Ознакомительная версия.
Ватерлоу. Да!
Джо. Но этот бизнес не сулит ничего, кроме убытков.
Ватерлоу. Да. Я женился на ней. Я бросил мир к ее ногам. Она имела все, что хотела. Я купил ее родителям дом в окрестностях Неаполя.
Грегори (Ватерлоу). У меня есть сестра, старина. Классная девушка!..
Джо. Бросание мира к чьим-то ногам всегда имеет соответствующий материальный эквивалент. Это, кстати, подтверждает и наш диагноз. Хотите снова впасть в уныние? Продолжайте перечислять все, что вы для нее сделали.
Ватерлоу. Нет. Нет!.. Хотя, думаю, если бы вы встретили Джину, исповедоваться пришлось бы не мне, а вам.
Джо. У меня уже был подобный опыт. Что же, похоже, мы подошли к финалу этой душераздирающей истории.
Ватерлоу. Мой бизнес.
Грегори. Производство виски!..
Джо. Почему, Грегори?
Грегори. Если не раскопки, то что же? К тому же, здесь упоминалась Шотландия.
Ватерлоу. Мясо и мясопродукты. В этом деле всегда надо быть начеку. Здесь перепроизводство. Там начали есть собак. Оперативно отреагировал – сорвал банк. Промедлил – это сделал кто-то другой. Оказалось, что начеку следует быть не только в бизнесе. Однажды, вернувшись из длительной поездки, я обнаружил, отсутствие хозяйки. Слуги демонстрировали полную неосведомленность. Это впоследствии навело меня на мысль, что в дело были пущены значительные суммы. И лишь повар, спускавший все свои сбережения на красоток и постоянно пребывавший на грани нищенства, был готов к диалогу. У меня на ранчо работал один парень – присматривал за лошадьми. Оказалось, исчез и он.
Грегори. Лошади были в наличии?
Ватерлоу. Да. А что?
Грегори. Если бы они сбежали на лошадях, это было бы романтичней.
Ватерлоу. У него был автомобиль.
Джо. Она не оставила записки?
Ватерлоу. Нет.
Джо. Очень негуманно – это лишь продлило ваши страдания.
Грегори. Какая, к черту, гуманность в такой момент!
Джо. В доме пропала что-нибудь ценное? Деньги снимались со счетов?
Ватерлоу. Все оказалось на месте.
Грегори. Страдай, страдай – а денежкам счет знай!
Джо. Вы говорили, ваша супруга жила на широкую ногу?
Ватерлоу. Более чем!..
Джо. И она рискнула отдать себя под покровительство конюха? Должно быть, это был какой-нибудь замаскировавшийся богач, завсегдатай рейса Нью-Йорк-Милан.
Ватерлоу. Этот-то?.. Серая, незаметная личность.
Джо. Обычно те, кто уводит чужих жен, выглядят именно так.
Ватерлоу. Впрочем, он довольно уверенно держался в седле.
Джо. Возможно, именно это ее и привлекло. Что вы предприняли?
Ватерлоу. Первым делом я позвонил в Неаполь.
Джо. Решили, что они направились туда?
Ватерлоу. А куда еще мне было звонить? Президенту Соединенных Штатов? Старая карга, ее мамаша, обрушила на мою голову все мыслимые и немыслимые проклятья. Половину из них я, к счастью, не понял – у итальянцев, знаете, ругательства такие своеобразные!.. Тесть назвал рогоносцем. Это я к тому времени понял и без него. Оба призвали меня немедленно отыскать их бедное чадо, иначе, мол, будет хуже. Куда уж хуже!..
Джо. Вы искали ее?
Ватерлоу. – Я впал в унынье, которое усугубило шотландское виски.
Грегори. В подобных случаях шотландское подходит больше всего!
Ватерлоу. …и обострившееся сознание того, что меня, потомка рыцарей! не только провели, как мальчишку, но и лишили возможности отомстить. Самобичевание продолжалось дней десять. На фирме я сказал, что еду в Италию – они знали, что в тех местах меня лучше не беспокоить. В доме слуги, понимая, что со мой происходит, старались не мельтешить перед глазами. Но в один прекрасный день все запасы виски иссякли. Курьер отправился в ближайший супермаркет, а это каких-нибудь двадцать миль в одну сторону. Дабы чем-нибудь себя занять в ожидании новых поступлений из Шотландии, я включил телевизор и наткнулся на передачу о вас, мистер Радецки.
