МАКМЭРФИ. Надо нам все-таки выпить! Чезвик, пойдем поищем чего-нибудь, в чем бы смешать коктейль. /Берет ключи и открывает дежурку./
МАРТИНИ и СКЭНЛОН входят туда следом за ним. САНДРА разгуливает по комнате, оглядывая больных.
САНДРА. Эй, Кзнди-детка, неужто это все с нами не во сне? Неужто мы в сам деле в психушке? /Хардингу./ Скажи мне правду: вы в сам деле все чокнутые?
ХАРДИНГ. Совершенно верно, мадам. Мы психокерамика, разбитые горшки человечества.
ЧЕЗВИК выкатывает стойку с прикрепленной к ней клизмой и длинной резиновой кишкой.
ЧЕЗВИК. Смеситель для коктейлей!
МАКМЭРФИ /в микрофон/. Время приема лекарств! /Выходит из дежурки, нагруженный коробочками и пузырьками с медикаментами./
ХАРДИНГ /читая наклейку на бутылке с малиновой жидкостью/. Лимонная кислота, химически подкрашенная. Шестьдесят процентов инертных компонентов.
МАКМЭРФИ /ведя ногтем по строке/. Двадцать два процента — спирт. /Выливает содержимое нескольких бутылочек в клизму./
ХАРДИНГ /читая наклейку на следующей бутылочке/. Десять процентов кодеина. Осторожно: может вызвать привыкание.
МАКМЭРФИ /хватая бутылочку/. Ничего нет лучше плохой привычки.
ХАРДИНГ /беря следующую бутылочку/. Настойка нукс-во-мики.
МАКМЭРФИ /выливая содержимое в клизму/. Это придаст крепости.
ЧЕЗВИК /выходя из дежурки/. А вот и сосуды.
МАКМЭРФИ /с профессиональным умением встряхивает клизму, словно шейкер. Пробует, громко прищелкивает языком/. Если мы его чуточку сдобрим… /Выливает в клизму остатки водки и снова встряхивает./
САНДРА /хихикая/. Ух ты, ну и компания! Неужто это все в самом деле?
ХАРДИНГ. Нет, мэм, это плод фантазии Франца Кафки в содружестве с Марком Твеном.
МАКМЭРФИ /разливая жидкость по мензуркам/. Бар открыт.
ХАРДИНГ /пробуя/. И-и-зумительно!
КЭНДИ /делая глоток/. Совсем как лекарство от кашля.
САНДРА /поднимаясь на ноги/. Извините, мне надо пи-пи. /Выходит, пошатываясь./
ХАРДИНГ. А знаете, от этой штуки возникает такое чувство, точно… точно…
МАКМЭРФИ /осклабясь/. Точно зайцев и в природе не было?
ХАРДИНГ. Дружище, вы продемонстрировали, что и при психическом расстройстве можно быть сильной личностью. Возможно, чем безумнее человек, тем большую он может обрести силу.
СКЭНЛОН. Конечно. К примеру, Гитлер!
Раздается крик, и из палаты выскакивает Сандра, за ней РАКЛИ.
РАКЛИ. К ч-черту в-всех!
САНДРА. А тут у вас, черт побери, опасно!
ЧЕЗВИК /подводя ее к двери в туалет/. Не туда пошли, леди.
МАРТИНИ в дежурке возится с магнитофоном.
Наконец магнитофон включается — музыка.
КЭНДИ. Пошли, Билли! /Заставляет его подняться со стула, и они танцуют — щека к шеке./
Больные отступают, освобождая им место, а они, прильнув друг к другу, постепенно замедляют танец и неотрывно глядят друг другу в глаза.
МАКМЭРФИ /позвякивая ключами Тэркла/. А как насчет того, чтоб уединиться в изоляторе?
ЧЕЗВИК /возбужденно/. Точненько — самое место; там большой ковер.
ХАРДИНГ, Одну минуту! Неужели мы отправим их туда без должной церемонии? А ну, детки, идите сюда, становитесь передо мной. /Встает на стул./
БИЛЛИ и КЭНДИ, взявшись за руки, подходят к нему, остальные стоят позади, создавая впечатление свадебной церемонии.
Мак, подведите сюда Ракли! Пусть он будет у нас распятием.
МАКМЭРФИ подводит Ракли и раскидывает ему руки крестом.
Любимые дети наши, мы собрались здесь под благожелательным оком Фрейда, чтобы отметить конец невинности и поднять бокалы за ее исчезновение. Кто будет шафером жениха?
МАКМЭРФИ /становясь рядом с Билли/. Рэ Пэ Макмэрфи.
ХАРДИНГ. А подружкой невесты?
САНДРА /становясь рядом с Кэнди/. Я!
ХАРДИНГ. Вот и прекрасно. Согласна ли ты, Кэнди Старр, холить и любить этого человека в течение того краткого времени, которое будет вам отпущено местными правилами и установлениями?
КЭНДИ. Согласна.
ХАРДИНГ. А ты, Билли Биббит, согласен ли ты взять эту женщину и владеть ею, пока не явится дневная смена и нашим похождениям не придет конец?
БИЛЛИ. Да-да, д-да…
МАКМЭРФИ. Он согласен!
