— Ну что вы, — не согласился Лестрейд, храбро бросаясь с вилкой наперевес на еду, — смотрите, я ем. Но откуда?… — спросил он, прожёвывая рыбу, не чувствуя ее вкуса.
Майкрофт с усмешкой объяснил:
— Крошки и сахарная пудра у вас на лацканах пиджака.
— Вот черт, — тихо выругался Грегори, пытаясь салфеткой стереть следы дурных вкусовых привычек.
Грегори был, несомненно, очень рад встрече, но организм подводил раз за разом, да и усталость брала своё.
Сначала он почувствовал сухость во рту и душное тепло, словно внутри него работала огромная печка, на которую подливали воды — Грег постарался как можно незаметнее расстегнуть воротничок рубашки, пока Холмс что-то рассказывал. Подавляя острое желание обмахнуться меню, Лестрейд потянулся за водой и чуть не сбил бокал, не рассчитав траекторию.
— Вы точно в порядке, Грегори? — Майкрофт прищурился, отслеживая подрагивающие руки инспектора, но получив заверения, что всё хорошо, успокоился и продолжил рассказ.
Но дальше стало еще хуже.
Постепенно мерный голос Холмса-старшего сменился противным звоном в ушах — Грегори несколько секунд просто смотрел на шевелящиеся губы Майкрофта, отвлечённо ловя ускользающую мысль, что, будь он не так болен, то... Инспектор вяло поковырял вилкой рыбу, чувствуя, что больше всего ему хочется прилечь.
Майкрофт отставил приборы и произнёс:
— Пожалуй, пора, Грегори. Вам нужно домой. Я вас отвезу, — Холмс помог мужчине встать, и они вышли из ресторана.
Грегори с удовольствием сел на мягкое заднее сидение и закрыл глаза, смутно чувствуя, что опирается на тёплое и твёрдое плечо Майкрофта. Согласно банальным правилам приличия, ему нужно было отстраниться, но... Поездка так убаюкивала, что Грег плюнул на всё и не двинулся с места.
Майкрофт придержал его за локоть, пока они поднимались в квартиру — Грег долго рылся по карманам плаща, пытаясь найти ключи, а потом сражался с замком. Майкрофт прислонил разморенного Грегори к стене в прихожей, опустившись вниз, чтобы развязать шнурки на его ботинках. Грег изумлённо посмотрел на него сверху вниз и недоумённо спросил:
— А почему вы без зонта?
Холмс фыркнул, всё ещё борясь со шнурками:
— Почему, почему... Вас я отобью у бандитов и голыми руками. — Холмс поднялся, чтобы прикрыть входную дверь, но вовремя увидел, как Грегори медленно начал сползать по стене.
— Куда-то собрались, инспектор? — Майкрофт выдохнул это Грегори почти в самое ухо, удерживая от падения за талию.
Холмс стянул с него плащ, аккуратно пристроив на крючок возле зеркала, и потянул в гостиную.
— Кажется, я не ждал гостей, — пробормотал Грегори, когда Майкрофт усадил его на диван.
— Ничего, это ничего. Я только закрою дверь.
Грегори послушно стал ждать, прикрыв глаза, пока не пришёл в себя от прикосновения уверенных рук, которые аккуратно развязывали его галстук.
Майкрофт сидел перед ним, прямо на журнальном столике, снятый пиджак покоился рядом на столешнице. Лестрейд бесконечно долго смотрел в глаза Холмсу, разглядывая упавшую на лоб вьющуюся каштановую прядь, родинку на щеке, которую раньше не замечал, изогнутые в лёгкой улыбке губы, и принял решение. Грег перехватил его руки, мягко удерживая запястья, и потом подался вперёд, накрывая эти невозможные губы своими, ловя удивлённый тихий вздох
Майкрофт замер.
Прикосновение слегка обветренных губ Грегори вызвало реакцию намного сильнее, чем он мог себе представить — потрясающей силы жгучая волна возбуждения поднималась всё выше и выше, грозясь накрыть с головой и увлечь в пучину самых потаённых желаний; каждая клеточка его тела буквально умоляла поддаться искушению, прижать инспектора к дивану и бесконечно долго целовать восхитительно мягкие губы, торопливо избавляя того от одежды.
Холмс освободил свои руки, чтобы обхватить лицо Грегори и ответить на поцелуй, словно пытаясь насытиться — жадно, влажно, горячо, до дрожи, пробежавшей по позвоночнику. От Лестрейда до сих пор чуть слышно пахло корицей и цитрусами, и это кружило голову получше самого дорогого вина.
