Декорация та же. Савл смотрит на Масличную Гору. Возникает видение неясной человеческой фигуры.
САВЛ. Лазарь! Я знаю, ты слышишь меня! Ответь мне, покажись!.. Нет, все то же…
Входит Луций. Видение исчезает.
ЛУЦИЙ. Привет тебе, Савл! Что за жара! Столько мух на рынке, и одна злее другой! А я все не мог взять в толк, отчего это вы самого злого духа зовёте Повелителем Мух²?
САВЛ. Это – от нашей чистоплотности. Муха грязна, как и рынок.
ЛУЦИЙ. Савл, тебе нужно уходить отсюда. Твоя жизнь – под угрозой.
САВЛ. Кому нужна моя жизнь?
ЛУЦИЙ. Бежал из-под стражи Димон, по прозвищу Дисмас. Он отомстит тебе.
САВЛ. Я думал, он давно мертв.
ЛУЦИЙ. Мы ожидали попытки его освобождения, чтобы захватить их главаря, Гесту. Мы приготовили ловушку, но Геста перехитрил нас и ушел с Димоном.
САВЛ. Трудно римлянам перехитрить иудеев.
ЛУЦИЙ. Димон не забудет, что ты помог нам взять его. Тебе нужно спрятаться на время.
САВЛ. Жизнь так ничтожно мала перед вечностью.… Чуть дольше, чуть короче…
ЛУЦИЙ. Ты равнодушен к жизни?! Что-то мучит тебя? Любовь, конечно?
САВЛ. Кому жить, кому умирать – решит Господь. Нет смысла прятаться.
ЛУЦИЙ. Как знаешь! Но если что, добеги до претории: назовешь свое имя, и тебя пропустят, я распорядился. Будь осторожен! (Уходит).
САВЛ. (Один). Лазарь! Лазарь! Дай же увидеть тебя! Мне так нужно говорить с тобой!
Крадучись, входит Иуда; услышав слова Савла, прячется за колонну. Возникает ясное видение: Лазарь.
(Лазарю). Это – ты! Ты видишь меня! Из твоего дома за Масличной Горой! И слышишь?
ЛАЗАРЬ. Для того, кто умер, это – просто. Странно, что это можешь ты, не умиравший.
САВЛ. Ты, в самом деле… был мертв?.. Ты умер и ожил?!
ЛАЗАРЬ. Я вернулся.
САВЛ. Но… твое тело… оно было мертвым четыре дня!
ЛАЗАРЬ. Душа оживляет труп. Она делает это всю жизнь. Тело без души и есть труп.
САВЛ. А рыба?..
ЛАЗАРЬ. Что – рыба?
САВЛ. Что это за магия с рыбой? К чему это заклинание от «духа тления»?
ЛАЗАРЬ. Я был в Египте и кое-что читал об устройстве гробниц. Но затея с рыбой оказалась лишней. Когда я умер, то увидел, как мне уберечь мое тело. Трудность – в том, чтобы помнить. Сила Забвения в том мире велика: не многие могут ей противиться.
САВЛ. Но для чего ты хотел умереть? И что за брачный чертог ты искал в смерти?
ЛАЗАРЬ. Ты много спрашиваешь. Ответь прежде: почему ты следишь за мной? Кто ты?
САВЛ. Я – Савл, студент академии фарисейской. Я не хотел следить за тобой.
ЛАЗАРЬ. По-твоему, Бог дал тебе особое зрение для того, чтобы ты был соглядатаем?
САВЛ. Ты скажешь, для чего Он мне дал его?! Для чего Он дал тебе особое зрение?
ЛАЗАРЬ. Мое зрение мне дала смерть. Смерть научила меня видеть не только людей, но и мысли. Там, где я был, мысли видны даже лучше, чем люди. Так за кем ты следишь?
САВЛ. За Иисусом Назарянином. От меня этого хотели, и я согласился.
ЛАЗАРЬ. Зачем?
САВЛ. Он – враг Закона, а значит, враг Бога… Но я не выдал его!
ЛАЗАРЬ. Почему?
САВЛ. Я не хочу его смерти. Мне все кажется, что он меня знает, и я хочу узнать его…
ЛАЗАРЬ. Тогда поспеши: конец его близок.
САВЛ. Ты и это можешь видеть?!
ЛАЗАРЬ. Нет. Я слышал это – из его уст. А он ничего не говорит просто так.
САВЛ. Но… почему? От чего он может умереть?!
ЛАЗАРЬ. Его казнят. Мучительно и позорно. Его распнут.
САВЛ. (С волнением). Этого нельзя допустить! Этому нужно как-то помешать!
ЛАЗАРЬ. Что с тобой? Отчего ты так печешься о нем?
САВЛ. Я пекусь не о нем! Я предчувствую беду…
ЛАЗАРЬ. Если фарисей говорит о беде, то, скорее всего речь – о судьбе Моисеева Закона. И, конечно – о судьбе народа: для фарисея это – одно и то же.
САВЛ. Иудейский народ без Моисеева Закона – просто скопище невежд и преступников!
ЛАЗАРЬ. Да, фарисеи любят народ, это известно. Так что за беда нас ждет?
