ПЛАТОВ. А это так... тульский один... стервец... У-у-у! (Свирепеет.)
ЦАРЬ. А ну-ка, поди спроси этого самого тульского насчет государственной нашей блохи.
Платов уходит.
Нет, уж чего-нибудь они с ей да изделали... (Пробует взять блоху.) А пропади ты пропадом! Палец у меня дюже толстый – не гожается...
ГЕНЕРАЛЫ. Послюньте пальчик, ваше-цар-ство! – Лизните их... Язычком, язычечком!
КИСЕЛЬВРОДЕ. Дозвольте, я лизну!
ЦАРЬ. А, иди ты к ляду!
ПЛАТОВ (возвращается, подходит к Царю). Так и так: говорит ихний тульский Левша, надо, говорит, блоху эту в самый мелкий мелкоскоп глядеть – тогда-де все обнаружится.
ЦАРЬ (кричит сердито). Подать сюда самый мелкий мелкоскоп!
КИСЕЛЬВРОДЕ. Подать мелкоскоп!
Десять Генералов на рысях немедля приносят громадную трубу, устанавливают ее поперек палаты – глядельным концом к публике; перед другим концом – держат шкатулку с блохой.
Пожалуйте, ваше величество. Как говорится, все наготове: сани до Казани, язык до Киева.
ЦАРЬ (смотрит в мелкоскоп). Ага... ага... Вот-вот-вот... Тьфу! Ничего не видать, ни синь-пороху! Позвать сюда... этого самого... Лекаря-аптекаря.
КИСЕЛЬВРОДЕ. Веди! Зови!
Генералы бегут.
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ (входит). Здра-жла...
ЦАРЬ (с досадой). Да знаю, знаю! Можешь мелкоскоп по глазам навести?
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. У-у, глаза отвести – это самое наше дело! (Налаживает мелкоскоп.) Раз, два, три. Готово! Пожалуйте!
ЦАРЬ (глядит в мелкоскоп). А-а! Ну-ка, ну-ка? Поверни спинкой. Так. Бочком. Пузичком... Тьфу! Да что же это такое? Все как было. (Платову.) Волоки сюда этого тульского твоего!
Платов мнется.
(грозно.) Ну-у? (Топает.) Веди, говорят тебе, а то у меня... знаешь?
ПЛАТОВ (бежит, на ходу читает). Помяни, господи, царя Давида и всю кротость его... Свят, свят, свят!
Свистовые ведут ЛЕВШУ. У него одна штанина в сапоге, другая наружу, воротник разорван, но идет бойко – от последней отчаянности, а может, и от хмеля. За ним Полшкипер и Платов.
(тычет Левшу в бок.) Ну, д-дьявол, иди теперь – сам за себя отвечай. У-у-у!
ЛЕВША. А что ж такое: и пойду, и отвечу – технически! (Цыркает сквозь зубы. С гармонией своей под мышкой подходит к Царю – кланяется.)
ЦАРЬ. Ну, здравствуй, что ли. Хм, вон ты какой! Ну, вот что, скажи-ка, братец, это что ж значит? Мы и так и эдак в мелкоскоп глядели, а ничего замечательного не усматриваем. Плохо вы работаете – плохо, плохо! Да.
ЛЕВША. Оно хотя-хоть вы и глядели, а только глядеть надо вроде с соображением... А то ведь и баран, ежели на новые ворота... тоже глядит. Да.
ГЕНЕРАЛЫ и КИСЕЛЬВРОДЕ (кидаются к Левше, дергают его сзади). Шшшш! – Шшшш!
ЦАРЬ. Оставьте над ним мудрить: пусть отвечает, как умеет. (Левше.) Ну, гляди сам: ничего не видать.
ЛЕВША. А вы бы, это... глаза-то получше разули, да. Этак не увидишь, конечно. Потому как наш секрет – кромя прочего ежели... так против этого размера невпример мельче.
ЦАРЬ. А есть, говоришь, секрет?
ЛЕВША (цыркает сквозь зубы). Ха! Вроде есть, конечно.
ЦАРЬ. Ну? Ей-богу?
ЛЕВША. Да уж есть.
ЦАРЬ. А как же его разглядеть – секрет-то ваш?
ЛЕВША. А ежели, например, одну блохиную ножку... это самое... под весь мелкоскоп... например... вот этак вот, да. И, значит, потом глядеть, технически, на каждую ихнюю блохиную пяточку. И тут, это, все удивление... и здрасьте-пожалте. Да.
ЦАРЬ (показывает Левше на Лекаря-аптекаря). Поди, растолкуй ему, он это сейчас все устроит, согласно науке.
Левша идет неторопливо. Платов за ним с кулаками – от нетерпения инда трясется весь.
Ну, скорей, братец, – экой ты!
ЛЕВША (Царю). Скорей! А это ты слыхал: детей скоро, например, делать – слепые родятся?
ПЛАТОВ. Маалч... (Зажимает себе рот.)
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ (налаживает мелкоскоп). Раз, два, три... Андерманир штук, пожалуйте!
ЛЕВША (Царю). Ну, теперь глядите, коли хотите: жалко мне, что ли?
Отходит к Полшкиперу, наливают, пьют.
ЦАРЬ (Генералам, которые толкутся около мелкоскопа, мешают). Брысь! Уйдите!
