ДИКТАТОР. «Зашторены».
КУЗИНА. Что?
ДИКТАТОР. Окна обычно зашторивают, а не зашоривают. Окна — не лошади.
КУЗИНА. Господи боже мой, какая разница!
ДИКТАТОР. Для Господа? Огромная. Он — лингвист и драматург, и текст пьесы — все в одном лице. Уродуя язык, мы оскорбляем Творца.
КУЗИНА. Ну, прости, прости.
ДИКТАТОР. А может быть, Макс что-то пишет по-тихому? Что-то свое. Хотя бы трехстишья. В его возрасте я сочинил авангардный роман. Новый роман. Это термин такой: «новый роман».
КУЗИНА. Я поняла, не занудствуй.
ДИКТАТОР. Если он хотя бы читает… Думаешь, смотрит американскую чушь, сериалы?
КУЗИНА. Не самый плохой вариант, между прочим. Ты сам-то давно его навещал? Полюбопытствуй. Грязное белье слоями лежит на полу. Всюду объедки, огрызки, какие-то пакеты из-под чипсов. Но он никого к себе не пускает. Прислугу — не дальше порога. Пахнет у него там — я тебе доложу. Как в сточной канаве. Отвратительный запах — грязного белья и морепродуктов!
ДИКТАТОР. Он продолжает питаться морепродуктами? Похоже на манифест.
КУЗИНА. Манифест?
ДИКТАТОР. Душевного расстройства. Беспорядок внутри — беспорядок снаружи. У Макса депрессивная фаза на фоне любовных… э-э… неудач.
КУЗИНА. Что ты называешь любовными неудачами? Школьный роман, который выдохся лет десять назад?
ДИКТАТОР. Немного сочувствия, радость моя. Это не помешает. А то сама не заметишь, как море твоего обаяния вдруг испарится.
КУЗИНА. И что? Останется грязная лужица?
ДИКТАТОР. Именно.
КУЗИНА. Ты никому никогда не сочувствовал, и все от тебя без ума!
ДИКТАТОР. Это другое, это магия власти. Нет сильнее магнита, афродизьяка, чем бесконтрольная власть. Как там у Овидия в «Метаморфозах»? «Властитель может ластиком стереть, кого захочет. И это дамам клиторос щекочет». Кстати, вдруг вспомнил: к чему снится клитор?
КУЗИНА. Понятия не имею. Тебе приснился клитор?
ДИКТАТОР. Потом посмотрю в соннике.
КУЗИНА. Ты не прав — мне жаль бедного Макса.
ДИКТАТОР. Для тебя он просто ленивый, избалованный фрик.
КУЗИНА. Я этого не говорила!
ДИКТАТОР. Не стоит говорить о наследнике в таком тоне.
КУЗИНА. В каком тоне?
ДИКТАТОР. С пренебрежением.
КУЗИНА. Я этого не говорила!
ДИКТАТОР. Но ты так думаешь.
КУЗИНА. Хорошо. Ты считаешь, что это депрессия. В чем ее корень, причина?
ДИКТАТОР. Я уже сделал предположение.
КУЗИНА. Это все ерунда! Невинный роман с невинной асексуальной однокорытницей?
ДИКТАТОР. Одноклассницей. Выучи русский язык.
КУЗИНА. Выдумай что-нибудь лучше.
ДИКТАТОР. А смерть матери?
КУЗИНА. Четверть века назад? Во время родов?
ДИКТАТОР. Детские травмы — самые глубокие.
КУЗИНА. Дорогой, твоему сыну предстоит управлять огромной страной, в которой живет сто миллионов граждан со свернутыми мозгами…
ДИКТАТОР. Уже меньше.
КУЗИНА. Неважно! Допустим, ты прав: Макс погружен в инфантильные страхи и комплексы, в свои двадцать пять он законченный…
ДИКТАТОР. Клара! Следи за языком!
КУЗИНА. Ребенок. Но — в плохом смысле слова, в опасном смысле слова.
ДИКТАТОР. Хорошо, я поговорю с отцом Александром.
КУЗИНА. А может, лучше пригласить психоаналитика?
ДИКТАТОР. Хорошо, пригласи. Не будем ссориться. Мы по-разному смотрим на эти вещи, но ведь это естественно — мы разные люди. А ты, возможно, вообще не человек.
КУЗИНА. Очень мило. Кто же я, по-твоему?
ДИКТАТОР. Ты — ангел, моя дорогая, ангел! Но ты — это ты, а я — это я.
КУЗИНА. Хочешь сказать, так и будет всегда?
ДИКТАТОР. Прости?
КУЗИНА. Эта дистанция, этот публичный холод, который подчеркивает разницу нашего положения, так это и будет? Всегда?
