ГУМБЕРТ: Меня должны встречать…
Сверяется со своим маленьким черным ежедневником.
СЛУЖАЩИЙ: Могу я помочь вам, сэр?
ГУМБЕРТ: Позвольте воспользоваться телефоном.
Он пробует дозвониться до Мак-Ку. Вновь заглядывает в свой ежедневник. Набирает номер еще раз. Нет ответа.
ГУМБЕРТ: Очень мило. (К служащему.) Где я могу взять такси?
СЛУЖАЩИЙ: (указывая карандашом) Там. Ваш багаж отнесут.
Гумберт в таксомоторе проезжает через город и поворачивает на Лейк-авеню. Пожарная сирена. Пожарная команда возвращается на станцию.
ШОФЕР: Эх, что за буря была прошлой ночью! Молния ударила в дом на Лейк-авеню, и, Боже мой, как же он запылал!
(Вглядываясь.)
Скажите, мистер, какой, вы говорите, номер дома вам нужен?
ГУМБЕРТ: Девятисотый. Девять, ноль, ноль.
ШОФЕР: (фыркнув) Вот именно, «ноль-ноль» — это примерно все, что от него осталось.
Обугленные, насквозь промоченные водой из брандспойта и все еще дымящиеся руины выгоревшего до основания дома. Полисмен продолжает удерживать в стороне от пожарища редеющую толпу зевак, большая часть которых приехала на автомобилях и велосипедах. Обгорелые развалины виллы Мак-Ку, окруженные соснами, находятся в пустынной части Лейк-авеню. Таксомотор Гумберта останавливается перед отгороженной веревкой лужей.
ШОФЕР: (продолжая недобро посмеиваться) Пожалуйста, сэр, приехали.
ГУМБЕРТ: Господи! Вы хотите сказать, что это и есть особняк Мак-Ку?
ШОФЕР: Особняк? Скажете тоже.
Машинально прихватив с собой макинтош и портфель, Гумберт выбирается из машины. Толпа слегка оживилась.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Ближе подходить нельзя.
ГУМБЕРТ: Я собирался остановиться в этом доме.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Поговорите с хозяином. Мистер Мак-Ку здесь.
(Комизм следующей сцены строится на том, что Мак-Ку устраивает Гумберту нечто вроде экскурсии по несуществующему дому. Он несколько запоздало расписывает перед Гумбертом достоинства виллы, в которой тот намеревался снять комнату.) Мак-Ку, низенький толстяк, появляется из развалин внутреннего двора. Пошатываясь от тяжести, он тащит огромную жаровню для барбекю. Он грязен, мокр и все еще не пришел в себя. Он останавливается и изумленно смотрит на Гумберта.
ГУМБЕРТ: Здравствуйте. Я ваш постоялец. Или, вернее, я должен был стать вашим постояльцем.
МАК-КУ: (опуская на землю свою ношу) Да что вы! Простите, мистер Гумберт, я полагал, что моя жена оставила для вас сообщение в аэропорту. Она уже подыскала вам другое пристанище. Полюбуйтесь, какая ужасная катастрофа!
Он указывает на архитектурные призраки исчезнувшей виллы.
МАК-КУ: Идемте со мной. Смотрите, сэр, смотрите. Вот на этом месте находилась ваша комната. Прекрасная, солнечная, тихая студия. Это то, что осталось от вашей кровати, притом с совсем новым матрацем. Здесь был ваш письменный стол — видите, там, где проходит стена и где теперь лежит шланг?
Гумберт безучастно созерцает груду мокрых книг.
МАК-КУ: Энциклопедия Дженни. (Задрав голову, смотрит на несуществующий верхний этаж.) Должно быть, свалилась сверху из комнаты дочери. Отличные иллюстрации. Соборы. Производство какао. Это чудо, что молния не убила меня с женой в спальне. Наша маленькая девочка была страшно напугана. Ах, это был такой дивный дом! Просто образцовый. Люди приезжали из самого Паркиигтона, чтобы увидеть его.
Гумберт спотыкается о доску.
МАК-КУ: Осторожно. Я понимаю, что почти все уничтожено огнем, но я хочу показать вам внутренний двор. Здесь был стол для барбекю. Теперь ничего не осталось, увы. Я надеялся, что вы согласитесь преподавать французский моей бедняжке Дженни. Я отослал их в Паркингтон. И конечно, все было полностью застраховано. Но тем не менее это такой страшный удар. Теперь, что касается вашего нового места…
Утерев грязное лицо грязной ладонью, Мак-Ку возвращается на улицу. Гумберт, высоко поднимая ноги, идет за ним. Киноаппарат сопровождает их.
