острая реакция на мужчину. Самой не верится.
Заходим тоже молча, Волошин помогает снять пальто, сам скидывает верхнюю одежду, оставаясь только в строгих брюках и чёрной рубашке с закатанным до локтя рукавом. Этот мужчина редко носит запонки и презирает официоз, но, тем не менее, всегда одет с иголочки. Волошин сочетает в себе не сочетаемое.
Жестом манит меня вверх по лестнице. В его спальне я ещё не была ни разу. Она большая и светлая с огромной кроватью, застеленной тёмно-синим шёлковым бельём.
Застываю.
Антон заходит мне за спину и медленно отводит волосы, оставляя тёплый поцелуй на шее. По коже мурашки. Звук расстёгиваемой молнии, и платье падает к ногам, а дорожка из поцелуев скользит вниз по позвоночнику, пока не останавливается у копчика. Пальцы медленно отводят край кружевных трусиков, пробуя, насколько я уже мокрая. Из груди Антона вырывается сдавленный стон.
Он резко встаёт, срывает с себя рубашку и затягивает в чувственный поцелуй, проникая языком, лаская рот, покусывая губы, ловя мои всхлипы. Каждое движение осторожное. Тянется к застёжке на лифчике, и тут я закрываюсь.
— Не снимай, — шепчу хрипло.
— Почему? У тебя потрясающая грудь.
— У меня там шрам и…
Мои слабые протесты пресекаются. Лиф тут же слетает, а губы Антона мягко ложатся на тонкую белую полоску. Грудь ещё не восстановила форму, хотя врач обещал, что со временем это выправится.
Задыхаюсь от той нежности, что дарит мне Антон, от его пламени в зелёных глазах, от рваного дыхания и тихих стонов. Он исследует моё тело, наслаждаясь каждым сантиметром, а мне позволено лишь всё глубже погружаться в негу. Попытка перехватить инициативу пресекается.
— Займёшься мной позже, — сдавленный шёпот, и меня опрокидывают на кровать.
Я готова молить, чтобы Антон заполнил меня собой, но он всё медлит, доводя до исступления пальцами и языком. И в момент, когда оргазм вот-вот накроет с головой, входит на всю длину, заставляя задохнуться от наслаждения.
Мы наслаждаемся друг другом весь день. Я любуюсь совершенным мужским телом, млею от ласк и взглядов, в которых вижу неподдельное восхищение. Боюсь, что счастье, которое разливается в груди — лишь моя выдумка.
— Как мне тебя называть ласково? — интересуется Антон, когда мы оба полностью выдохлись и просто лежим в объятиях друг друга.
— Я сейчас даже на котёнка согласна, — смеюсь.
— А ты знаешь, что Джульетта тоже вариация имени Юля?
— Не хочу такого же печального конца.
— Тогда буду звать тебя Юлой, — улавливаю смешинки в голосе.
— Почему?
— Ты та-а-ак сейчас на мне вертелась! Крышеснос просто.
— Ну тебя! — ударяю его кулачком в плечо.
— Да-да-да! Решено. Кстати, Юла, а не хочешь ли ты с подружкой или с дочкой куда-нибудь поехать? На морюшко или просто какую-то страну посмотреть?
— Не с тобой?
— Я присоединюсь позже.
— Слушай, у меня нехорошее предчувствие. Ты хочешь меня выслать?
— Юлька, что тебе везде монстры подкроватные мерещатся? — снова беззаботный смех.
— Ну… Галя в жизни нигде не была, да и Маришка моря не видела.
— Называй любое место!
— Я не разбираюсь в курортах.
— Тогда отправлю вас в Тайланд. Ты не против?
— Спрашиваешь! Как я могу быть против?
И через неделю мы с Галей и Маринкой лежим уже на белоснежном пляже.
— Слушай, Юлька, ну ты и молодец! — восхищённо тянет Галя, отпивая свежевыжатый сок из высокого бокала. — Такого мужика себе оторвала!
— О Громове в своё время ты также отзывалась.
— Фу, не напоминай. И потом, твоя интуиция, как показала жизнь, отлично работает. Про Антона она что говорит?
— Я с ним счастлива.
— Вот и хорошо! — жизнерадостно отвечает подруга и срывается с воплем к океану.
Мы замечательно отдыхаем целых три недели. Антон звонит регулярно, извиняется, что приехать не может.
— Мы обязательно махнём куда-нибудь только вдвоём, Юла. И я соскучился.
— Я тоже, — улыбаюсь, слушая его мягкий голос.
А когда приезжаем в Москву, я узнаю, что Антон устроил Громову невероятные проблемы, из-за которых тому пришлось отправиться в бега.
— Так я была права? Ты специально меня выслал?
— Не хотел, чтобы ты волновалась.
— Что произошло?
— Юль, все проблемы я уладил. Скажу только одно; неужели ты думала, что Громов просто так всё отпустит и забудет?
— Он хотел причинить вред моей семье? — выдыхаю в ужасе.
— Не думай об этом. Уже всё позади.
— Как я могу не думать?! А если ему удастся отомстить?
— Нет. У него теперь другие заботы, да и я держу руку на пульсе. Выходи за меня.
Неожиданный перевод темы вгонят в ступор.
— Какое-то быстрое и спонтанное предложение, — бормочу.
— Мы с тобой знакомы уже несколько месяцев. Считаю, что вполне нормальное. Выйдешь или мне придётся ползать на коленях и умолять? Или запытать тебя щекоткой, чтобы ты согласилась? — Антон хватает меня на руки и начинает щекотать.
— Выйду! — визжу и хохочу одновременно, и мы падаем с ним в кровать.
Конец
