Мартин Макдонах - Королева красоты

МОРИН ФОЛАН, сорока лет, некрасивая, но стройная

МЭГ ФОЛАН, ее мать, семидесяти лет, плотгого телосложения

ПАТО ДУЛИ, симпатичный мужчина сорока лет, болезненного вида

РЭЙ ДУЛИ, его брат двадцати лет

Линейн. Маленький городок в Конемаре. Графство Гэлуэй. Ирландия.

Гостиная-кухня в сельском коттедже на западе Ирландии. Слева – входная дверь, камин с длинной черной решеткой, справа – кресло-качалка, у задней стены коробка с торфом. На кухне у задней стенки дверь, ведущая в холл, и новая плита. У правой стены раковина и несколько шкафов. Над раковиной, в некоторой глубине, окно с видом на поле, точно по центру кухонный стол с двумя стульями, немного левее на тумбочке маленький телевизор. На одном из шкафов чайник и радиоприемник. Над коробкой с торфом распятие и заключенная в рамку фотография Роберта Кеннеди. Рядом с коробкой большая черная кочерга, на стене подарочного вида полотенце с надписью: «Перед смертью не надышишься». За окном проливной дождь. МЭГ ФОЛАН, с зализанными седыми волосами, сидит в кресле-качалке и смотрит в пустоту, слегка позевывая. Правая рука у нее красная и имеет нездоровый вид. Входная дверь открывается, и входит ее дочь МОРИН. В руках у нее хозяйственные сумки. Проходит через кухню.

МЭГ. Ну что, Морин, дождик?

МОРИН. Само собой.

МЭГ. Ох.

МОРИН снимает пальто и, вздыхая, разбирает покупки.

А я себе «Комплана» заварила.

МОРИН. И слава Богу, что сама справилась.

МЭГ. Справилась. (Пауза.) Правда, комковатый он какой-то.

МОРИН. А я-то тут при чем?

МЭГ. Ни при чем.

МОРИН. Напиши в эту фирму и сообщи насчет комков.

МЭГ (после паузы). Когда ты его готовишь, он такой приятный и нежный. (Пауза.) Никаких комков и в помине нет.

МОРИН. Размешивать надо как следует, не лениться.

МЭГ. Да я размешивала как следует, да что толку.

МОРИН. Слишком много кипятку налила сразу. А надо постепенно. На коробке так написано.

МЭГ. М-м.

МОРИН. Так что сама виновата. Попробуй еще разок по инструкции.

МЭГ. М-м. (Пауза.) Кипятка я боюсь. Вдруг ошпарюсь.

МОРИН мельком смотрит на нее.

Ужасно боюсь. Вдруг рука затрясется и ошпарюсь. И что тогда прикажешь делать?

МОРИН. Все это твоя ипохондрия, больше ничего.

МЭГ. Я просто грохнусь на пол, при чем тут ипохондрия?

МОРИН. Еще как причем. Ты же здоровая, как лошадь.

МЭГ. А, может, эта ипохондрия связана с воспалением моего мочевого пузыря?

МОРИН. Подумаешь, воспаление. Что ж, теперь тарелку супа не можешь себе сварить да в доме прибраться? Ничего с тобой не будет. Мне некогда, у меня дела.

МЭГ (после паузы). Спина болит.

МОРИН. Да знаю я.

МЭГ. И правая рука. (На секунду поднимает руку.)

МОРИН (тихо). Да пошла ты… (Раздраженным тоном.) Ладно, сама заварю! «Отныне и во веки веков»! Скажи-ка мне лучше вот что. Анетт с Марго супчик тебе готовят? Треской в масле обеспечивают хоть на неделю?

МЭГ. Да нет.

МОРИН. То-то и оно. И не тащат по косогорам. Не ценишь ты моей заботы.

МЭГ. Ценю, ценю.

МОРИН. Нет, не ценишь.

МЭГ. Ладно, заварю сама и буду размешивать изо всех сил.

МОРИН. Да ну тебя с твоим супом. Других дел по горло. Я же прислуга. Жалкая прислуга и есть, черт подери!

МЭГ. Не надо так.

МОРИН, разложив продукты, хлопает дверцами буфета и, подтащив к столу стул, усаживается. Пауза.

Морин, а как насчет моей каши? Приготовишь? Ладно, отдышись немного. Попозже…

Но МОРИН уже вскочила со стула, стуча каблуками возвращается на кухню и, гремя посудой, начинает варить кашу. Пауза.

Может, радио послушаем?

МОРИН со злобой включает радио. Через секунду-другую оно начинает громко орать. Через помехи доносится гнусавый голос певца. Пауза.

А Анетт с Марго нам песню так и не посвятили. Интересно, почему?

МОРИН. А кто их знает. Болтовня все. (Принюхивается к раковине, затем поворачивается к МЭГ.) Чем это раковина провоняла? Хотела бы я знать.

МЭГ (оправдываясь). Да ну что ты.

МОРИН. Лучше б не пахло.

МЭГ. Да ничем от нее не пахнет, клянусь Богом.

МОРИН возится с кашей. Пауза.