МАК-КУ: Мы решили, что лучшее, что мы можем сделать в таких печальных обстоятельствах, это найти для вас другое пристанище. Нам всем теперь приходится мириться с лишениями. Хозяйка вдова, прелестная особа и очень культурная. Но дом расположен не в таком фешенебельном районе, как этот, зато намного ближе к городу. Адрес — 342 по Лоун-стрит. Позвольте, я объясню водителю, как проехать. Добрый день, Джо.
Истеричный лай колли, преследующей таксомотор Гумберта, который подъезжает к дому 342 по Лоун-стрит. Дощатый, беленый, ужасный загородный дом, ровно подстриженный косилкой мещанский газон, с одним уцелевшим одуванчиком. Из верхнего окна дома Шарлотта наблюдает за выходящим из автомобиля Гумбертом. Водитель порывается вытащить его чемоданы.
ГУМБЕРТ: Нет, оставьте эти чемоданы. Подождите меня несколько минут.
ШОФЕР: Хорошо.
ГУМБЕРТ: Я сильно сомневаюсь, что остановлюсь здесь. (Про себя.) Какой отвратительный дом.
Дверь не заперта. Гумберт входит. Прихожая украшена мексиканскими безделушками и репродукцией банального баловня изысканной части буржуазного класса (например, Ван Гога). Старая теннисная ракета с лопнувшими струнами лежит на дубовом бауле. На столике у приотворенной двери в гостиную стоит телефонный аппарат.
С верхней площадки доносится голос миссис Гейз, которая, перегнувшись через перила, мелодично осведомляется: «Это мсье Гумберт?»
Гумберт смотрит вверх, оттуда падает немного папиросного пепла. Затем сама дама — сандалии, штаны, шелковая блузка, лицо того типа, который можно определить как слабый раствор Марлены Дитрих (в таком порядке), — сходит по ступеням лестницы, все еще постукивая указательным пальцем по папиросе.
Рукопожатие.
ГУМБЕРТ: Здравствуйте. Позвольте, я объясню ситуацию.
ШАРЛОТТА: Да, мне все известно. Проходите.
Гумберт и Шарлотта входят в гостиную. Яванскими жестами она предлагает ему выбрать себе место. (NB.: в последней сцене пьесы эти жесты повторит Долли Скиллер.) Они садятся.
ШАРЛОТТА: Давайте познакомимся, а потом я покажу вам вашу комнату. Я курю только «Дромки».
ГУМБЕРТ: Спасибо. Я не курю.
ШАРЛОТТА: Что ж, одним пороком меньше. А я вся состою из маленьких грехов. C'est la vie. (Закуривает.) Вам правда удобно в этом старом кресле?
Он вынимает из-под себя старый теннисный мяч.
ГУМБЕРТ: О, вполне.
ШАРЛОТТА: (забирая у него мяч) Мне кажется, мистер Гумберт, что у меня есть именно то, что вы ищете. Вы ведь намерены провести в Рамздэле все лето?
ГУМБЕРТ: Не уверен в этом. Нет, не могу сказать. Дело в том, что я был очень болен и приятель посоветовал мне Рамздэль. Я представлял себе просторный дом на берегу озера.
КИНОАППАРАТ тем временем иронично инспектирует различные щели и трещины комнаты.
ШАРЛОТТА: Ах да, озеро всего в двух милях от моего просторного дома.
ГУМБЕРТ: Да, конечно. Но я воображал себе виллу, белые дюны, рябь озера в двух шагах, череду утренних купаний.
ШАРЛОТТА: Если честно, между нами, из особняка Мак-Ку, хотя, возможно, он немного новее моего, совсем не видно озера, да, совсем. Нужно пройти два квартала, чтобы увидеть его.
ГУМБЕРТ: О, я не сомневаюсь, что там могли быть некоторые недостатки, что-то могло бы меня разочаровать. Но я имел в виду, что я следовал вполне определенной мечте, что мне подойдет не всякий дом, а тот самый дом.
ШАРЛОТТА: Мне жаль Мак-Ку, но им не следовало обещать так много. Что ж, я могу предложить вам благоприятное окружение в очень изысканном районе. Если вы играете в гольф, а я уверена, что играете, то от нас практически в пешей доступности расположен загородный гольф-клуб. И мы весьма интеллигентны, да, сэр. Вы ведь профессор литературы, не так ли?
ГУМБЕРТ: Увы, да. Мне предстоит в следующем учебном году преподавать в Бердслее.
ШАРЛОТТА: В таком случае вам, конечно, хотелось бы выступить в нашем клубе, членом которого я с гордостью состою. В прошлый раз у нас выступала профессор Эми Кинг, очень стимулирующий наставник, рассказывала нам о докторе Швейцере и докторе Живаго. А теперь давайте посмотрим на ту комнату, уверена, она вам понравится.
