Ефимушкин. Все течет, все изменяется, товарищ Безуглый.
Малаша (утирая слезы). Ох, и мудрая ж наука эта диалектика, Александр Егорович.
Василий. И не сразу дается.
Безуглый. Товарищи… я ни на одну минуту не хотел бы омрачать наш праздник… (Подходит к Фурегову.) В этот день хочется отдать должное вам, Николай Порфирьевич, как человеку, без которого были бы невозможны нынешние успехи и торжество.
Ольга Самсоновна. Праздник… торжество?..
Максим Федосеевич. Разве еще что-нибудь приключилось?
Ефимушкин. Потерпите минуточку.
Фурегов. Спасибо за искренность, Владислав Сергеевич… Но… мы вынуждены будем очень серьезно с вами разговаривать.
Безуглый. Я… не вижу причины…
Фурегов. На нашем руднике не остается места для тишины.
Безуглый. Но я… готов…
Ефимушкин. Что? Шуметь?
Фурегов. Вы пойдете работать начальником смены.
Безуглый. Я, горный директор третьего ранга?! Александр Егорович, вы, как сама справедливость…
Ефимушкин. Я согласен с директором.
Безуглый. Хорошо… я подумаю. (Уходит.)
Ефимушкин (Безуглому). Подумайте, и хорошенько, обо всем!
Вбегают Настенька и Гайнутдинов.
Настенька. Мам… папочка!..
Ольга Самсоновна и Максим Федосеевич. Что? Что?
Настенька. Они идут!
Гайнутдинов. Ой, какой праздник!
Входят Илья и Вера. Они держатся за руки. Илья в рабочем костюме, испачканный рудной пылью и машинным маслом. Он улыбается, и зубы его блестят как у негра. Вера несет на руке свое пальто. Все, кроме стариков и Василия, хлопают в ладоши. Затем наступает тишина.
Вера. Вот он, Илья Буторин!
Никонов. Долго же вы его сюда вели.
Илья. Полем шли…
Вера. Шли, как пьяные, по полю… И ничего не видели.
Илья. Кофточку вот выпачкал.
Вера. Чистить не буду. Повешу в шкаф — пускай висит.
Входят Ястребов, Бадьин и Карпушкин. Здороваются.
Максим Федосеевич. Да весь рудник у меня! (Вопросительно оглядывается.) Товарищи?!
Ефимушкин. Вера, твое слово.
Вера. Нет, правда, ничего не сказали?!
Фурегов. Распоряжение исполнено.
Вера. Спасибо! (Вынимает из кармана Ильи свернутую и уже испачканную газету, разворачивает ее и громко, торжественно читает.) Проходчику Красногорского железного рудника Буторину Илье Максимовичу и главному инженеру того же рудника Никонову Ивану Петровичу за изобретение электробурового агрегата оригинальной конструкции и развитие многоцикличного метода бурения — Сталинская премия первой степени!
Ольга Самсоновна. Батюшки мои!
Максим Федосеевич. Ну, сын… (Идет к Илье, но неожиданно поворачивается к Ольге Самсоновне.) Поздравляю вас, Ольга Самсоновна.
Ольга Самсоновна. Так же и вас, Максим Федосеевич.
Старики торжественно кланяются Илье, затем целуют его.
Максим Федосеевич. Вот… сам товарищ Сталин и заметил.
Фурегов (подходит к Илье, жмет руку). Гвардия моя стахановская…
Ефимушкин. Ты, Илья, на директора не дуйся. Как сказано когда-то, он — уже не он, а кто-то другой.
Никонов. Поздравляю, Илья Максимович?
Илья. Замажу.
Никонов. Давай, покрепче. (Обнимаются.)
Ольга Самсоновна. Главный инженер и простой шахтер, а дорожкой, гляди-ко, не разминулись.
Ефимушкин. Время такое, Ольга Самсоновна. Многие стираются меточки. (Жмет руку Илье.) Так-то, Максимыч…
Настенька (бросаясь на шею Илье). Пустите, я! Ой, какое ура! (Целует Илью.)
Гайнутдинов (причмокнув). Одно удовольствие.
Ефимушкин. Поздравляю и тебя, Вера… Мы на подступах к твоему Донбассу: Николай Порфирьевич принял решение начать проходку квершлага.
Вера. Николай Порфирьевич, точно?
Фурегов. С одним условием. (Вера вопросительно смотрит на Фурегова.) После — гулять у вас на свадьбе.
Вера. Принимаю!
Илья (с трудом отрывая от себя сестренку). Хватит, Настенька… (Осмотрелся.) Ух, народищу навалило. (Рассмеялся, все улыбаются. Замечает Василия, который, понурившись, стоит в стороне). Вася… (Идет к брату). Бродяга ты, бродяга… (Обнимается с Василием).
Василий. Братуха…
Максим Федосеевич. Когда-то уж все мои дети коммунистами станут?..
Илья. Станут, отец.
Настенька. Станут. Все смотрят на Василия.
Василий (упрямо вскинув голову). Да, станут!
Ефимушкин. Слышите, Максим Федосеевич?..
Илья. А теперь, Александр Егорыч, прошу твою рекомендацию!
Ефимушкин. Давно написана. (Вынимает из внутреннего кармана аккуратно свернутый листок). Вот… (Обращаясь к зрителям). Проходчики мы — этим все сказано. Человечеству дорогу пробиваем… В том и радость наша, и лучшая судьба. (Вручает Илье рекомендацию). Шагай, Максимыч. В добрый путь!
Конец
Смысл этой песенки такой: ты хороша собою, у тебя черные брови и белые зубы, я хочу тебя проводить; скажи мне, где ты живешь и номер автобуса, которым можно ехать.
