Шарлотта и Гумберт на верхней площадке.
ШАРЛОТТА: Это то, что можно назвать полустудией или практически полустудией.
Она быстро прикрывает дверь в комнату Лолиты и отворяет дверь напротив.
ШАРЛОТТА: Вот, пожалуйста. Не правда ли, милая книжная полка? Взгляните только на эти колониальные подставки для книг. А в тот угол (задумчивая пауза, локоть упирается в ладонь) я поставлю наш второй радиоприемник.
ГУМБЕРТ: Нет, нет, пожалуйста, не надо радио.
Он морщится, увидев на стене репродукцию «Крейцеровой сонаты» Ренэ Принэ — унылая картина, на которой взъерошенный скрипач пылко обнимает свою белокурую аккомпаниаторшу в тот момент, как она встает из-за рояля, все еще касаясь клавиш своими липкими девичьими пальцами.
ШАРЛОТТА: А этот ковер мистер Гейз и я купили в Мексике. Мы отправились туда в свадебное путешествие. Это было — дайте подумать — тринадцать лет назад.
ГУМБЕРТ: Примерно столько же лет назад я женился.
ШАРЛОТТА: О, вы женаты?
ГУМБЕРТ: Разведен, мадам, благополучно разведен.
ШАРЛОТТА: Где это было? В Европе?
ГУМБЕРТ: В Париже.
ШАРЛОТТА: Париж, должно быть, восхитителен в это время года. Мы с мужем, кстати сказать, собирались в Европу незадолго до его смерти — после трех лет счастливой семейной жизни. Он был обаятельный человек, очень цельная натура. Вы бы с ним нашли общий язык. А здесь —
Гумберт открывает дверь в чулан. Раскрашенная складная ширма падает на него. На ней повторяется изображение нимфетки в трех видах: 1) пристально смотрящей поверх черного газового веера; 2) в черной полумаске; 3) в бикини и смешных арлекинских очках. В ткани ширмы прореха.
ШАРЛОТТА: Ох, простите. Мы купили ее в местном магазине, чтобы дополнить нашу мексиканскую обстановку, но она не подошла. Я скажу Лолите, чтобы она забрала ее в свою комнату. Она ее обожает.
ГУМБЕРТ: В доме живет горничная?
ШАРЛОТТА: Ах нет, почему вы так подумали? Рамздэль — это не Париж. К нам трижды в неделю приходит молодая негритянка, и мы считаем, что нам еще повезло. Этот ночник, похоже, не работает. Будет исправлено.
ГУМБЕРТ: Но вы, кажется, сказали —
Бережно, чтобы не сказать мечтательно, Шарлотта прикрывает дверь не имевшей успеха комнаты. Она отворяет следующую за ней дверь.
ШАРЛОТТА: Здесь ванная. Уверена, что вы, как европейский интеллектуал, терпеть не можете наши современные роскошные уродства — обложенные кафелем ванные и золотистые краны. А у нас — старый добрый тип ванной комнаты с эксцентричной водопроводной системой, от которой англичанин придет в умиление. Прошу прощения за этот грязный носок. А теперь, если мы снова спустимся вниз, я покажу вам столовую и, конечно же, мой прекрасный сад.
ГУМБЕРТ: Я полагал, что у меня будет отдельная ванная.
ШАРЛОТТА: Увы.
ГУМБЕРТ: Не хочу отнимать у вас время. Это, должно быть, ужасно скучно —
ШАРЛОТТА: Ничего подобного.
Гумберт и Шарлотта проходят через прихожую в столовую, киноаппарат движется вместе с ними.
ШАРЛОТТА: Это столовая. Там — веранда. Вот, кажется, и всё, cher Monsieur.
(Вздох.)
Я вижу, впечатление у вас не очень благоприятное.
ГУМБЕРТ: Я должен подумать. Меня ожидает шофер у дома. Позвольте мне записать номер вашего телефона.
ШАРЛОТТА: Рамздэль 1776. Так легко запомнить.[53] Много я не запрошу. Двести долларов в месяц, полный пансион.
ГУМБЕРТ: Понимаю. У меня не было с собой макинтоша?
ШАРЛОТТА: Я видела, что вы оставили его в такси.
ГУМБЕРТ: Да, конечно. Что ж…
Кланяется.
ШАРЛОТТА: Погодите, вы должны увидеть мой сад!
Гумберт следует за ней.
ШАРЛОТТА: Здесь кухня. Может быть, вам будет приятно узнать, что я превосходно готовлю. Мои пироги получали призы в наших краях.
Гумберт выходит за Шарлоттой на веранду. Далее следует взрыв ослепительного волшебства и узнавания. «С камышового коврика, из круга солнца, полуголая, на коленях, поворачиваясь на коленях, моя ривьерская любовь внимательно на меня глянула поверх темных очков».
