Грег Гамильтон - Безнадежное дело

Ознакомительная версия.

Джо Редецки – владелец бара

Грегори – саксофонист-самоучка

Кенди Уильямс – телезвезда

Цезарь Ватерлоу – человек, сделавший сам себя

Джина – его жена из поднебесья

Берта – обладательница громкого голоса

Телеоператор – без имени и текста

Бар «Безнадежное дело». Обстановка узнаваемая всеми, кто бывал в подобных местах: не роскошная, но вполне пристойная. Слева – барная стойка, лестница на второй этаж и дверь на кухню. Справа – большое окно, на котором угадывается какая-то надпись с наружной стороны и дверь на улицу. В центре – несколько столиков. Телевизор на дальней стенке и два динамика на углах стойки. Кажется, это все.

За одним из столиков телеведущая Кенди Уильямс беседует с Джо Радецки, владельцем бара. Кенди, элегантно одетая молодая женщина, источает понимание и доброжелательность. Джо, крепко сбитый парень в возрасте слегка «за сорок», производит впечатление человека, повидавшего мир. Оператор с телекамерой постоянно перемещается вокруг в поисках лучшего ракурса.

Кенди. Как вы оказались здесь, Джо?

Джо. Начать с момента моего появление или вас интересует предистория вопроса?

Кенди. В той степени, в которой она того заслуживает.

Джо. Ладно. В тот день я брел по одной из улиц этого милого городка, которым все восхищаются и в котором – так, во всяком случае, принято считать – всем обязательно повезет… Хотел бы я встретить одного такого счастливца.

Кенди. Это вы о Нью-Йорке, что-ли?

Джо. Я о том месте, где сейчас находимся. Я устал. Меня мучила жажда. Стоило мне осознать все это, на горизонте, как всегда бывает в подобных случаях, нарисовался бар, чье название «Безнадежное дело» показалось мне созвучным моему тогдашнему положению. Я решил окопаться здесь и, прежде чем продолжить, путь, кой над чем поразмыслить. Малого, который тосковал за стойкой, разрывало от желания блеснуть своей осведомленностью, а я в тот момент был единственным посетителем. Последовал, обычный в таких случаях, обмен информацией – откуда и куда, как вас зовут по пятницам и в состоянии ли вы заплатить за шестую порцию выпивки, если седьмую вам обеспечит заведение, – после чего парень счел меня достойным доверия и сообщил, что бар продается. Его прежний хозяин в один дождливый день неожиданно исчез, хотя еще накануне никуда не собирался. Когда же в заливе обнаружили тело похожего на него человека, со следами насильственной смерти, родственники дружно признали в нем своего дядю, племянника и кузена, исправного налогоплательщика и добропорядочного гражданина и теперь старались как можно быстрее избавиться от неожиданного наследства, пока родственник, чего доброго, не воскрес.

Кенди. А такое бывает?

Джо. Случается. Поэтому люди спешат. Промедлишь – и никто не оплатит тебе страховку. Жена, получив сообщение о моей смерти, за три дня продала принадлежавшее мне ранчо и пустилась в одиночное плавание. В те дни кое-где на Востоке нам наваляли по первое число, хотя пресса утверждала обратное. Царила полная неразбериха. Я был ранен, и настолько плох, что автор письма жене счел меня трупом. К счастью, санитары эту точку зрения не разделили. Когда же шесть месяцев спустя весь в шрамах и медалях я оказался дома, на ферме уже распоряжался новый хозяин. Как я успел заметить, в сельской местности его интересовал исключительно свежий воздух, так что, скорее всего, он разорился. В общем, я остался ни с чем.

Кенди. Только не говорите, что вы пали духом, Джо. Станете утверждать обратное – и я прикажу Тони выключить камеру. Вы ведь морской пехотинец!

Джо. И что из этого? Мы такие же, как вы, хотя некоторые и думают, что мы не такие.

Кенди. Хорошо сказано, парень! (В камеру) Те, кто мечтает о карьере военного – обратите внимание на этого человека и все то, о чем он говорит. Он такой же, как все мы! Что тут добавить?.. Итак, Джо, вы не опустили рук, хотя кое-кто на вашем месте…

Джо. У каждого в жизни свое место, Кенди. А работа найдется, если, конечно, вы ее ищете. В общем, путешествие важнее цели, как говорили древние, тем более, что цели то у меня и не было. Я водил грузовик в Неваде. В Висконсине освоил новую для себя профессию сыровара. Валил лес в Орегоне, организовывал свадьбы в Лас-Вегасе и был коком на краболове.