ХАРДИНГ. Всемилостивейший боже, молим тебя: введи эту пару в твое царствие, осененное твоей общеизвестной благодатью. Когда настанет рассвет, нас, скорее всего, поставят к стенке и расстреляют пулями из милтауна, либриума, торазина! Идите же, дети мои, и наслаждайтесь грехом, пока можете, ибо завтра нас ждут транквилизаторы.
КЭНДИ и БИЛЛИ целуются. Они выходят под пение свадебного марша, проходя под аркой, которую, взявшись за руки, образовали ЧЕЗВИК и СКЭНЛОН.
МАКМЭРФИ /опуская вниз руки Ракли/. Мистер Ракли, вы отлично справились.
САНДРА опускается на пол и всхлипывает.
Сэнди, крошка?!
САНДРА. Это было так прекрасно, черт побери.
МАКМЭРФИ обнимает ее и прижимает к себе.
ХАРДИНГ /с вздохом/. Мак, а ведь нам будет очень вас недоставать.
МАКМЭРФИ. Так пошли все вместе!
ХАРДИНГ. О-о, я скоро отсюда выберусь. Но только мне надо это иначе обставить. Надо подписать бумагу. Потом позвонить жене и сказать: "Приезжай за мной в такое-то время". Понимаете?
МАКМЭРФИ, Конечно. Но все же… в чем все-таки дело с вами, ребята?
ХАРДИНГ. Вы хотите знать, что довело нас до жизни такой? О, право, не знаю… всякие теории… Зато я знаю, что доводит людей вроде вас — людей сильных — до бешенства.
МАКМЭРФИ. О'кей… что?
ХАРДИНГ. Люди вроде нас.
МАКМЭРФИ /неуверенно/. Глупости,
ХАРДИНГ. Да, да, мой друг.
МАКМЭРФИ. Эй, что-то вечеруха у нас получается не та! Да пейте же вы, чертовы психи! Это бар Большого Мака, а уж когда он сам нальет, нет такого человека…
ВОЖДЬ БРОМДЕН, сделав несколько глотков из бутылки, издает дикий крик, так что все в страхе вздрагивают.
Эй, Вождь, это ты рявкнул, что ли?
ВОЖДЬ БРОМДЕН /сам испугавшись/. Вроде да.
МАКМЭРФИ. Что это тебя вдруг дернуло? Решил объявить войну?
БРОМДЕН. Мое племя никогда ни с кем не воевало.
ТЭРКЛ. Ну и жалкое же, значит, было племя. /Весь съеживается, увидав, что ВОЖДЬ угрожающе шагнул к нему./
БРОМДЕН. Вот тут-то, видно, и была наша ошибка. Надо было воевать! /Снова издает воинственный клич, радостно прислушиваясь к этому звуку, и, притоптывая, подпевая себе, начинает военный танец./
Остальные с восторгом тотчас образуют хоровод, и вереница танцующих, словно змея, с топотом и криками ползет по комнате. Из коридора появляется сестра РЭТЧЕД и, не веря собственным глазам, замирает на пороге. Она стоит так несколько минут, прежде чем кто-либо из присутствующих замечает ее.
МАКМЭРФИ. Привет, крошка! У нас тут хватит места и для вас.
СЕСТРА РЭТЧЕД спасается бегством. ХАРДИНГ тотчас выходит из хоровода.
ХАРДИНГ /кричит/. Стойте! Тихо! Да замолчите вы все! /С постепенно нарастающим ужасом./ Это… это мне не приснилось?..
МАКМЭРФИ /с огорченным видом/. Я ведь предлагал ей остаться.
ХАРДИНГ. О господи, она пошла за подкреплением. /Подбегает к окну./ Мак, вам надо уносить ноги,
МАКМЭРФИ /с веселой удалью подвыпившего человека/. О'кей. Вот только попрощаюсь с ребятами.
ХАРДИНГ /распахивая решетку на окне/. Живо!
ТЭРКЛ. Не знаю, как он, а я пошел! /Карабкается на подоконник и прыгает в темноту./
ХАРДИНГ. Сэнди!
САНДРА. Мак, ты идешь?
МАКМЭРФИ /прощается за руку с больными/. Таких шикарных дружков в жизни у меня еще не было!
ХАРДИНГ /Сандре, вылезающей в окно/. Смотрите, не задерживайтесь здесь!..
МАКМЭРФИ /Вождю /. С тобой все будет в порядке? Потому как если нет и я об этом услышу, я ворвусь сюда и к черту все разнесу!..
ХАРДИНГ /пересекая комнату и подходя к нему/. Да пошевеливайтесь же, Мак.
МАКМЭРФИ. О'кей, ладно уж.
В комнату вбегают, застегивая на ходу куртки, УОРРЕН и УИЛЬЯМС.
За ними по пятам следует СЕСТРА РЭТЧЕД.
РЭТЧЕД /резким повелительным тоном/. Всем стоять на местах. Не двигаться.
/Включает полный свет. Больные ошарашено моргают./ Уоррен, проверить палаты,
УОРРЕН выбегает.
Уильямс, привести помещение в порядок. /Прохаживаясь по комнате, говорит своим обычным милым тоном./ Значит, мы устроили вечеринку. И по инициативе мистера Макмэрфи, конечно? /К Макмэрфи./ Интересно… вы на этом тоже нажились?
