Вы долго можете молчать?
Барон. Долго.
Молчание. Тот постукивает ногой по полу.
Тот. А вы долго можете ждать?
Барон. Долго.
Тот. Пока не получите?
Барон. Пока не получу. А вы?
Тот. Я также.
Молча, сдвинувшись головами, смотрят друг на друга. На арене звуки танго.
ЗанавесБЕНЕФИС КОНСУЭЛЛЫ.
На арене музыка. В цирковой комнате больший беспорядок, нежели обычно. Много навешено и валяется по углам платья артистов. На столе, брошенный небрежною рукою, лежит большой букет огненно-красных роз. У арочного входа курят и болтают три берейтора — второстепенных артиста, несущих берейторскую службу. Одинаковые проборы на приглаженных волосах, два с усиками, третий брит, лицом похож на бульдога.
Бритый. Полно, Анри. Десять тысяч франков — это слишком много даже для барона!
Второй. А почем теперь розы?
Бритый. Я не знаю. Зимой они дороже, конечно, но все же Анри болтает глупости. Десять тысяч!
Второй. У барона свои оранжереи, ему ничего не стоит.
Анри (бросая сигару, которая обожгла ему кончики пальцев). Нет, ты несносен, Граб! Послушай: ведь это же целая фура, от нее на милю пахнет розами. Чтобы усыпать всю арену…
Бритый. Только круг.
Анри. Это все равно. Чтобы усыпать круг, их нужно тысячи — тысячи роз и бутонов! Ты увидишь, что это будет, когда они лягут ковром… он велел ковром, Граб, понимаешь!
Второй. Но какая баронская прихоть! Нам не пора?
Анри. Нет еще, успеем. А мне это нравится: огненно красный танго на огненно-красном ковре из зимних роз!
Бритый. Консуэлла будет скакать по розам, а Безано?
Второй. А Безано — по шипам.
Улыбки.
Бритый. У мальчишки нет самолюбия: я бы отказался!
Анри. Но это его служба, он обязан, Граб. (Смеется.) А о самолюбии поговори с ним самим: он зол и горд, как сатаненок.
Второй. Нет, — чудесный бенефис, не говорите. Приятно смотреть на эту толпу, она так возбуждена…
Анри. Тсс!
Все трое, как пойманные школьники, бросают сигары и папиросы и дают дорогу Зиниде, идущей с Тотом.
3инида (строго). Почему вы здесь, господа? Ваше место у барьера.
Анри (улыбаясь, почтительно). Мы только на минуту, мадам Зинида, мы идем. Какой удачный вечер, не правда ли? — и какая слава для папы Брике!
3инида. Да. Идите и, пожалуйста, не оставляйте ваших мест.
Берейторы уходят. Зинида открывает стол и прячет какие-то бумаги. Она в костюме укротительницы.
Ты что делал около зверей, Тот? Ты меня испугал.
Тот. Так, герцогиня. Я хотел послушать, что говорят звери о бенефисе. Они шагают по клетке и ворчат.
3инида. Их раздражает музыка. Ну, Тот? Садись. Вечер превосходный — и я очень рада, что Консуэлла уходит от нас! Ты слыхал про баронские розы?
Тот. Все говорят. Розы Гименея!
3инида. Вот и еще… (отталкивает букет) везде разбросаны! Да, я рада. Она здесь лишняя и мешает работе. Это несчастье для труппы, когда в ней заведется такая, слишком красивая и… доступная девчонка.
Тот. Но ведь это же честный брак, герцогиня!
3инида. Для меня это безразлично.
Тот. И пауки ведь также нуждаются в улучшении породы! Какие очаровательные паучата выведутся у этой пары — ты воображаешь, Зинида? С лицом матери-Консуэллы и с нутром папаши-барона они смогут украсить любую арену.
3инида. Ты сегодня зол, Тот. И мрачен.
Тот. Я смеюсь.
3инида. Но не весело. Ты почему без грима?
Тот. Я в третьем отделении, еще успею. А как относится к вечеру Безано? Он тоже доволен?
3инида. Я не говорила с Безано. А знаешь ли, что я думаю, мой друг: ты также здесь лишний!
Молчание.
Тот. Как прикажешь понимать это, Зинида?
3инида. Как сказано. В сущности, Консуэлла продалась за пустяки: что такое этот барон и его несчастные миллионы. Про тебя говорят, что ты очень умен, пожалуй, даже слишком, так вот скажи мне, подумай: за сколько можно купить меня?
Тот (как бы прицениваясь). Только за корону.
3инида. Баронскую?