ДИКТАТОР. Перестань, ты знаешь мое отношение…
КУЗИНА. Я знаю, ты меня любишь, ты меня хочешь. Пока я молода и красива и нужна тебе как женщина. Но мой статус — любовницы и дальней родственницы (ведь это не кровные узы, а седьмая вода на киселе) не дает мне вообще никаких гарантий.
ДИКТАТОР. Послушай, я тебе обещал и обещаю опять: как только мальчик женится, мы сразу оформим наши отношения.
КУЗИНА (вздыхает). Значит, это случится не скоро. Еще лет через пятьдесят, когда из тебя будет сыпаться песок, а из меня… из меня…
ДИКТАТОР (заинтригован). Что?
КУЗИНА. Уже не будет литься тот самый кисель.
2.
Кузина и Фата Моргана.
КУЗИНА. Абсурд! Этот фрик, эта пародия на человека в любом случае не сможет управлять государством. Пародия — это смешно, а смешная власть — это нонсенс. Меня одна мысль сводит с ума! Расслабленный фрик, идиот наследует трон моих предков! А потом-то что? А? Что потом? (Пауза.) Это не риторический вопрос — я хочу, чтобы вы ответили.
ФАТА МОРГАНА. Можно подумать? (Думает.) Неадекватный правитель — это всегда катастрофа.
КУЗИНА. Черная скважина!
ФАТА МОРГАНА. Будут невинные жертвы.
КУЗИНА. Миллионы, десятки миллионов ни в чем не повинных людей умрут или вообще не родятся! И я в их числе! Я — окончившая школу с золотой медалью! Я — умеющая играть на бирже и никогда не проигрывать! Я — прочитавшая Канта и Гегеля — не из-под палки, заметьте, но с наслаждением!
ФАТА МОРГАНА. Это ужасно. Он действительно плох?
КУЗИНА. Безнадежен. Сами увидите. Ваши встречи начнутся в этот понедельник. Постарайтесь понять причину его депрессии. Но это не самое главное. Это еще не самое главное. Гораздо существенней другое.
ФАТА МОРГАНА. Другое?
КУЗИНА. Вы уверены в своих силах?
ФАТА МОРГАНА. Конечно. Я — профессионал.
КУЗИНА. Наследник не сможет выйти из депрессии. Никогда.
ФАТА МОРГАНА. Понимаю.
КУЗИНА. А еще лучше, если он вообще не выйдет из своей спальни. Это будет еще лучше. Для многих, для всех. Но прежде всего для нашей бедной, многострадальной родины.
ФАТА МОРГАНА. Понимаю.
КУЗИНА. Я рада, что мы понимаем друг друга. Фата Моргана.
3.
Макс и Фата Моргана.
ФАТА МОРГАНА (заглядывая в блокнот). Итак, ваше высочество, давайте суммируем. Вы считаете, что «политика — это грязь, мерзкая помойная яма, где резвятся и хрюкают свиньи разных пород». Я правильно вас цитирую?
МАКС. Правильно.
ФАТА МОРГАНА. Но себя вы к политикам не причисляете?
МАКС. Нет.
ФАТА МОРГАНА. Еще вы сказали, что ваш отец «понимает в политике… э-э… как свинья в апельсинах».
МАКС. Сказал.
ФАТА МОРГАНА. Поэтому вы не хотите с ним больше встречаться и обсуждать что бы то ни было — ни приватно, ни тем более публично.
МАКС. Ага.
ФАТА МОРГАНА. Возьмем на заметку образ свиньи. Кстати, этот образ всплывает в ваших суждениях несколько раз. То есть не раз и не два.
МАКС. А сколько?
ФАТА МОРГАНА. Любите точные цифры? (Смотрит в блокнот.) Пять с половиной.
МАКС. Почему «с половиной»?
ФАТА МОРГАНА. Там фигурирует (заглядывает в блокнот) морская свинка. Далее: вы считаете, что «монархическая форма правления — это опасная дурь, атавизм пещерной эпохи. Что это наименее эффективный способ управлять обществом».
МАКС. Когда оно созрело.
ФАТА МОРГАНА. «Когда оно созрело». Хотя общество — это ведь не овощи, правда? Кто будет определять степень его зрелости или незрелости? Далее: ваш отец, по вашим словам, «объявив себя диктатором, лег бревном (возможно, вы хотели сказать „боровом“), на дороге истории, то есть лишил страну воли к развитию и переменам». (Откладывает блокнот.)
МАКС. Написано, как сказано. То есть наоборот.
ФАТА МОРГАНА. Можно задать вопрос? Вы кого-нибудь когда-нибудь любили?
МАКС. А при чем тут это?
ФАТА МОРГАНА. Значит, не любили. Потому что влюбленный знает, что такое ревность, что такое страх потерять близкого человека. Партнера, друга, фрагмент своей самости. Ведь у вашего партнера или партнерши есть глаза, уши, кожа — он или она хочет осязать всякое разное, слушать голоса разных тембров, видеть бесконечное разнообразие форм. Понимаете, к чему я клоню?
