(Хиппантинг стоит, погруженный в горестное молчание).
Слэддер. Дитя мое, когда–то у меня были на твой счет разные глупые мысли, но теперь я скажу, что ты должна выйти замуж за мужчину, а не за жалкого, несчастного приходского священника, который на всю жизнь так и останется жалким, несчастным приходским священником.
Эрминтруда. Папа, я не желаю слышать такие слова.
Слэддер. Я предоставил ему все возможности. Я дал ему даже больше, но он предпочел нижнюю ступень лестницы; там мы его и оставим.
Эрминтруда. О, отец! Как ты можешь быть таким жестоким?
Слэддер. Это не моя вина, это не вина епископа. Это его собственная свинская тупоголовость. (Он возвращается к креслу).
Эрминтруда (подходит к Хиппантингу). О Чарли, почему бы тебе не сделать так, как хочет отец?
Хиппантинг. Нет, нет, я не могу. Он хочет, чтобы я взял назад свои слова.
(Входит миссис Слэддер, несущая клетку с двумя мертвыми мышами. За ней следует Хваст).
Миссис Слэддер. О, мыши умерли, Джон. Мыши умерли. Бедный мышки Эрминтруды! И чудесная идея папочки! Что же нам делать?
Слэддер. Эээ? (Почти рычит). Э? Они умерли? (Слэддер опускается в кресло. Можно подумать, что он побежден. Неожиданно резко он напрягает мускулы и поднимается, выпрямляя плечи и сжимая кулаки) Так они победили Слэддера, не так ли? Они победили Слэддера? Нет, до этого еще далеко. Мы продолжим, Хваст. Публика проглотит Сырус. Возможно, он слегка крепковат. Мы разбавим его плохими орехами, которые используют в прочих сырах. Мы разрекламируем его, и они его съедят. Вот увидите, Хваст. Им не победить Слэддера.
Миссис Слэддер. О, я так счастлива. Я так счастлива, Джон.
Хиппантинг (неожиданно; с сильным нажимом). Думаю, теперь я верю в вечное наказание.
Слэддер. Ах! Наконец–то. Эрминтруда, благословение твоего старого жестокого родителя что–нибудь для тебя значит? (Он опускает одну руку на плечо дочери, другую — на плечо Хиппантинга).
Миссис Слэддер. Ах, Эрминтруда! Ах, я никогда… И подумать только, все это случилось в один день!
(Хиппантинг совершенно разбит. Эрминтруда улыбается ему. Он обнимает ее в полной тишине).
Занавес
Действующие лица
Брат Антонин
Брат Лукулл Север
Брат Грегор Педро
Дьявол
Смоггс
Место действия: крипта монастыря.
Брат Грегор Педро сидит на каменной скамье и читает. У него за спиной находится окно.
Входит брат Лукулл Север.
Лукулл Север. Брат, мы можем больше не сомневаться.
Грегор Педро. Что?
Лукулл Север. Это очевидно. Очевидно.
Грегор Педро. Я так и думал.
Лукулл Север. Теперь все ясно, ясно как… Это очевидно.
Грегор Педро. Ну почему бы и нет? В конце концов, почему нет?
Лукулл Север. Ты хочешь сказать…?
Грегор Педро. Это только чудо.
Лукулл Север. Да, но…
Грегор Педро. Разве ты не надеялся увидеть его?
Лукулл Север. Нет, нет, не так; но брат Антонин…
Грегор Педро. А почему не он? Он так же свят, как любой из нас, молится так же часто, как все прочие, носит более грубую одежду, чем многие другие, и однажды бичевал женщину, ибо она взглянула на послушника — бичевал ее по собственной своей воле.
Лукулл Север. Да, брат Антонин!
Грегор Педро. Да, почему бы и нет?
Лукулл Север. Все мы, конечно, знали его. Но никто не может постичь благословенных Небесами святых.
Грегор Педро. Нет, разумеется, нет. Я никогда и не думал, что увижу на земле нечто подобное. А теперь, теперь… Ты говоришь, это очевидно?
Лукулл Север. Очевидно.
Грегор Педро. Да, хорошо. Очень похоже, очень похоже… уже несколько дней. Поначалу я думал, что слишком долго смотрел в наше восточное окно, я думал, что солнце ослепило мои глаза. А потом, потом стало ясно: случилось что–то другое.
Лукулл Север. Теперь это очевидно.
Грегор Педро. Ну хорошо.