Джо. В мире нет ничего случайного.
Ватерлоу. Я тоже так думаю.
Джо. Как вы себя чувствуете, мой друг?
Ватерлоу. Значительно лучше, чем до прихода сюда. А вы?
Джо. Почему вы спрашиваете?
Ватерлоу. Заставив вас выслушать меня, я причинил вам определенные душевные неудобства.
Грегори (Про себя). Откуда такая деликатность у скотопромышленника?..
Джо. Когда вы бросаете в воду камень, вы причиняете какие-нибудь неудобства воде?
Ватерлоу. Никогда не задумывался над этим.
Джо. Абсолютно никаких! Потому что это вода!.. Вы по-прежнему думаете о жене?
Ватерлоу. Вероятно, она плохо понимает, что делает. Я боюсь за нее!..
Грегори (Про себя). Вот дурень!
Джо. Если бы в ответ прозвучало что-то вроде «пусть катится», я бы вам не поверил. Наши некие внутренние правила, мистер Ватерлоу, не позволяют нам обсуждать с гостем одну и ту же проблему. Если бы вы пришли к нам вторично, это сказало бы нам о нашей неубедительности и вашей слабости. Вы сможете продержаться один?
Ватерлоу. Мне спокойно здесь с вами, джентльмены. Что будет, когда я выйду отсюда? Я не знаю!
Джо. Грегори?
Грегори. Скорее, «нет», чем «да».
Джо. Сделаем так! Садитесь вон за тот столик. Грегори нальет вам виски. Уверен, оно вас не разочарует – мы держим несколько бутылок для подобных случаев. Берта сделает вам бифштекс. (Кричит в сторону кухни) Берта! Один бифштекс!
Голос Берты из кухни. Разогналась!
Джо. Это означает, что она приступила к делу. Продегустируйте виски. Попробуйте бифштекс. Вы даже представить не можете, что наша старушка Берта способна сотворить из говядины, которую производите вы. Впрочем, у нас, кажется, другой поставщик. Когда же голод и жажда будут утолены, наступит время благостных размышлений, добрых воспоминаний и тишины. Тишина – предвестник победы. Вслушайтесь в тишину! Участники битвы под Ватерлоо, разумеется, со стороны англичан, утверждали: перед началом битвы было так тихо, что было слышно, как туман струится к земле и опус-кается на лес. А потом загрохотали пушки.
Грегори. Откуда вы все это знаете?
Джо. Я там был, парень.
Ватерлоу. Мне ненавистна тишина! В голову лезут вздорные мысли.
Джо. Это легко исправить. Помните, как у классика: «… и вдруг в эту тишину пронзительно вторгается саксофон» Прошу вас, Грегори!
Грегори достает из под прилавка саксофон. Где-то вдалеке аккомпонирующе звучит рояль. Грегори начинает играть, и проникновенная мелодия завораживает слушателей.
Занавес.
Картина третьяЗаведение Джо Радецки несколько дней спустя. Дело под вечер, в баре немноголюдно. Джо за стойкой. Кенди восседает с внешней ее стороны.
Кенди. Как идут дела, Джо?
Джо. Не скажу, что народ повалил толпой, но в последние дни наши двери хлопают чаще.
Кенди. Что-то непохоже.
Джо. Выпьете что-нибудь?
Кенди. Мартини, вы же знаете.
Джо готовит напиток, ставит бокал на стойку.
Джо. Вечерние часы не подходят для исповеди. В это время большинство тех, кому есть в чем каяться, предпочитают развлечься, пропустить стаканчик, другой, дать кому-нибудь по башке.
Кенди. Но ведь все это можно организовать и здесь.
Джо. У нас тихое место, мисс Уильямс.
Кенди. Кенди.
Джо. У нас тихое место, Кенди, а у хозяина тяжелая рука. Кое-кто из тех, кто сомневался в первом и не подозревал о втором, переменил свое мнение на противоположное, а людская молва по какому-то недоразумению связала это со всеми нами, так что по вечерам здесь тихо. Зато днем у нас оживленно. Когда наседают особенно сильно, приходится переадресовывать желающих поделиться собственными наблюдениями за собой моему помощнику Грегори. Справляется он неплохо, но временами бармен в нем берет верх над слушателем, а забота о кассе – над заботой о душе. Беседа перестает быть увлекательной, когда один из собеседников теряет нить.
Ознакомительная версия.
