Люся. Четвертый месяц. Как из эвакуации вернулась. Мы жили весело, после работы обедали все вместе, радио слушали, играли в дурачка. Ждали твоих писем. Только вот их не было.
Ведерников (помолчав). Почему у тебя такие руки?
Люся. Я работала на сварке, я ведь писала тебе. А это знаешь как трудно? (Смотрит на него.) Что ты, Шура?
Ведерников как-то странно наклоняет голову, точно кланяется, может даже показаться, что он хочет стать перед ней на колени.
Шуренька.
Ведерников (тихо). Я пойду. Мне надо побыть одному. Не бойся. Все пройдет. (Уходит.)
Люся смотрит ему вслед. Из дома на крыльцо выходит Ольга.
Ольга. Люся!
Люся (оглядывается и долго смотрит на Ольгу). Здравствуйте.
Ольга. А Шура?
Люся (показывая на улицу). Вон он пошел.
Ольга. Она умерла?
Люся. Да. (Пауза.) Когда Шура пришел, было поздно. Он не давал ей никаких лекарств, ничего. Он стал рассказывать, что очень ее любит. (Помолчав.) Но она все-таки умерла.
Ольга. Куда он пошел?
Люся. А никуда. Он просто ходит по улице и о чем-то думает все время. Он уже давно так ходит. Часа четыре. (Поясняя.) Верно, он не знает, что ему дальше делать. (Ольга молчит.) А вы сильно изменились, я бы вас не узнала. (Не сразу.) Видите, как все вышло.
Ольга. Да.
Люся. Мне ведь Шура все рассказал. И про плен и как вы в немецком тылу были. (Тихо.) Настрадались вы.
Ольга (помолчав.) Вам, вероятно, тоже трудно жилось?
Люся. Как сказать. Во-первых, я не одна была, многие люди очень обо мне заботились. Например, Архипов Никита Алексеевич. Я ведь работала на танковом заводе. Конечно, это вам не телеграммы принимать – совсем другая штука. Но ясно, это все пустяки, если сравнить с вами.
Ольга. Что вспоминать! Прошлой жизни конец, Люся. Новая начинается.
Люся. Да, да. Только бы война не повторилась, верно? Я сейчас много об этом размышляю, ведь столько пришлось увидеть горя. Очень хочется, чтобы народы не страдали в дальнейшем, правда?
Ольга. А что у вас с глазами? Почему вы в очках, Люся?
Люся. Да так, вообще. (Пауза.) Hy, мне пора, до свидания.
Ольга. Люся!
Люся (обернулась). Что?
Ольга подбежала к ней, хотела что-то сказать, не смогла и опустила голову.
(Тихо.) Не надо. Ведь вы ни в чем не виноваты. Разве вы не заслужили своего счастья? (С гордостью.) Не бойтесь, я не стану завидовать. Я теперь не 6едная. (Убегает.)
С улицы идет тетя Тася. На крыльцо выходит Лаврухин.
Тетя Тася. Это ты, Ольга? Сегодня в «Комсомольской правде» статья о Нине, ее очень хвалят. (Смеется.) Ну вот, теперь я могу умереть – сбылось все, о чем я мечтала.
Ольга (берет ее руку, целует и тихо говорит). Тетя, милая.
Тетя Тася. Да-да, вот мы и снова вместе! Война кончилась, и самое трудное теперь позади.
Лаврухин. Вы думаете? (Целует тетю Тасю.)
Тетя Тася. Конечно! Вот боюсь только, американцы что-нибудь выкинут. И потом этот Трумэн, он очень ненадежный субъект. Не правда ли, Миша?
Лаврухин (улыбнулся). Пожалуй.
Тетя Тася. Я положу Нине газету под подушку. Вот и солнышко! Счастливый день! (Уходит.)
Лаврухин (не сразу.) Здесь была Люся?
Ольга. Да. Ночью умерла Шурина мама.
Лаврухин. Где он?
Ольга. Не знаю. (Пауза.)
Тетя Тася (выходит на крыльцо). Она проснулась и читает газету. Она совершенно спокойна. Совершенно.
С улицы в калитку входит Архипов.
Архипов (улыбаясь, немного смущенно). Ну, принимай гостей, Михаил Иванович?
Лаврухин. Никита! Ах ты, мой милый! (Обнимает его.)
Архипов. Ты не удивляйся, что рано. События, понимаешь. Галины Сергеевны еще нет?
Лаврухин. Знакомься. Настасья Владимировна – хозяйка данной территории. Ольга – о ней ты слышал неоднократно.
