и раздражение ангелу удаётся погасить во мне так быстро, что самому удивительно. Они растворяются, как только я её вижу. Капитулируют, склоняются перед ней. Мои барьеры рушатся от одного взмаха ресниц этой женщины.
— Мне это не нужно? — звучит тихо.
Не сразу получается осмыслить сказанное.
— Что ты имеешь в виду, — с усилием отрываюсь от притягательной груди и смотрю в глаза. Там настоящий ураган.
— Я выполню условия контракта и уйду. Не придумывай то, чего нет.
Хочется ударить кулаком по столу, но сдерживаюсь, продолжая неотрывно смотреть девушке в глаза.
— Влад, ты не мой мужчина. Я… слишком много негатива уже было между нами. До твоего приезда, сидя возле океана, я допускала, что у нас может что-то получиться. Моя обида и злость улягутся, я смогу посмотреть на тебя иначе. Но вчера…
— Я всё испортил?
Кивок.
— Бл*дь! — не сдерживаюсь.
Делаю несколько глубоких вдохов.
— Юль, давай всё забудем? Начнём с чистого листа, м? Представим, что познакомились здесь, на этом самом пляже?
— У меня не получится, — она качает головой. — Я всё время стану ждать очередной вспышки от тебя. Понимаешь? Мне иногда так страшно. Я тебя боюсь!
Её признание бьёт безжалостно, со всей силы, вышибая воздух из лёгких. Заигрался.
Юлия
— Мам, как вы там? — хрипло. А сама чуть не плачу.
— Всё хорошо. Маришка скучает по тебе сильно. Доча, а почему у тебя голос такой? Заболела?
— Простыла немного, — отвечаю, подавляя в себе приступ отвращения и ненависти к Громову. — Скажи Кнопке, что я тоже скучаю. А лучше позови к телефону.
После этого я минут пять разговариваю с дочкой. Обещаю привезти ей какой-нибудь подарок. Она и так в последнее время ими не избалована.
— Мам, — произношу серьёзно, когда дочка трубку бабушке отдаёт. — Сколько Громов вам денег передал?
— Ой, Юленька. Много.
— Ты возьми часть, потрать на Маришку, себе что-нибудь купите с дядей Лёшей, но остальное отложи. Я хочу создать нам с дочкой финансовую подушку безопасности по возможности. Ладно?
— Конечно-конечно. Я и не собиралась тратить, — соглашается мама. — Всё же, это больше твои деньги.
После разговора с родительницей на душе немного теплее становится. Даже к Владу не так страшно идти. А потом всё поворачивается так, что мне даже не верится. Просчитался ты, Громов в своих планах на эту ночь.
Пристегнув его наручниками к кровати и выскользнув из комнаты, с облегчением выдыхаю и со спокойной совестью иду спать. Мне ничуточки не совестно. Напротив, в душе злорадство сыто облизывается. Пусть это маленькая месть, но она есть, и она моя.
Громов меня буквально растоптал своим поведением. Распинался о чувствах, а сам? Разве мужчина, который испытывает к женщине тёплые чувства может её унижать и быть в своих поступках жестоким? У меня до сих пор вся промежность болит. Я бы пережила секс без возбуждения, но хвост — это перебор. Хотя о чём я? Контракт. По нему Громов может вытворять всё, что ему заблагорассудится. Мне остаётся лишь смириться и терпеть, даже если противно, даже если больно. Это я и делала.
Утром приходится вернуться к нему в спальню. Я понимаю, что вечно его на привязи не продержать. И наверняка Влад сейчас зол, как стая разъярённых псов. Как бы мне месть не вышла боком, обернувшись ещё большим унижением…
Однако, Громов меня удивляет. Неужели он думает, что можно запросто перечеркнуть весь негатив? Я ведь пыталась, правда пыталась посмотреть на ситуацию по-другому. И готова была начать наши отношения в другом ключе, как только он вернётся. Но, получила агрессию в свой адрес. Согласна, я обидела его. Но разве настоящий мужчина опустится до такой мелкой мести женщине, которой признаётся в любви? Его поступок просто вопит о нутре Громова и о том, какое на самом деле отношение у него ко мне.
Он выдумал любовь и сам в неё поверил.
Но сама я впредь буду осторожнее, чтобы снова не нарваться на подобное поведение. Все мысли и чувства запру глубоко внутри, а для него стану играть ту роль, которую он так хочет. И придя к этой мысли, даже расслабляюсь немного. Я выбрала тактику поведения. Осталось продержаться десять месяцев.
— Юля… — Громов со вздохом отступает.
— Ты хочешь, чтобы я прониклась твоими чувствами, — утверждаю, а не спрашиваю. — В таком случае постарайся вести себя мягче. Мне претит жестокость, принуждение и унижение. Я никогда не смогу нормально относится к такому мужчине. Ты всё время пытаешься меня подавить. Контроль во всём. А при помощи бывшего мужа ещё чувство вины во мне развиваешь, заставляешь меня сравнивать, чтобы это сравнение играло тебе на руку. Ты сказал, что Рома мне изменял.
— Не говорил, — качает головой Громов.
— Не прямо, — соглашаюсь. — Но доказательств этому нет. Всего лишь твои выводы. И да, мне нелегко было последние полгода. Не стану вдаваться в детали, скажу лишь, что не знаю наверняка, как бы повела себя на месте мужа. Окажись в его положении, как бы ты себя чувствовал и как бы себя вёл?
— Я не окажусь в его положении, потому что никогда не усомнюсь в своей женщине и до конца буду за неё бороться, не прячась малодушно за бутылку.
Качаю головой.
— Слышал выражение: «Не зарекайся»? Ты не можешь знать, что готовит жизнь.
— Но я знаю себя, — непреклонно.
— Угу, — сил спорить с ним попросту нет.
— Пойдём на пляж? — переводит тему Влад. — Поплаваем.
Киваю и спрыгиваю со стола. Моя маленькая победа? Больше мне не стоит ждать тирании? Во всяком случае в ближайшее время.
Как же хорошо плескаться в тёплой прозрачной воде. Словами не передать! Мы плаваем почти до обеда, а потом идём в тот маленький ресторанчик. На этот раз Влад заказывает морского ежа. Довольно интересный вкус. Мне нравится. А после мы просто гуляем по острову, любуясь местной природой.
И так несколько дней кряду. Небольшая передышка в нашем противостоянии. По ночам Влад, действительно нежен, но удовольствия я всё равно не получаю. Внутреннее напряжение так до конца и не отпускает. Я пытаюсь отключиться, сосредоточившись на ласках, но не выходит! Громов уже нервничает, я это чувствую. Он скрывает, но я по взгляду всё понимаю, по изменившимся прикосновениям.
— Юля, — наконец, не выдерживает он. — Я же чувствую, что ты симулируешь. Думаешь, я настоящий оргазм не распознаю?
Молчу, поджимая губы. А что сказать?
— Давай сходим к сексопатологу, как прилетим в Москву.
Отвожу взгляд.
— Тебе нравится такое положение вещей?
— Я не знаю, что тебе ответить, — отвечаю честно.
