Личный адъютант Александра I А. И. Чернышев до середины февраля 1812 г. выполнял дипломатическую (и одновременно разведывательную) миссию в Париже; он привез оттуда последние сведения о подготовке Наполеона к войне с Россией.
Т. е. 11 и 12 марта 1812 г. Очевидно, до этого император уже присутствовал один раз днем на испытании телеграфа (о чем Паррот потом будет неоднократно упоминать в официальных бумагах и прошениях).
Датировка исходит из предположения, что данная записка служит прямым ответом на предыдущее письмо: в нем профессор просил императора ответить «просто да или нет» на вопрос, согласен ли он, чтобы Паррот отправил домой плотника и астронома, необходимых для продолжения телеграфических опытов в присутствии императора.
Предположительно записка является приглашением Паррота на встречу с Александром I, которая состоялась в субботу 16 марта (и оказалась последней).
Карандашом сюда позже дописано: «17 марта».
Если предположение относительно предыдущей записки Александра I справедливо и Паррот пришел к нему в субботу 16 марта в 8 вечера, тогда их последний разговор длился около трех часов.
Отставка Сперанского, арест его бумаг и высылка из Петербурга в Нижний Новгород произошли в течение воскресного вечера 17 марта (т. е. еще до того, как Паррот закончил это письмо), а потому советы, которые он далее дает Александру I, уже никак не могли повлиять на принятые тем решения. Тем не менее на них мог повлиять сам разговор императора и Паррота накануне.
Речь идет об отъезде Александра I в армию, который состоялся 9 апреля 1812 г.
Намек на назначение императрицы Елизаветы Алексеевны регентшей на период отсутствия императора в столице, о чем Паррот сделал предложение в «секретной записке» 15 октября 1810 г. Очевидно, что Александр I отверг эту идею, причем категорически – ниже в данном письме Паррот просил, чтобы императрица просто помогала Александру «в том лишь качестве, каким ее природа и сердце наделили».
3 августа 1809 г. принц Георг Ольденбургский по случаю бракосочетания с великой княжной Екатериной Павловной получил титул Его Императорского Высочества. Его двор в Твери, хозяйкой которого была Екатерина Павловна, привлекал к себе государственных деятелей, оппозиционных курсу реформ Сперанского.
Неоднократно в предыдущих письмах Паррот высказывал желание отправиться на войну вместе с Александром I, но император ему это запретил (ср. письма 192, 196).
Это последняя записка Александра I к Парроту (что подтверждается также указаниями в копии). Она является весьма теплым ответом на предыдущее письмо профессора, а также выражением общей благодарности за его труды в период пребывания в Петербурге. Кольцо с бриллиантом служило наградой за посвящение императору учебника по физике (Бинеман. С. 303). Записка, вероятно, была доставлена Парроту непосредственно в день его отъезда, 21 марта, и тот успел на нее ответить своим следующим письмом.
Внизу черновика приписка по-немецки: «В вечер перед моим отъездом», которая позволяет точно установить, что отъезд Паррота из Петербурга состоялся 21 марта. Непонятно, почему в нарушение общепринятого этикета Паррот решает написать императрице по-немецки. Возможно, тем самым он подчеркивает их общее происхождение из южной Германии: императрица родилась и выросла в Карлсруэ (Баден), в соседней земле с родным для Паррота Вюртембергом.
Очевидно, что Паррот в очередной раз рвался быть в критический момент подле особы императора, взяв с него слово, что в случае неудач тот его позовет к себе.
Как представляется, это письмо написано вскоре после предыдущего, накануне отъезда Александра I из Петербурга.
Картечный снаряд представлял собой набор круглых пуль в жестяной упаковке.
25 марта 1812 г. Бек был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Основанием для его ареста служило дело Сперанского, у которого при обыске были обнаружены расшифрованные донесения иностранных послов, поступившие к нему из Министерства иностранных дел (т. е. от Бека) без ведома императора. После отъезда Александра I из столицы Бека оставили в крепости, где тот находился «больной и пораженный незаслуженным несчастьем до такой степени, что впал во временное умопомешательство» (Шильдер. Т. 3. С. 56); его делом занимался особый Комитет, учрежденный указом 13 января 1807 г., в ведении которого находились «важные преступления, в коих подозреваются люди зловредные или измена противу общего спокойствия и безопасности». Александр I лично проявлял интерес к ходу расследования. 6 июля 1812 г., после трехмесячного заключения, Бек был освобожден под надзор полиции, но с оставлением его в прежней должности.
Речь идет о том, что Александр I получал расшифрованные депеши посольств в Петербурге из рук Бека напрямую, минуя канцлера, графа Н. П. Румянцева, от которого, напротив, по распоряжению императора скрывали часть содержимого этих депеш (Шильдер. Т. 3. С. 55).
26 марта 1812 г. Жерве написал Александру I письмо, в котором брал на себя всю вину за то, что у Сперанского при обыске оказались секретные документы. Будучи начальником департамента, в котором служил Бек, Жерве получал его расшифровки и без его ведома передавал их Сперанскому по просьбе последнего, зная того и как доверенное лицо императора, и как своего близкого друга. Он также подчеркивал, что не верит, чтобы Сперанский мог использовать эти тайны со злым умыслом (Шильдер. Т. 3. С. 493–494).
С точки зрения, преобладавшей в русском обществе накануне Отечественной войны, Сперанский и Румянцев возглавляли «профранцузскую партию» и действовали в интересах Наполеона.
Адъютант Наполеона, генерал Нарбонн был послан в мае 1812 г. в Вильно к Александру I с мирными предложениями (фактически собирал данные о боеготовности русских войск). Бухарестский мир с Турцией был подписан 16/28 мая 1812 г. Территориальные приобретения России ограничивались восточной частью Молдавского княжества (Бессарабией) с границей по Пруту (как и рекомендовал Паррот, см. письмо 157); также обеспечивались привилегии дунайских княжеств и внутренняя автономия Сербии.
Переговоры российских и английских дипломатических представителей велись с марта 1812 г. в Швеции и завершились 6/18 июля подписанием мирного договора в Эребру, восстановившего взаимные союзные и