В этом месте хорошо бы экранизировать развернутую метафору из следующего абзаца романа: «И как если бы я был сказочной нянькой маленькой принцессы (потерявшейся, украденной, найденной, одетой в цыганские лохмотья, сквозь которые ее нагота улыбается королю и его гончим), я узнал темно-коричневое родимое пятнышко у нее на боку»[54]. Потрясенный Гумберт проходит за Шарлоттой в глубину сада.
ШАРЛОТТА: Это была моя дочь, а вот мои лилии.
ГУМБЕРТ: (бормочет) Дивные, дивные…
ШАРЛОТТА: (с очаровательной непринужденностью) Ну вот и все, что я могу предложить вам: удобный дом, солнечный сад, мои лилии, мою Лолиту,[55] мои пироги с вишней.
ГУМБЕРТ: Да, да. Я вам очень признателен. Вы сказали пятьдесят долларов в неделю за полный пансион?
ШАРЛОТТА: Так вы намерены снять комнату?
ГУМБЕРТ: Конечно — да. Я бы хотел занять ее прямо сейчас.
ШАРЛОТТА: Вы душка. Это прелестно. Что же стало решающим фактором? Мой сад?
Веранда. Лолита, в трусиках и лифчике, лежа на циновке, принимает солнечные ванны.
Шарлотта и Гумберт, возвращаясь в дом, поднимаются по ступеням садового крыльца.
ШАРЛОТТА: Я заплачу шоферу и попрошу его отнести багаж в вашу комнату. Много ли у вас вещей?
ГУМБЕРТ: Портфель, и пишущая машинка, и магнитофон, и макинтош. И два чемодана. Позвольте мне —
ШАРЛОТТА: Не беспокойтесь. Я знаю от миссис Мак-Ку, что вы не привыкли сами носить чемоданы.
ГУМБЕРТ: О да, и еще там коробка шоколадных конфет, предназначавшихся Мак-Ку.
Шарлотта улыбается и уходит.
ЛОЛИТА: Конфеты, ням-ням.
ГУМБЕРТ: А ты, стало быть, Лолита?
ЛОЛИТА: Да, это я.
Меняет позу: только что она лежала на спине, раскинувшись как морская звезда, теперь перевернулась на живот, как тюлень. Пауза.
ГУМБЕРТ: Сегодня чудесная погода.
ЛОЛИТА: Это правда.
ГУМБЕРТ: (садится на ступеньку) А здесь хорошо. О, пол горячий.
ЛОЛИТА: (пододвигая к нему диванную подушку) Располагайтесь.
Теперь она полусидит.
ЛОЛИТА: Вы видели пожар?
ГУМБЕРТ: Нет, все уже закончилось, когда я приехал. Бедный мистер Мак-Ку выглядел потрясенным.
ЛОЛИТА: Вы сами выглядите потрясенным.
ГУМБЕРТ: Я? Нет. Со мной все в порядке. Пожалуй, мне лучше переодеться во что-нибудь более легкое. У тебя божья коровка на ноге.
Она перемещает насекомое себе на палец и уговаривает улететь.
ГУМБЕРТ: Надо подуть. Вот так. Теперь улетела.
ЛОЛИТА: Дженни Мак-Ку — она моя одноклассница, знаете ли. И она сказала, что вы будете ее домашним учителем.
ГУМБЕРТ: О, это сильно преувеличено. Речь шла о том, чтобы заниматься с ней французским.
ЛОЛИТА: Она жестокая, эта Дженни.
ГУМБЕРТ: А она… хорошенькая?
ЛОЛИТА: Ужасная уродина. И подлая. И хромая.
ГУМБЕРТ: Правда? Странно. Хромая?
ЛОЛИТА: Угу. От полиомиелита или чего-то там. А вы поможете мне с уроками?
ГУМБЕРТ: Mais out, Лолита. Aujourd'hui?[56]
Входит Шарлотта.
ШАРЛОТТА: Вот вы где.
ЛОЛИТА: Он согласился помочь мне с уроками.
ШАРЛОТТА: Мило. Мистер Гумберт, я заплатила за такси и попросила водителя отнести ваши вещи наверх. Вы должны мне четыре доллара тридцать пять центов. После, после. Долорес, я полагаю, что мистер Гумберт хотел бы отдохнуть.
ГУМБЕРТ: О, что вы, я помогу ей с удовольствием.
Шарлотта уходит.
ЛОЛИТА: Ну, на сегодня немного задано. Вот здорово, всего через три недели каникулы!
Пауза.
ГУМБЕРТ: Позволь мне… я хочу вытащить из коробки салфетку. Нет, ты лежишь на ней. Так… извини… спасибо.
ЛОЛИТА: Постойте. Тут следы моего губного карандаша.
ГУМБЕРТ: Тебе мама разрешает красить губы?
ЛОЛИТА: Нет. Я прячу его сюда.
Втянув свой прелестный живот, Лолита извлекает из-под пояска трусиков трубочку губной помады.
