часть в искусстве греко-римской скульптуры [242].
Одна из многочисленных римских копий Афродиты Книдской. Отреставрированная статуя II века, сейчас находится в Палаццо Альтемпс. Фото Мари-Лан Нгуен, Wikimedia Commons
Нагота, и мужская, и женская, занимала весьма скромное место в жизни и искусстве ранней Римской республики. Первоначально публичная обнаженность любого рода, по-видимому, была табуирована: например, считалось неприличным, чтобы мужчину видел без одежды даже его собственный сын.
Неудивительно, что римской традиции создания обнаженных скульптур не существовало, но, как только генералы начали привозить греческие шедевры из восточных походов, многие представители элиты превратились в коллекционеров и знатоков греческой обнаженной натуры. Вскоре выдающиеся римляне стали заказывать статуи своих обнаженных тел [243] [244].
Некоторые римляне-аристократы, в том числе впервые – некоторые женщины, продолжали приобретать обнаженные портретные статуи и во времена империи. Однако большинство римских обнаженных скульптур императорской эпохи были либо копиями греческих шедевров (десятками изготовлявшихся для выставления на виллах и в садах), либо изображениями императоров. Последние напоминали греческие образы героев и богов и впечатляюще передавали сверхчеловеческую силу правителя. Некоторые из них достигали гигантских размеров. Однако даже у тех статуй, что внушали наибольшее благоговение, как и у всех респектабельных греко-римских скульптур, размер мужского достоинства оказывался весьма скромным.
У нас нет причин подозревать, что древним мужчинам нечем было похвастаться перед нашими современниками в плане размера интимного органа [245]. Однако в античном искусстве только рабы, варвары и некоторые мифологические персонажи изображались с большими половыми членами. У такой непропорциональности было несколько причин. Во-первых, мужская нагота в греческой скульптуре, как мы уже поняли, имела тесную связь с миром гимнасиев. Художественным идеалом всегда считался атлет-подросток, изображенный так, как он выглядел бы во время или сразу после изнурительной тренировки. Энергичные занятия спортом, особенно в обнаженном виде, приводят к тому, что пенис и яички сжимаются. После длительной пробежки или борцовского поединка размер гениталий обнаженного атлета заметно уменьшается. Этот факт, несомненно, способствовал установлению художественной традиции [246].
Однако уменьшенные гениталии всегда были стилизацией реальности, призванной сообщить нечто об их обладателе. Прежде всего уменьшенный и нарочито вялый пенис свидетельствовал о самоконтроле [247]. На греческих вазовых рисунках и в редких скульптурах подобный посыл подчеркивался с помощью изображения мужчин, чьи члены были снабжены так называемым «собачьим поводком», натянутым, чтобы прикрывать крайнюю плоть, препятствуя оголению головки. Хотя спортсмены иногда могли таким образом удерживать гениталии во время тренировок, «собачий поводок» символизировал в искусстве послание о менее буквальных формах самоограничения [248] [249].
Полной противоположностью джентльменам с аккуратными гениталиями, наводнившими греческое и римское искусство, были хорошо сложенные варвары и чудовища – люди и звери, которые характеризовались отсутствием самоконтроля. Однако самые впечатляющие фаллосы в классическом искусстве принадлежали богам. В античной Греции богом фаллического культа считался прежде всего Дионис, среди прочего ответственный за вино и растительность. В процессиях в честь Диониса его связь с плодородием олицетворяли огромные деревянные фаллосы, их тащили повозки или группы мужчин. Самый большой из известных был длиной 180 футов (54 м) [250]. Позже к Дионису присоединился его сын Приап, имевший чрезмерно развитый половой член. Он никогда не входил в сонм главных богов и, по сути, был вульгарным садовым гномом – его статуэтки размещались на лужайках, чтобы отпугивать птиц и воров [251].
Играя роль символов плодородия, скульптурные или раскрашенные фаллосы считались талисманами удачи. Лишенные изящества статуи Гермеса с выпуклыми гениталиями устанавливались на обочинах дорог и у дверей многих домов в античных Афинах. Римские дети носили фаллические амулеты для защиты от зла, а под колесницей каждого победоносного римского полководца качался священный фаллос, одолженный (кто бы мог подумать) весталками. Будь то талисманы удачи или барометры воздержанности, скульптурные пенисы стали неотъемлемой частью классических городских пейзажей. Лишь постепенно, когда христианство изменило отношение к наготе, все эти мраморные «колбаски» перестали считаться аппетитными.
17
Верили ли греки и римляне в собственные мифы?
Некоторые авторитетные авторы утверждают, что Зевс занимался сексом с двумя своими сестрами, по меньшей мере с полудюжиной теток, 115 смертными женщинами,