Радио что-то громковато звучит.

МОРИН. Громковато? (Резким движением выключает радиоприемник.)

Пауза.

МЭГ. Все равно слушать нечего. Старье дурацкое передают. Разве это песни?

МОРИН. Сама же просила, чтоб на эту станцию настроились.

МЭГ. Но все-таки на родном кельтском наречии поют. Потом время говорят и вообще.

МОРИН. Ладно, хватит ныть.

МЭГ. Стоило ради этой чепухи деньги тратить.

МОРИН (после паузы). Никакая это не чепуха. На родном же языке поют, на ирландском.

МЭГ. А, все равно чепуха. Лучше б на английском говорили как все люди.

МОРИН. А почему обязательно по-английски?

МЭГ. Чтоб понятно было, что говорят.

МОРИН. Ты в какой стране живешь?

МЭГ. А?

МОРИН. Ты в какой стране живешь?

МЭГ. Гэлуэй.

МОРИН. Не в графстве, а стране!

МЭГ. Ох…

МОРИН. В Ирландии, вот где!

МЭГ. Ирландии.

МОРИН. Почему это в Ирландии должны говорить по-английски?

МЭГ. Да я сама не знаю.

МОРИН. В Ирландии все должны говорить по-ирландски.

МЭГ. Это точно.

МОРИН. Что?

МЭГ. Что «что»?

МОРИН. Говорить в Ирландии по-английски?

МЭГ (после паузы). Английский нужен, когда в Англию за работой едешь. Больше ни для чего.

МОРИН. И всего-то дел?

МЭГ. Ну да.

МОРИН. Разве не англичане лишили нас родного языка, отняли землю и еще Бог знает что? Разве не они принуждают нас клянчить у них работу и всякие подачки?

МЭГ. О чем и речь.

МОРИН. Теперь мне ясно, куда ты гнешь.

МЭГ (после паузы). К Америке это тоже относится.

МОРИН. Это почему же?

МЭГ. Потому что в Америке клянчить работу и подачки надо тоже по-английски!

МОРИН. Всего-то дел?

МЭГ. Ну да. А может, я и не права.

МОРИН. Вот и детям, это вдалбливаем. Раз англичане или янки, значит, подачки и больше ничего. Вот где собака зарыта.

МЭГ. Ты права.

МОРИН. Еще как права. Святая правда.

МЭГ (после паузы). Если уж клянчить всякие там подачки, так уж лучше в Америке, чем в Англии. Говорят, там солнца больше. (Пауза.) А может, просто болтают? Как ты думаешь, не врут?

МОРИН (накладывает кашу в тарелку и подает ее Мэг, приговаривая). Дура ты старая. Несешь всякую чушь. Заткнись и ешь. (Идет к раковине и моет кастрюлю.)

МЭГ (смотрит на тарелку и отворачивается от нее). А мой чай? Ты что, забыла?

МОРИН хватается за края раковины, опускает голову, втягивает глубоко воздух и, еле сдерживая себя, наполняет чайник водой из-под крана. Пауза.

(Медленно ест и говорит.) Ты по дороге в магазин никого из знакомых не встречаешь?

Ответа нет.

Я не имею в виду сегодня.

Пауза.

Да ты не очень-то любишь с народом здороваться.

Пауза.

Хотя кое с кем здороваться и не нужно. Говорят, в Дублине одну старушку убили ни за что ни про что. По радио сказали. Ты в курсе?

Пауза.

Задушили за милую душу. С таким парнем-душегубом лучше вообще не заговаривать. Пройти мимо него и ни звука.

МОРИН (подносит Мэг чай и усаживается за стол). А я б с таким парнем с удовольствием бы пообщалась, а потом бы сюда привела, раз он так любит старушек пришивать.

МЭГ. Как же так можно говорить?

МОРИН. Мне можно.

МЭГ (после паузы). Не нужен он здесь. Да ну его.

МОРИН. Мне нужен. Составит мне компанию. Потом пришьет тебя. Задаром.

МЭГ. Но сначала он пришьет тебя, ей-Богу.

МОРИН. Ну и пусть. Главное, чтоб тебя потом отдубасил как следует. Потом дал по голове, потом отрубил бы ее большущим топором. А лучше бы он с этого и начал… Вот бы я порадовалась. Никакого кофе, никакой каши, вообще ничего…

МЭГ (прерывает ее, держа в руках кружку). Про сахар-то забыла. Подай-ка лучше сахарку.

МОРИН глядит на нее в упор, забирает кружку, идет к раковине и выливает чай. Возвращается, забирает полупустую тарелку, идет на кухню и вываливает содержимое тарелки в помойное ведро, ставит тарелку в раковину и проходит в холл, со злобой глядя на МЭГ. Закрывает за собой дверь. МЭГ с рассерженным видом смотрит в пустоту.

МЭГ сидит за столом и смотрится в зеркальце. Поправляет прическу. Включен телевизор. Раздается стук в дверь.

МЭГ (слегка вздрагивает). Кто… Морин, Морин. В дверь стучат. О, Господи. (Встает и шаркающей походкой подходит к кухонному окну.)