Архипов (улыбнулся). Приходилось. (Жмет ей руку.)
Лаврухин. А это Архипов Никита Алексеевич. Так сказать, бог тыла. Кроме того, великий человек, как утверждают некоторые, Галина в том числе.
Архипов (смеется). Ох, и злой же ты, доктор! Ну, а где Люся? Работает? Учится?
Лаврухин. К экзаменам готовится в машиностроительный. Это ведь твоя идея, кажется?
Архипов. Да, очень хочется видеть вот такую хорошую женщину счастливой. Как она о своем муже рассказывала – весело и удивительно любовно! Послушаешь такой разговор – до того станет противно, что ты дурак, холостой мужчина. (Ольге.) Вернулся он, кстати, с фронта?
Ольга (помолчав). Вернулся.
Архипов. Ну, мир им и любовь. Да вы что молчите?
Ольга (быстро). Я… я позабочусь о чае. (Идет в дом.)
Тетя Тася. Но ты совершенно не в курсе нашей керосинки. Увы, она по-прежнему строптива и непостоянна. (Уходит вслед за Ольгой.)
Архипов (легонько ударяя Лаврухина по плечу). Ну, нашлась она все-таки, твоя Ольга. (Улыбаясь.) Счастливец!
В сад быстро входит Галина.
Галина. Доброе утро, Мишук! (Увидела Архипова.) Вы уже здесь, Никита Алексеевич?
Архипов. Как видите, поторопился. В ЦК меня отпустили раньше, чем предполагал. Почему вы смеетесь?
Галина (весело). Не знаю. (Пауза.)
Лаврухин. Она кстати смеется.
Архипов. Что? Не понял.
Лаврухин. Оставляю вас вдвоем. Мне почему-то кажется, что это вас не огорчит. Кстати. (Уходит в дом.)
Галина (вслед Лаврухину). Ну тебя. (Помолчав, Архипову.) Как ваши дела?
Архипов. Хороши, кажется.
Галина (не сразу). Никита Алексеевич. Я должка сказать вам два очень серьезных слова.
Архипов. Слушаю, Галина Сергеевна.
Галина. Я хотела сказать их еще утром, но не решилась. Так вот, я… Словом, мне следует вернуться в Борск. Нет, не перебивайте, я хочу сказать все. Вы бесконечно мне дороги, милый Никита Алексеевич. Но суть не в этом! Борск – город, в котором я поняла цену людям. И свою цену тоже. А это немало. Словом, я решилась вернуться к вам. Навсегда, понимаете?
Архипов (он очень взволнован). Да. То есть нет. (Пауза.) Что вы думаете делать на заводе?
Галина. Хочу вернуться в конструкторский отдел. А дальше поглядим.
Пауза.
Архипов. Вся штука в том, Галина Сергеевна, что я не еду в Борск. Я остаюсь в Москве на учебе, мне только что об этом сообщили в отделе кадров.
Галина (растерянно). Нет, погодите.
Архипов. Это именно так, и я шел сюда, думая, что теперь мы будем довольно часто видеться с вами.
Галина. И этого нельзя изменить?
Архипов (улыбнулся). В отделе кадров ЦК партии лучше знают, надо мне учиться или нет.
Галина (помолчав). И долго вы будете тут набираться ума-разума?
Архипов. Видимо, полгода.
Галина. Вы хоть учитесь-то на «отлично», чтобы мне не было стыдно за вас в Борске. А я постараюсь, чтобы и для меня эти полгода не прошли даром.
Архипов. И все же грустно немножко.
Галина. Что поделаешь, милый Никита Алексеевич, чему вы меня учили, то я и делаю.
Архипов. Словом, научил на свою голову.
Оба засмеялись.
Галина. Ничего, я в Москве недельку пробуду. (Лихо.) Погуляем! (Снова засмеялась.) Помните, как говорили по субботам ваши старички плотники: «Эх, Архипов, погуляем!»
Тетя Тася (появляясь на крыльце). Никита Алексеевич, вас ждут к столу. Это почти неправдоподобно, но чайник закипел.
Архипов. Ободряющее событие! Особенно для человека голодного и бездомного. Идемте, Галина Сергеевна. (Уходит в дом.)
Тетя Тася (задерживая Галину). Удивительно жизнерадостный мужчина! Он напоминает мне артиста Муратова в роли Карла Моора, предводителя разбойников. Я была в него влюблена, но он уехал в Самарканд. Умные мужчины всегда недогадливы. (Уходит вслед за Архиповым.)
Галина тоже хочет уйти, но на крыльце показывается Ольга.