САВЛ. Воскресивший тебя, не воскресит ли и себя? Пока он бродяжничает с кучкой деревенщин, в том нет еще беды. Но если он умрет, как мученик, и воскреснет, толпа сделает из него бога и растопчет Закон. И Израилю – конец! Нет веры – нет народа!
ЛАЗАРЬ. Вижу, что не ты выдашь моего друга… Но почему ты считаешь Иисуса врагом Закона? Он всего лишь зовет тебя увидеть Бога в человеке, а не в Законе.
САВЛ. И что это означает, по-твоему? Как можно увидеть Бога в человеке?
ЛАЗАРЬ. Разве ты не умеешь? Разве не любишь никого из людей? А с кем ты говоришь внутри себя? Иисус любит повторять: «Вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы».
САВЛ. «Вы – боги»?! Это – слова Давида, но они… Кому же твой друг говорит их?
ЛАЗАРЬ. Всем.
САВЛ. Но это – страшно! Нельзя говорить невеждам, что они – боги!.. Ты пожимаешь плечами?!. Лазарь, ты – человек книжный! Разве ты не видишь, что, стоит ему умереть, как те невежды, что за ним ходят, станут повсюду кричать, что он – бог, который и их сделал богами. Я не знаю, какой силой твой друг воскресил тебя, но это – колдовство!
ЛАЗАРЬ. Иисус меня не воскрешал. Он лишь научил меня… Ты онемел? Да, он воскрешал умерших. Но здесь, в Вифании, он воскресил только рыбу.
САВЛ. Я не понимаю!
ЛАЗАРЬ. Я тоже не все понимаю. Чудо с рыбой – непостижимо и для меня. Иисус говорит, что рыбе можно приказать вернуться, а человеку – нельзя. Понимаешь?
САВЛ. Нет!
ЛАЗАРЬ. Воля человека во много крат сильнее, чем воля рыбы. Его нельзя вернуть насильно. Человек должен захотеть вернуться. Но, пройдя черту, он не хочет возврата.
САВЛ. О какой черте ты говоришь?
ЛАЗАРЬ. Если бы ты знал, какие демоны охраняют врата смерти и жизни! Ужас их вида непереносим. Их бледные тени иногда являются тебе в кошмарах, когда тело спит, а любопытная душа пытается взглянуть на Врата. Демоны отпугивают ее: они не позволяют ей прежде срока проникнуть в мир, из которого она пришла, но который позабыла.
САВЛ. Но как же все проходят через эти врата?
ЛАЗАРЬ. Кто – как… Ты должен преодолеть страх, и тогда тебе дается проводник. Он проводит тебя мимо демонов. Меня провел Иисус. Но даже он не вывел бы меня обратно. Вообрази, что ты вкусил небывалый покой и легкость, и волны благоуханного эфира вздымают тебя, как пушинку, выше и выше, и сияние разгорается вокруг, и упоительная гармония пьянит твой слух! Пожелаешь ли ты вернуться, пройти вновь страшными вратами, чтобы вновь погрузиться в тесноту и духоту земной жизни?
САВЛ. Как же ты вернулся?
ЛАЗАРЬ. Я вернулся ради Марии! Перед смертью я обнял ее, и это объятие легло печатью на мое сердце. Особой печатью. Я окутал себя мыслью о Марии, словно облаком, и прошел сквозь врата, невидимый для демонов. Этому научил меня Иисус.
САВЛ. (С раздражением). Кто же он, что учит такому?!
ЛАЗАРЬ. Пустой вопрос! Он – тот, кто предлагает тебе вопрос более важный: кто ты? И он – тот, кто все время подсказывает ответ.
САВЛ. Каков же ответ? (С иронией). Я – Бог?
ЛАЗАРЬ. Ты – ребенок.
САВЛ. Что?!
ЛАЗАРЬ. Ты – ребенок двух родителей, Бога и Зверя.
Ты – их чудесное, но не законное дитя. Ты не усыновлен никем из них – до тех пор, пока сам не пожелаешь усыновления, пока не выберешь, чей ты сын – Бога или Зверя.
САВЛ. (С иронией). Вот так все просто? Пожелал и выбрал?
ЛАЗАРЬ. Если ты выбрал путь, ты уже встал на него и идешь. Пути могут быть разными. Я прошел путем Озириса, поэтому я – Озирис.
САВЛ. Путешествие в Египет не прошло для тебя даром. Для иудея твои речи странны!
ЛАЗАРЬ. Думаешь, смерть повредила мой разум? Да, путь Озириса очень опасен. Мой друг Иисус предлагает путь менее страшный: найди в себе Бога и следуй ему.
САВЛ. Моисей уже указал нам путь к Богу! Нет пути к Богу вне Закона Его!
ЛАЗАРЬ. Приходи сегодня в мой дом. Проведи Субботу с нами!
САВЛ. Благодарю, но… к чему?
ЛАЗАРЬ. Я прощаюсь сегодня с Иисусом. Мария ушла в город – купить миро.
САВЛ. Миро?!
ЛАЗАРЬ. Мария хочет помазать Учителя к погребению. Ей нужно миро из чистого нарда.
САВЛ. Как?! Вы станете умащать живого, как покойника?! Или словно идола?!
