покрывала и головные уборы. Конечно, все эти предметы одежды не всегда белые, но в XIII и XIV веках этот цвет преобладает, а ткани, которым надлежит прикасаться к обнаженному телу, должны быть исключительно белыми. Только пояс может позволить себе другой цвет и выбирает, как правило, яркие краски. Кстати, окрашивать в белое в те времена – задача нелегкая, поэтому чем ровнее и ослепительнее белизна одежды, тем выше социальное положение той или того, кто ее носит. Так будет продолжаться вплоть до XIX столетия как для женщин, так и для мужчин.
Однако красноречивее всего об этом женственном характере белого свидетельствуют имена, которые даются при крещении. Очень редко имена, связанные с этим цветом (Обен, Альбан), получают мужчины, тогда как в женской антропонимике их очень много. Взять хотя бы такие имена, как Бланш, Бландина и производные от них. Но прежде всего это имя Маргарита, которое в переводе с латинского означает «жемчужина», – то есть символ чистоты и красоты. В средневековой иерархии драгоценных материалов жемчуг занимает верхнюю ступень, выше, чем самоцветы, золото, слоновая кость, соболий мех или шелк. Нет ничего драгоценнее жемчуга, и частица этого престижа достается имени Маргарита. И все же главная причина того, что в Западной Европе с XII по XIX век имя Маргарита было самым распространенным женским именем после Марии, заключается в другом. Святая Маргарита – покровительница беременных; если роды проходили благополучно и рождалась девочка, то в благодарность за заступничество ей давали имя Маргарита. Вот откуда продолжавшаяся почти тысячу лет немыслимая популярность этого имени во всех вариантах и со всеми уменьшительными: Марго, Магали, Маргарет, Метте, Меган, Гита, Грета, Рита, Мэги, Пегги и так далее. Этим же объясняется и наличие в одной семье двух и более девочек по имени Маргарита: так родители выражали благодарность их святой покровительнице. А покровительница эта была юной христианской мученицей, пострадавшей в Антиохии в 305 году. Согласно житию святой, до того как Маргарите отрубили голову, ее поглотил дракон, но она сумела выбраться наружу, вспоров ему брюхо крестом, который носила как знак своей веры. Почитание святой Маргариты было широко распространено во всем западном христианстве 108.
Если имя Маргарита встречается во всех слоях общества, то имя Бланш – по крайней мере, в позднем Средневековье – было принято преимущественно в аристократических кругах. Ни у того ни у другого имени нет эквивалента в мужской антропонимике. Имя Бланш (по-испански Бланка) пришло из‐за Пиренеев в результате нескольких браков между представителями французских и испанских королевских династий. Первой королевой Франции, носившей это имя, была Бланка Кастильская (1188–1252), мать Людовика Святого. В дальнейшем имя Бланш получали многие французские королевы, принцессы и знатные дамы: так продолжалось вплоть до современной эпохи. Пик этой моды пришелся на XIV век, когда в документах несколько раз перепутали государынь по имени Бланш (la reine Blanche) со вдовствующими королевами. Эту путаницу легко объяснить: в то время не только во Франции, при дворе королей из династии Валуа, но и при других европейских дворах, перенявших французский этикет, после смерти короля его супруга в знак траура должна была одеваться в белое 109. Поэтому вдовствующую государыню называли «белой королевой» (la reine blanche). Во Франции последней «белой королевой» была, по-видимому, Луиза Лотарингская, супруга короля Генриха III, овдовевшая в 1589‐м и умершая в 1601 году. Несколькими десятилетиями ранее в Европе начал распространяться обычай, принятый при бургундском дворе и при дворе Габсбургов: в знак траура одеваться в черное. Так, Екатерина Медичи после гибели Генриха II носила черное на протяжении почти тридцати лет (1559–1589). Но это еще не предел: Бланка Наваррская, красивейшая из принцесс своего времени, стала супругой короля Франции Филиппа VI Валуа в январе 1350 года 110, через полгода овдовела, никогда больше не вступала в брак и скончалась сорок восемь лет спустя, в октябре 1398 года. Почти полвека она носила белые траурные одежды, и у людей было сразу две причины называть ее «белой королевой»; во-первых, потому, что при крещении она получила имя Бланка (по-французски Бланш), что означает «белая», а во-вторых, потому, что статус вдовствующей королевы предписывал ей одеваться в белое 111.
В регионах Западной Европы, где проживало кельтское население, тоже были женские имена, связанные с белым цветом; все они происходили от одного корня – gwen, gwyn или guen. Таких имен очень много, но самым знаменитым из них стало имя королевы Гвиневры, супруги короля Артура. За это (скорее всего, валлийское) имя Гвиневру тоже можно называть «белой королевой», только вот впечатление от этой королевы неоднозначное: среди ее предков были феи (белый – цвет фей и сверхъестественных существ), в ней заключена таинственная сила (кто владеет Гвиневрой, владеет королевством Логров и Круглым столом), она – неверная жена (изменяет Артуру с Ланселотом), а в некоторых текстах XIII века еще и колдунья (умеет изготавливать магические зелья и наводить порчу). Гвиневра не единственное имя, происходящее от кельтского корня gwen, означающего «белый». Таких имен много, и не только на Британских островах, но и в континентальной Европе; некоторые из них приобрели более современные формы – Генаэль, Гвендолен или Дженнифер 112.
Следует заметить, что Пресвятая Дева, Царица Небесная, со своей стороны, не питает особой привязанности к белому. До XII века ее изображали в одеждах какого угодно, но почти всегда темного цвета: черных, серых, коричневых, темно-синих и темно-зеленых. Считалось, что Богоматерь носит траур по Сыну, умершему на кресте. По этой же причине цветовая гамма в гардеробе Девы Марии неуклонно сокращалась: синий, вытесняя остальные цвета, притязал на роль единственного цвета Ее траурных одежд. Одновременно оттенок этого синего менялся: из тусклого и мрачного, каким он был долгие века, он постепенно становится все насыщеннее и ярче, все светлее и приятнее для глаз. Витражные мастера, как и авторы миниатюр для рукописных книг, стараются переосмыслить традиционный цвет Богоматери в духе новой концепции света, которую прелаты – строители храмов, такие как аббат Сугерий, создатель Сен-Дени, заимствовали у теологов. Дело в том, что в начале XII столетия богословие окончательно признало христианского Бога богом света. А художники все чаще ассоциируют синий цвет с небом и, соответственно, с Царицей Небесной 113.
К единому мнению о том, какой именно цвет должен сопровождать культ Богоматери, не удавалось прийти очень долго, и споры шли не только среди художников, но и среди служителей Церкви: в отличие от праздников, посвященных Христу, за праздниками, посвященными Пресвятой Деве, не будет закреплен какой-то определенный цвет. Вплоть до XIII века в
