ВИКТОР. Я же сказал — надо подумать.
Представив, что он отдаст УОЛТЕРУ его долю, она сейчас не знает, что делать и куда себя деть, поэтому быстрыми шагами идет к своей сумке.
ВИКТОР (вставая). Ты куда?
ЭСТЕР (поворачиваясь к нему спиной). Я хочу знать: ты отдашь или нет?
ВИКТОР. Эстер, я всю неделю ему звонил; он даже не позаботился подойти к телефону, пришел сюда, улыбается и полагает, что я должен броситься к нему в объятия? Но я не могу вести себя так, будто ничего не случилось — да и ты тоже! И поэтому успокойся — ведь мы же не голодаем.
ЭСТЕР. Но я не понимаю — к чему все-таки это упрямство!
ВИКТОР (с возмущением). Да к тому!
ЭСТЕР. Он ведет себя именно так, как ты и предполагал. Так что же ты хочешь?
ВИКТОР. А то что произошло, это как? Такое, детка, быстро не забывается. Он здесь только десять минут, а я отпахал двадцать восемь лет… Давай-ка присядем — надо чтобы мы были вместе.
Он садится — она остается стоять, не зная, что предпринять.
И пожалуйста, твоя выпивка не убежит.
ЭСТЕР (в отчаянии). Вик, все уплывает.
ВИКТОР (чтобы уменьшить окончательную сумму). Дорогая, половина от тысячи сто — пятьсот пятьдесят.
ЭСТЕР. Я не о деньгах.
Из спальни доносятся голоса.
Конечно, он делает широкий жест, так почему бы и тебе не пойти навстречу? (Отбрасывает голову). Мамочка была права, а я никогда не верила собственным глазам. Но теперь буду. Верить тому, чти вижу.
В спальне скрипит стул.
ВИКТОР. Вытри-ка щеку.
Входит УОЛТЕР.
Ну как он?
УОЛТЕР. По-моему, ничего страшного. (С теплотой в голосе). Боже, но каков разбойник? (Садится). Ему восемьдесят девять!
ЭСТЕР. Что-то я не верю.
ВИКТОР. Да. Он показывал мне свое…
УОЛТЕР (смеется). Он и тебе тоже его показывал?
ВИКТОР (улыбаясь). Да, британский флот.
ЭСТЕР. Он был в британском флоте?
ВИКТОР (опираясь на поддержку УОЛТЕРА). Его демобилизовали. Так что он не всегда плутует.
УОЛТЕР. Я бы не делал таких выводов. Человек в таком возрасте, а азарт, как у… (Понял, что ВИКТОРА нельзя выставлять дураком). Но все же есть в нём что-то необыкновенное.
ВИКТОР (видит его намерение). По-моему, ты прав.
ЭСТЕР. Так что же нам делать, Уолтер?
УОЛТЕР (небольшая пауза. Он пытается ослабить то, что считает своей неотразимостью, чтобы не слишком доминировать, и чуть заметно улыбается ВИКТОРУ). Есть способ выжать из этого больше. Хотя вы, наверное, его и знаете.
ВИКТОР. Слушай, мне с ним детей не крестить. Если у тебя есть другой оценщик — зови, и мы сравним.
УОЛТЕР. Этого не надо — ведь он же не с улицы. Но вместо того, чтобы продавать, можно было бы ее подарить.
ВИКТОР. Не понимаю.
УОЛТЕР. Все очень просто. Он оценивает ее, скажем, тысяч в двадцать пять.
ЭСТЕР (ее охватывает приступ смеха). Ты это серьезно?
УОЛТЕР. Так делают все. Это фантастика, но все вполне законно. Он оценивает каждую вещь по высшей категории — таким образом получается кругленькая сумма. Затем я жертвую её Армии Спасения. Владельцем в таком случае должен быть именно я, понимаешь, потому что мой налог гораздо выше твоего, поэтому такой жест с моей стороны будет выглядеть естественнее. С меня возьмут процентов пятьдесят, следовательно, если я пожертвую двадцать пять тысяч, то сэкономлю при уплате налога около двенадцати. Которые мы, если вы не против, разделим. Если пополам, то вам — шесть тысяч.
Пауза.
По-моему, Вик, это единственно разумный путь.
ЭСТЕР (смотрит на ВИКТОРА, но он молчит). А тебе это ни во что не влетит?
УОЛТЕР. Наоборот — я тоже получу. (ВИКТОРУ). Я ему сейчас об этом сказал.
ВИКТОР (словно в этом и была загвоздка). И что он ответил?
УОЛТЕР. Сказал, что это дело твое. Но мы же заплатим ему за оценку — монет пятьдесят-шестьдесят, например.