Тот. Нет — королевскую.
3инида. Да, ты очень неглуп. А ты догадался, что Консуэлла не родная дочь Манчини?
Тот (пораженный). Да что ты! А она знает об этом?
Зинида. Едва ли, да и зачем ей знать? Да, безродная девчонка с Корсо, которую он предпочел пустить в оборот, нежели… Но по закону она его дочь — графиня Вероника Манчини.
Тот. Хорошо, когда все делается по закону, не правда ли, Зинида? Но любопытно: в ней больше голубой крови, чем в этом Манчини… можно подумать, что это она подобрала его на улице и сделала отцом и графом. Граф. Манчини! (Смеется.)
3инида. Да, ты мрачен. Тот, я передумала: оставайся здесь.
Тот. Я не буду лишний?
3инида. Когда она уйдет, ты не будешь лишний… О, ты еще не знаешь, как с нами хорошо, как легко душе и телу. Я понимаю тебя, я тоже умная. Как и ты, я оттуда принесла с собою привычку к цепям и долгое время сама приковывала себя… к чему попало, только бы держаться.
Тот. Безано?
3инида. Безано и другие, их много было и много будет. Мой рыжий лев, в которого я безнадежно влюблена, страшнее и хуже всякого Безано… Но это пустяки, дурные привычки, которые жаль прогонять, как старых слуг, ворующих мелочь. Оставь Консуэллу, у нее своя дорога.
Тот. Автомобиль и бриллианты?
Зинида. А где ты видел красавицу в сарпинке? Не этот купит, так другой — ведь все красивое покупают они. Да, я знаю: десять лет она будет печальной красавицей, на которую будут заглядываться бедняки с панели, потом она начнет подкрашивать глаза и улыбаться, потом возьмет…
Тот. Любовником шофера или гайдука? Ты недурно гадаешь, Зинида!
Зинида. А разве не правда? Я не хочу врываться в твое доверие… но сегодня мне жаль тебя, Тот! Что ты можешь сделать против судьбы? Не обижайся, мой друг, на слова женщины: мне ты нравишься, но ты некрасив, немолод и небогат, и твое место…
Тот. На панели, откуда смотрят на красавиц? (Смется.) Но если я не хочу?
3инида. Что значит твое хочу или не хочу! Мне жаль тебя, бедный друг, но если ты силен и мужчина… а ты мне кажешься таким, то путь у тебя один: забыть.
Тот (смеется). По-твоему, это сила? Ты ли это, царица Зинида, которая даже в львином сердце хочет пробудить любовь? За один только миг обманчивого обладания ты готова заплатить жизнью, а мне советуешь… забыть! Дай твою сильную руку, прекрасная, и посмотри, сколько силы в моем пожатии… и не жалей меня!
Входят Брике и Манчини. Последний сух и важен, одет в новое, но та же палка и тот же безмолвный смех сатира.
3инида (шепчет). Останешься?
Тот. Да, я не уйду.
Манчини. Как мы поживаем, дорогая? Но вы ослепительны, клянусь, вы ослепительны! Ваш лев будет осел, если не поцелует вам ручку, как позволяю себе я… (Целует руку.)
3инида. Мне можно поздравить вас, граф?
Манчини. Да. Мерси. (К Тоту.) Здравствуй, любезный!
Тот. Честь имею кланяться, граф.
Брике. Зинида, граф хочет немедленно уплатить неустойку за Консуэллу… за графиню. Ты не помнишь, мама, по контракту сколько там?
Зинида. Я сейчас взгляну, папа.
Манчини. Да, прошу вас, Консуэлла больше не вернется сюда, мы завтра уезжаем.
3инида и Брике смотрят бумаги. Тот берет довольно грубо Манчини под локоть и отводит его в сторону.
Тот (тихо). А как твои девочки, Манчини?
Манчини. Какие девочки? Что это: глупости или шантаж? Смотри, любезный, будь осторожнее: комиссар здесь недалеко.
Тот. Ты слишком суров, Манчини! Я полагал, что с глазу на глаз…
Манчини. Но послушай: какое же может быть с глазу на глаз между клоуном и мною? (Смеется.) Ты глуп, Тот: ты должен был предложить, а не спрашивать!
Брике. Три тысячи франков, граф.
Манчини. Так мало? За Консуэллу? Хорошо, я скажу барону.
3инида. Вы еще брали…
Брике. Не надо, мама, оставь!
3инида. Вы еще взяли вперед, граф, у меня записано: восемьдесят франков и двадцать сантимов. Эти деньги также позволите?
