Наоми. Успокойся, сестрица! Что-то напугало тебя. Меир не верит в демонов. Вот он будет смеяться, когда узнает!
Брурия. Да, он будет очень смеяться… Иди, Наоми, а то все пропустишь. Я не смогу пойти с тобой. Купи мне что-нибудь на твой вкус.
Наоми. Ты полежи, сестрица. Все пройдет. Ну, я побежала? Я куплю тебе серебряную пудреницу, сирийских духов и отрез красного шелка!
Убегает.
Брурия. Серебряную пудреницу… Спасибо, Наоми!
Входит Натан.
Натан. Брурия, у меня две новости, плохая и хорошая. Плохая — никакой возможности проникнуть в академию для тебя нет. Мне очень жаль. А хорошая новость в том, что мы одни.
Брурия. Чем же это хорошо?
Натан. Я смогу сказать тебе о моей любви.
Брурия. Милый Натан, ты говоришь мне об этом в тысячный раз. Ты цитировал Песнь Песней, читал свои стихи, и чужие, которые ты выдавал за свои. Я слышала твои признания так часто, что стала обращать на них внимание не больше, чем на комариное жужжание. Чего ты добиваешься своими ухаживаниями?
Натан. Хочу убедить тебя в том, что я люблю тебя.
Брурия. Считай, что ты меня убедил. Я верю, что ты любишь меня. Что дальше?
Натан. (Собираясь с духом) Я хочу, чтобы мы стали мужем и женой.
Брурия. Но ведь я замужем! Что скажет Меир?
Натан. Да ведь он как раз не против! Он, как я понимаю, хочет развестись с тобой и жениться на этой дурочке Наоми. Она ему очень нравится. Но ему не хочется, чтобы ты оставалась одна. Узнав о моей любви к тебе, он обрадовался и сам ободрял меня быть смелее. Уверен, он не стал бы возражать против нашего брака.
Брурия. Ах, вот как! Значит, он сам тебя поощрял. Тогда, конечно, совсем другое дело… Но как же мы будем тут жить? Нас же все осудят!
Натан. Я это понимал и все продумал.
Брурия. Боже мой, и ты тоже все продумал! Какие умные и предусмотрительные мужчины вокруг меня!
Натан. Давай уедем в Вавилонию! Это сказочная страна! У меня там живет дядя. У него, как и у отца, финиковые рощи. Он богатый человек и не откажется приютить нас на первое время. Я ему все откровенно расскажу и, уверен, он нас поймет.
Брурия. Что ты ему откровенно расскажешь?
Натан. Про нашу любовь!
Брурия. Ах, ну да… А ты бывал в Вавилонии, Натан?
Натан. Никогда. Но мне о ней столько рассказывали! Это волшебный край. Там нет бедных, там все богаты, там самая вкусная вода, самое густое вино, самые прекрасные плоды.
Брурия. Как хорошо! Расскажи мне еще!
Натан. О, в Вавилонии все не так, как в других местах! Там земля дает по три урожая в год, там текут полноводные реки, и люди не знают засухи. Там не бывает губительных суховеев, там всегда голубое небо, а по ночам путникам светят огромные ясные звезды.
Брурия. А какие там люди?
Натан. Там все помогают друг другу, все дружат между собой, там не лгут и не обманывают.
Брурия. Ах, как я хочу туда! А что мы будем там делать?
Натан. Я никакой работы не боюсь! Я готов работать на дядиных плантациях, могу быть учителем в школе, могу писать письма на рынке. Я сделаю все, чтобы ты жила как ты привыкла, в достатке и довольстве. В Вавилонии, если человек не ленится, перед ним открываются огромные возможности. Уверен, что мы сможем разбогатеть. Люди там замечательные, они оценят твою красоту, доброту и ум. Они полюбят тебя!
Брурия. Конечно, полюбят. В Вавилонии меня оценят и полюбят… Натан, ты уговорил меня. Я еду в Вавилонию. Готов ли ты забрать меня прямо сейчас?
Натан. Сейчас?!
Брурия. Ты колеблешься?
Натан. Нет, нисколько! Едем прямо сейчас! Я только забегу домой за вещами и деньгами.
Брурия. Очень хорошо. Я пока приготовлюсь к отъезду в Вавилонию. Заходи в дом и позови меня.
Натан. О, Брурия, как я счастлив! Ты позволишь поцеловать тебя?
Бросается к ней, она мягко отстраняет его.
Брурия. Не торопись, жених мой! У нас впереди Вавилония! Ступай с надеждой!
Натан уходит.
Объяли меня воды до души моей. Кому поведаю печаль мою? Объяли меня воды до души моей. Бездна заключила меня.