ВИКТОР. И он на это идет?
УОЛТЕР. Ну, конечно, ему бы лучше ее купить, но… Какого черта…
ЭСТЕР. Но это ведь не он предложил?
ВИКТОР. Нет… я просто чувствую, что мы пришли с ним к соглашению и я…
УОЛТЕР. Лично я бы согласился. Пятьдесят монет только за то, что заполнил какую-то бумажку…
ЭСТЕР. Не так уж и плохо — за день-то!
Пауза.
ВИКТОР. Надо подумать.
ЭСТЕР. Если ты собираешься иметь дело с ним, то времени мало.
ВИКТОР (припертый к стене). Ну несколько минут-то у меня есть.
УОЛТЕР (ЭСТЕР). Конечно… пусть подумает. (ВИКТОРУ). Но ты не волнуйся, все законно. Я у себя чуть было такое не сделал, но потом бросил. (Смеется). А теперь моя собственная квартира так захламлена, что очень напоминает вот эту.
ЭСТЕР. Ну, а вдруг вы сойдетесь.
УОЛТЕР. Сильно сомневаюсь, Эстер. Я часто думаю, что мне вообще не надо было жениться.
ЭСТЕР (с издевкой). Почему это?
УОЛТЕР. Серьезно. Знаете, у меня странная работа — столько нужно читать, а так мало времени. И за это расплачиваюсь. Я пытался себя обманывать, но истина в том, что времени для общения практически нет. Во всяком случае столько, сколько требует женщина — если она действительно женщина. (Смеется). Но я отлично обхожусь и один!
ВИКТОР. А как я запишу эту сумму в налоговую декларацию?
УОЛТЕР. Ну… запиши как подарок.
ВИКТОР не отвечает. Очевидно, ему это не очень нравится. УОЛТЕР это замечает.
Не обязательно, конечно, но так удобнее. И разрешается.
ВИКТОР. Понятно. Но было бы просто любопытно, как…
УОЛТЕР. Пиши — подарок. И нет проблем.
Видя, как брата охватывает неосознанное возмущение, УОЛТЕР отводит взгляд. ЭСТЕР поднимает брови и смотрит на потолок. УОЛТЕР берет со стола рапиру — явно для того, чтобы сменить тему.
Ты еще фехтуешь?
ВИКТОР (с радостью идёт ему навстречу). Нет, надо же ходить в клуб и так далее. А я в выходные часто работаю. Просто нашел ее там.
УОЛТЕР (словно желая снять напряжение). Мама любила смотреть, как он фехтует.
ЭСТЕР (удивлена, довольна). Правда?
УОЛТЕР. Еще бы. Она ходила на все турниры.
ЭСТЕР (ВИКТОРУ, ей приятно). Ты мне никогда об этом не рассказывал.
УОЛТЕР. Конечно, она и заставила его ходить на фехтование. (Смеется, ВИКТОРУ). Считала, что это самый красивый вид спорта.
ВИКТОР. Что ж, она была права.
УОЛТЕР (смеётся, вспоминая). А как он смотрелся! (Расстёгивает пиджак, показывая грудь). У меня до сих пор вот здесь синяки! (ВИКТОРУ, который смеётся). Особенно в этих французских перчатках, которые она…
ВИКТОР (вспоминая). Постой… (Осматривается — какая-то идея пришла ему в голову). Интересно где, чёрт возьми… (Быстро идет к бюро). Подожди, по-моему, они всегда были в…
ЭСТЕР (УОЛТЕРУ). Французские перчатки?
УОЛТЕР. Она привезла их из Парижа. Такие расшитые. Он был похож в них на мушкетера.
Из ящика, где лежали коньки, ВИКТОР достает пару украшенных гербами фехтовальных перчаток.
ВИКТОР. Да вот же они! Подумать только!
ЭСТЕР (протягивая руку). Какая прелесть! (Берёт одну).
ВИКТОР. Господи, а ведь я о них совсем забыл! (Надевает одну).
УОЛТЕР. Рождество двадцать девятого.
ВИКТОР (двигая пальцами в перчатке). Смотри-ка, они все еще мягкие… (УОЛТЕРУ, немного стесняясь, но все же решается). А ты-то как всё это помнишь?
УОЛТЕР. Почему же нет? А разве ты не помнишь?
ЭСТЕР. Он маму помнит плохо.
ВИКТОР. Нет, помню. (Смотрит на перчатки). Но вот лицо: пытаюсь представить — и не могу.
УОЛТЕР (с теплотой в голосе). Непонятно, Вик… (ЭСТЕР) …ведь она его боготворила.