Кенди. Следуя за вами можно изучать географию. Так вы еще и готовить умеете?

Джо. Хотите, угощу вас своим фирменным бифштексом?

Кенди. С удовольствием выделю отдельный вечер для дегустации вашей стряпни. Но сейчас меня больше интересует другое. Что же все-таки заставило вас стать за стойку?

Джо. У каждого путешественника рано или поздно возникает мысль об оседлом образе жизни. Зачем вам бродить по свету, если некуда возвращаться? Меня эта мысль посетила именно в том месте, где мы сейчас находимся. К тому же, не все, что я заработал, мне удалось спустить, хотя я и старался. В общем, я зашел в этот бар выпить, а вышел его хозяином. Теперь это мой дом. Наверху есть несколько комнат – в одной из них я наконец избавился от бессонницы.

Кенди. Как вам пришла в голову мысль исповедовать посетителей?

Джо. Через несколько дней после того, как я обосновался за стойкой, вошел один тип и попросил слова. Я, было, подумал, что малый решил разжалобить меня и выставить на выпивку, но ошибся. Мы вышли на улицу, и парень обратил мое внимание на надпись, украшавшую окно с наружной стороны: «Зайди и исповедуйся». Раньше, я ее не видел. Либо в суматохе последних дней просто не обратил на нее внимание. Либо она по воле провидения появилась здесь вместе с новым владельцем. В первом случае мне следовало продолжить прежнюю линию, ибо, возможно, она приносила заведению определенную пользу. Во втором, делать то же самое, так как здесь, безусловно, прослеживалась Воля Божья, а ей надлежит следовать без раздумий. Я извинился перед гостем и выставил ему выпивку. Взяв хороший старт, далее он продолжил самостоятельно. Разумеется, пришлось выслушать его, дать несколько советов – и он покинул бар в полной уверенности, что его дела не настолько плохи, как ему казалось до прихода сюда. Признаться, меня это удивило.

Кенди. О чем вы говорили с ним, Джо?

Джо. Тайна исповеди, Кенди! Тайна исповеди!..

Кенди. Вам не кажется, что бар – не лучшее место для этой цели?

Джо. Тысячи людей жаждут облегчить душу, но лишь немногие избирают для этой цели храм. Может быть, потому что не помышляют о прощении – просто хотят выговориться. В качестве собеседника случайный человек в случайном месте подходит лучше всего. Завтра вы забудете о нем, а он еще долго будет помнить, как много вы для него сделали. А, собственно говоря, что? Да ничего особенного – просто в нужный момент вы оказались рядом. Как тот полицейский, который, прочитав протокол, скажет, глядя вам в глаза: «Я думаю, суд учтет твои показания, Майк, и ограничится пятью годами лишения свободы». И вот вы уже готовы его расцеловать, хотя три часа назад едва не уложили в перестрелке.

Кенди. Если я правильно вас понимаю, главное – найти правильный подход, а, Джо?

Джо. Люди не любят, когда их порицают за содеянное, поэтому молнии и громы здесь неуместны. Они пришли к вам за поддержкой. Умерьте свое негодование. Отнеситесь к ним с пониманием. Покажите, что готовы «войти в положение». В самой мрачной истории отыщите какой-нибудь положительный момент – а таковой обязательно найдется – и вы увидите, каков будет результат.

Кенди. Леди и джентльмены! Мы ведем свой репортаж из бара «Безнадежное дело» на тридцать восьмой улице, атмосфера которого, на наш взгляд, исполнена надежды и куда каждый может зайти и исповедаться. Нашим собеседником был владелец бара Джо Радецки, который удивил нас необычным видением старых проблем. Я, Кенди Уильямс, программа «Новые идеи для будущего», шестой канал, Нью-Йорк.

Занавес.

Тот же бар несколько дней спустя. Джо Радецки устроился за одним из столиков, поглядывая в телевизор. Грегори, разбитной человек лет тридцати, грустит за стойкой. На телеэкране – последние кадры передачи, в течение которых Кенди представляет телезрителям программу, канал и себя.

Ознакомительная версия.