Заходит в дом. Песня, музыка, танец. Через некоторое время возвращается Натан с узлом в руках.
Натан. Брурия, вот и я! Брурия, где ты? Вавилония ждет нас! Брурия!
Ответа нет. Натан заходит в дом. Из глубины дома: «Брурия!» Внезапный вопль: «Брурия!!!»
Выдвижение Меира, часть 2
Дом Учения. Все ученики в сборе, кроме Натана. Все торжественно одеты. Царит атмосфера благодушия.
Акива. Братья мои, я думаю, сказано достаточно. Достоинства рава Меира очевидны и неоспоримы. Его кандидатура принята единодушно. Можно приступать к голосованию.
Гамалиил. Нет ли кого-либо, кто возражает против выдвижения рава Меира на должность главы Синедриона? Никого! Рав Меир поздравляю тебя, академия проголосовала единодушно!
Меир. Господа мои и учителя! Благодарю вас за великую честь, которую вы мне оказали. Я обещаю приложить все усилия…
В помещение входит Натан. В руках у него обрывок веревки и пергамент.
Натан. А вот и совет мудрецов! Можно ли простаку войти в собрание мудрых?
Даниил. Натан, что с тобой? Ты пьян?
Натан. Нет, я совершенно трезв. Я просто понял, что я — безнадежный дурак.
Давид. Что у тебя в руках?
Натан. Брурия. Это она сама (кладет на пол веревку), а это ее последнее письмо.
Меир. Последнее?!.
Натан. Да, вам все удалось, мудрецы. Вы, стая умных волков, затравили бедную лань. Как жаль ее! Если бы вам было знакомо милосердие, я бы предложил вам поплакать. Но вы слишком умны для таких чувств. А я не заслуживаю ни снисхождения, ни жалости. Я — круглый дурак, я — иерихонский простак! Я так ничего и не понял до самого конца.
Гамалиил. Дай мне письмо!
Акива. Натан, отдай записку мне.
Гамалиил. Акива, напоминаю тебе о дисциплине! Я пока еще глава Синедриона!
Акива. (Очень жестко) Ну-ка сядь на место, Гамалиил! Натан, сын мой, подойди ко мне.
Натан. Ты тоже знал обо всем, хотя она об этом и не пишет! Ты не мог не знать, ты же — самый умный!
Акива. Клянусь тебе всемогущим Богом, я ни о чем не знал. Дай мне записку.
Натан передает, Акива читает.
О Боже! Натан, я скорблю вместе с тобой!
Натан. Я не верю тебе, Акива! Я никому из вас не верю! Вы все заодно и все одинаковы! Мудрецы Израиля! Светочи познания! Я один недостоин находиться среди вас, ибо я прискорбно глуп. Поэтому я ухожу.
Акива. Куда же ты пойдешь?
Натан. В Вавилонию! Там, где сейчас Брурия. Там есть место всем, даже дуракам и простакам. Там найдется местечко и для меня.
Акива. Натан, сын мой, подожди!
Натан качает головой и молча выходит.
Гамалиил. Нужно немедленно провести расследование!
Акива. Гамалиил, тебе сейчас лучше помолчать. Дети мои, ступайте, найдите людей из похоронного братства, пусть потом заберут их тела, омоют и обрядят по обычаю. Похороны будут завтра утром, пусть подготовят могилы. Иосиф, проследишь за ритуалом и прочтешь молитвы. Скажете могильщикам, что все расходы я беру на себя. Меир, останься.
Ученики выходят.
Гамалиил. Акива, кто дал тебе право распоряжаться?
Акива. Гамалиил, ты не хочешь покаяться?
Гамалиил. Мне не в чем каяться!
Акива. Ах, Гамалиил, Гамалиил, кто-то из ненавистных тебе греков сказал: «Худших везде большинство». Он, безусловно, был прав. Так вот, ты из этого большинства, хотя мнишь себя избранным остатком. Неужели в душе твоей нет ни капли сочувствия, а есть только желание обелить себя и уйти от ответственности?
Гамалиил. Нет никаких доказательств моей вины!
Акива. Если бы не война и все наши невзгоды, я бы добился суда над тобой. И не успокоился бы до тех пор, пока ты не понес заслуженной кары. Надеюсь, ты не сомневаешься, кто из нас выиграл бы дело? Знай, Гамалиил, что только опасения раскола в общине уберегают тебя от справедливого возмездия. Никто не может быть осужден без суда, поэтому формально ты не виновен. Но пусть совесть обгложет нутро твое, как объедает бык траву полевую! Уходи отсюда!
Гамалиил уходит.