Генералы порскают кто куда. Царь глядит в стекло. Платов в стороне: начнет креститься – не докрестится, начнет – не докрестится, глаз не спускает с Царя.
Да ведь они эту самую блоху... Вот это, брат, ловко! Ах, чтоб тебе сдохнуть! Ах-ах-ах!
ГЕНЕРАЛЫ, ПЛАТОВ, КИСЕЛЬВРОДЕ (кидаются). Что? – Что? – Что такое?
ЦАРЬ (сияет). Ну, глядите, пожалуйста! Да ведь они, мошенники, исхитрились аглицкую эту блоху – на подковы подковать! Нимфозорию подковали, а? (Опять смотрит в мелкоскоп.) Стой-стой-стой! А это еще там что такое? Ну-ка, подверни!
Подкова крупнее, видны буквы.
(Царь читает.) «Егу. Пыч. Ору. Матер». (Левше.) Нехорошо, нехорошо! Чего же вы слова-то этакие пишете? Матер... Нехорошо!
ЛЕВША. Вот ведь необразованные! Эх вы... «матер»! Мастер.
ЦАРЬ. Гляди сам: матер.
ЛЕВША. Да это вроде для скорости – скоропись – нешто не понимаете? «Оружейный Мастер Егупыч». Это подпись его.
ЦАРЬ. Так это он там еще и расписался, значит? Ах, нечистая сила! Ах-ах-ах! Глядите, пожалуйста! Ну, и стервецы!
Все кидаются глядеть.
ПЛАТОВ (кричит). Пус-сти! Пусти, р-расшибу! (Расшвыривает всех и, растопырив локти, впивается в мелкоскоп. Потом бежит к Левше.) Ну, брат... (Колотит себя в грудь, слов не хватает, с обожанием смотрит на Левшу.) Эх! (Вынимает из кармана стаканчик, подставляет Полшкиперу, чтоб налил, чокается с Левшой.) Ну... ах, чтоб тебе! Ну, ладно, живи, так и быть! Пес с тобой! Прощаю! Все прощаю!
ЦАРЬ (Платову). Ну-ка, где твои англичане? Давай их сюда.
Платов бежит за англичанами.
ХИМИК-МЕХАНИК (сбросив колпак и очки Лекаря, подходит к Царю). А вот я – аглицкий Химик-механик, а это мои дорогие товарищи, которые в одно мгновение могут произвести блоху и прочие удивления.
ЦАРЬ. Ну-ка, ну-ка, погляди, какая есть наша тульская техника напротив вашей научной блохи?
МАСТЕР (глядит). Под... под... Подковали, а? Да это черт-те что!
ХИМИК-МЕХАНИК (глядит). Н-дда-а! Это – не народ, это какие-то варвары!
ЦАРЬ (доволен). Ха-ха-ха-ха-ха!
ЛЕВША (Химику-механику). Что, гололобые, съели? (Показывает ему фигу.)
ХИМИК-МЕХАНИК. Это еще поглядим, кто съел, а кто и подавился. Ты вот ее заведи, попробуй.
ЛЕВША. А что ж такое? И за... и заведу. Очень даже просто... (Заводит.)
Музыка начинает: «Дрынь-дрынь» – и обрывается.
Это... это что же? Постой... Это она... знычть... вроде, не мо... не может больше?
ХИМИК-МЕХАНИК. Танцовать-то? Не может.
ЛЕВША (в ужасе). Из... из... изгадили, знычть? Мы? Я?
ХИМИК-МЕХАНИК. Ты. Что я тебе про арифметику-то говорил – помнишь? Оно самое.
ЛЕВША (стучит себя мослаком по лбу). Кобель! Рукосуй! Дьявол! (Шевелит блоху. В отчаянии.) Не... не танцует! (На Химика-механика – с кулаками.) Ты – ты... зачем мне сказал? Уйди... Уйди, окаянный! Уйди от греха!
Химик-механик уходит.
ПОЛШКИПЕР (Левше). Плю... плюнь, камрад!
ЛЕВША. Не танцует... Конец мне, братишка! По... понимаешь ты, не танцует!
ПОЛШКИПЕР. На... на! Пей скорей... Соси, милай... (Наливает Левше.)
ЛЕВША (стуча зубами, пьет). Эх... Жизнь наша – копейка, судьба – индейка! Ну, пропадать – так с музыкой! (Заводит на гармошке.)
КИСЕЛЬВРОДЕ и ГЕНЕРАЛЫ (кидаются к Левше). Ш-ш-ш! – Что ты? – Рехнулся?
ЦАРЬ (оборачивается к Левше). Да он еще тут? А я и забыл про него! (Подходит к нему.) Ну, брат, вот что: утешил ты меня – по сих пор. Спасибо. (Обнимает его, лобызает.) Проси, Левша, чего твоя душа хочет. Вот хочешь – полным генералом в отставке тебя сейчас произведу?
ЛЕВША (показывает пальцем на Генералов). Это вот лы-лы-лысые-то которые? (Цыркает сквозь зубы.) Нету моего согласия, чтоб в лысые. Что меня Машка тогда не... не... не будет обожать – поэтому. Только она одна у мене и осталась.
ПОЛШКИПЕР (навеселе изрядно, мотает головой). В-вер-но, камрад!
ЦАРЬ. Ну, коли так, жалую тебе с придворного певчего парадный кафтан. Давай сюда кафтан. Эй! Живо!