Майкрофт нехотя отстранился только в тот момент, когда мужчина, застонав, попытался расстегнуть на нём рубашку:
— Сегодня вам нужно поспать, Грегори, — голос Холмса был полон сожаления — как бы сильно ему ни хотелось продолжения, его не отпускала мысль, что инспектор, возможно, не совсем понимает, что с ним происходит. Доведя разморенного Лестрейда до спальни, Майкрофт поскорее покинул его квартиру. Нужно было подумать.
***
Утро началось непривычно. Лестрейд с трудом разлепил глаза, пытаясь понять, что именно не так. Электронные часы показывали без четверти семь — будильник был отключен, а шторы милосердно задёрнуты.
Грег перевернулся и с тяжёлым стоном сползая с кровати, поплёлся в ванную.
Холодная вода немного освежила, унося спутанность мыслей и сонливость, жар спал, осталась только неприятная слабость в ногах, словно он вчера пробежал пару миль.
Грегори посмотрел на себя в зеркало и попытался вспомнить, чем закончился вчерашний вечер..
Диван. Галстук. Поцелуй.
Он что, поцеловал Майкрофта Холмса?
Лестрейд издал горловой высокий звук, смесь изумлённого возгласа, смеха и стона. Боже, он поцеловал Майкрофта-чёрт-его-возьми-Холмса, мистера «Большая шишка» в Британском правительстве! И, кажется, ему, Грегу, это более чем понравилось.
Вот только одна мысль не давала ему покоя: он точно помнил, что хотел стянуть с Майкрофта Холмса идеальную рубашку и выяснить, есть ли на его коже такие же карамельно-коричневые веснушки, как и на лице. А вот удалась ли его затея, он не помнил.
Когда он посмотрел на свое отражение, на секунду показалось, что рядом стоит Майкрофт и пристально смотрит ему в глаза с лукавой усмешкой.
Тряхнув головой, отгоняя наваждение, Грегори услышал, как в гостиной зазвонил телефон, настойчиво требуя к себе внимания.
Звонили с работы, чтобы сообщить: ночью на Бейкер-стрит прогремел взрыв. Жертв и пострадавших не было, но его присутствие требовалось, чтобы начать расследование.
========== Глава 17 ==========
Мои глаза в тебя не влюблены,
Они твои пороки видят ясно.
Но сердце ни одной твоей вины
Не видит, и с глазами не согласно.
У. Шекспир
***
Шерлок недовольно завозился в кресле, пытаясь принять наиболее удобное положение, то поднимая ноги к подбородку, то вытягивая их далеко вперёд и сползая в кресле. На горизонте не было ни интересных дел, ни Ватсона.
Джон его раздражал.
Тем, как довольно вздыхал, заваривая чашку чая после смены в больнице. Тем, как умиротворённо гремел посудой на кухне, беря заботы о пропитании детектива на себя. Раздражал одним только присутствием, и тем, что это, чёрт его побери, Джон!
Уже несколько дней Шерлок не мог сосредоточиться, проваливая один эксперимент за другим. Ватсон, как навязчивая мелодия, вторгался в его мысли раз за разом, низвергая изящные цепочки рассуждений в хаос обуревающих эмоций.
Томление. Боль. Желание, опаляющее огнем. Да что это с ним?
Шерлок придирчиво посмотрел на смайлик, который лучезарно улыбался со стены, и прикинул, в каком из трёх ему известных тайников Джон хранит свой пистолет.
***
Шерлок знал, что Джон придёт со смены уставший и голодный. Что захочет неторопливо снять куртку, расслабиться и сделать пару сэндвичей. Но всё равно, ожидая Ватсона с минуты на минуту, он продолжал непрерывно палить в стену.
Глухое раздражение пузырилось и закипало в груди, поэтому исключительно назло себе, Шерлок испытывал и свои нервы, и нервы друга, выясняя предел долготерпения Ватсона. И этот предел опасно приближался.
— Ты куда?
— Гулять! На воздух! — остервенело сдёрнув с крючка куртку, Джон вылетел на улицу.
Шерлок провожал его взглядом — Ватсон чеканил шаг как на плацу, от злости сжимая кулаки.
Шерлок вздохнул.
Он уже пожалел, что поддался чувствам и выместил всю злость на ничего не подозревающем Джоне. Ребяческая игра «Достанем Джона Ватсона» напоминала цепь из костяшек домино — достаточно было ударить первую, и ровная чёткая дорожка рассыпалась бы на отдельные части, погребая его под собой.