Лукулл Север (садится возле Грегора, вздыхает). Я не завидую ему.
Грегор Педро (с некоторым усилием). Да, как и я.
Лукулл Север. Ты печален, брат.
Грегор Педро. Нет, не печален.
Лукулл Север. Ах, я вижу это.
Грегор Педро. Увы, да.
Лукулл Север. Что печалит тебя, брат?
Грегор Педро (вздыхает). Мы больше не будем поливать розы, он и я. Мы больше не будем подстригать газоны. Мы больше никогда не будем вместе ухаживать за тюльпанами.
Лукулл Север. О, почему же? Почему нет? Ведь нет ни малейшего различия…
Грегор Педро. Есть.
Лукулл Север. Таков наш крест, брат. Нам подобает нести его.
Грегор Педро. Ах, да. Да, да.
(Громко звонит колокол).
Лукулл Север. Надвратный колокол, брат! Возрадуйся, это звонит надвратный колокол!
Грегор Педро. Почему я должен возрадоваться от звона надвратного колокола?
Лукулл Север. Потому, брат, что за вратами простирается мир. Мы кого–то увидим. Это событие. Кто–то из огромного мира придет и заговорит. О, возрадуйся, возрадуйся же, брат.
Грегор Педро. Думаю, сегодня у меня тяжело на сердце.
(Входит Джон Смоггс).
Смоггс. Привет, начальник. Где тут главный монах?
Лукулл Север. Преподобного аббата здесь нет.
Смоггс. Его нет, так, что ли?
Лукулл Север. Чего ты ищешь, друг мой?
Смоггс. Хочу узнать, что вы, парни, тут затеваете.
Лукулл Север. Мы не понимаем твоей суровости.
Грегор Педро. Поведай нам, друг.
Смоггс. Кто–то наверху без конца играет в игры, а мы больше не желаем.
Грегор Педро. Игры?
Смоггс. Да, чудеса, если вам так больше нравится. А мы больше не желаем их, не желаем ваших церковных игр и выдумок.
Грегор Педро. Что ты говоришь, брат?
Лукулл Север. Друг, ты смущаешь нас. Мы надеялись, что ты поведаешь нам о великом мире, о его пустоте, о его жестокости, о…
Смоггс. У нас этого нет. У нас ничего подобного нет, вот и все.
Лукулл Север. Поведай нам, друг, поведай нам, что ты имеешь в виду. Тогда мы сделаем все, о чем ты попросишь. А потом ты расскажешь нам о мире.
Смоггс. Вот и он, вот и он, погубитель. Вот он. Он идет. О Боже…!
(Он разворачивается и бежит. Убегает.)
Грегор Педро. Это Антонин!
Лукулл Север. О да, да, конечно!
Грегор Педро. Он, должно быть, увидел его через садовую стену.
Лукулл Север. Нам следует скрыть все это.
Грегор Педро. Скрыть это?
Лукулл Север. Тогда в монастыре не будет скандала.
(Входит брат Антонин, над которым виден нимб. Он проходит по сцене и уходит. Грегор следит за ним широко открытыми глазами).
Лукулл Север. Тогда в монастыре не будет скандала.
Грегор Педро. Он все еще растет!
Лукулл Север. Да, он вырос со вчерашнего дня.
Грегор Педро. Я заметил его всего три дня назад. Я с трудом его различил. Но я не… Я не мог подумать… Я никогда и представить не мог, что дойдет до этого.
Лукулл Север. Да, он вырос за три дня.
Грегор Педро. Это был всего лишь тусклый свет у него над головой, а теперь…!
Лукулл Север. Прошлой ночью он сиял.
Грегор Педро. Теперь нельзя ошибиться.
Лукулл Север. Теперь нельзя доводить до скандала.
Грегор Педро. До скандала, брат?
Лукулл Север. Взгляни, как это необычно. Люди заговорят. Ты слышал, что сказал этот человек. Они все станут так говорить.
Грегор Педро (печально). Да, правда.
Лукулл Север. Как мы переживем это?
Грегор Педро. Это… да, да… это необычно.
Лукулл Север. Ничего подобного не случалось на протяжении многих столетий.
Грегор Педро (печально). Нет, нет. Уверен, не случалось. Бедный Антонин!
Лукулл Север. Почему нельзя было подождать?
Грегор Педро. Подождать? Сколько? Три… три сотни лет?
Лукулл Север. Или хотя бы пять или десять. Ему уже давно за шестьдесят.
