АЙВИ. Да уж…
БАРБАРА ( обращаясь к Джин ). Абсолютно все. Проверяй абсолютно все: каждый комод, каждый ящик, каждую коробку из-под обуви. Здесь не может быть ничего личного. Все, что покажется подозрительным, складывай в коробку, потом разберемся. Ты поняла?
ЧАРЛИ. А нам что делать?
БАРБАРА. Сварите маме крепкого кофе, положите на лоб мокрое полотенце и сидите слушайте ее бред. Карен, позвони доктору Бёрку.
КАРЕН. А что сказать?
БАРБАРА. Скажи, что у нас больная.
ВАЙОЛЕТ. Ты не имеешь права этого делать! Это мой дом! Мой !
БАРБАРА. Так ты еще не поняла? (
Выбрасывая весь скопившийся адреналин, большими шагами идет через комнату и встает, возвышаясь над Вайолет. ) Я ТЕПЕРЬ КОМАНДУЮ!
Свет гаснет.
Сцена 1
...
Затемнение на окнах снято. Вечер.
При поднятии занавеса. Три сестры сидят в кабинете и пьют виски. На полу лежит надувной матрас, накрытый простыней.
В остальных частях дома: в столовой Чарли и Мэтти Фэй играют в карты против Стива и Джин; в гостиной сидит в одиночестве Малыш Чарли и смотрит телевизор; на крыльце Билл разбирает кучу бумаг; Вайолет, в халате и с полотенцем на волосах, сидит в задумчивости у окна на площадке второго этажа.
КАРЕН. Значит, доктор считает, что ее надо отправить в лечебницу? Это действительно необходимо? Он ее осматривал?
БАРБАРА. Доктор Бёрк считает, что она тронулась умом. « Слегка повредилась в рассудке». Я ему сказала, что он « слегка некомпетентен» и что я надеюсь, ему достаточно скоро « слегка не поздоровится». Говорит, он не знал, что она пила столько таблеток. Потому-то он и старается ее куда-нибудь упечь – боится, что мы подадим на него в суд за халатное отношение. Я так ему и сказала, что подумываю о таком варианте. Безответственный идиот!
КАРЕН. А почему он ей столько рецептов выписывал? Разве он не знает, что…
БАРБАРА. Не он один. У нее по доктору на каждом углу…
АЙВИ. Знаете, как она это делала? Шла к врачу и жаловалась на боли в спине – и получала рецепт. Через день-два возвращалась и говорила, что потеряла свои таблетки, – ей выписывали новые. Затем через неделю она говорила, что потянула мышцу, – еще рецепт. Потом – дозировка слишком маленькая, – и опять новый рецепт, и так без конца. Пока она не переборщит и врач не откажется что-либо еще выписывать. Тогда она вытаскивала из сумки всю пачку рецептов и начинала грозить, что пойдет с ними в Ассоциацию врачей и засудит его за передозировку. Она их всех просто шантажировала, вот они и шли у нее на поводу.
БАРБАРА ( обращаясь к Айви ). И ты знала, что это опять началось?
( Айви пожимает плечами. )
Сегодня у нее новая тактика: оскорбленное достоинство, этакий увядающий тропический цветок. В таком случае я – Бетт Дэвис! Мне даже пришлось ее немножко расшевелить: мол, давай, мама, выдай доктору свою речь про Великое поколение и про гвоздодер.
АЙВИ. Не думаю, чтобы это помогло, ведь доктор Бёрк и сам из того же поколения.
БАРБАРА. Тоже мне « Великое поколение »! А они точно все остальные поколения проверили? Может, если считать от печки, от железного века, найдется что-то еще более великое? И вообще, чем оно так замечательно? Просто тем, что они были жутко бедны и ненавидели фашистов? Так фашистов все ненавидят, ну и что? Помните, что она отмочила, когда мы ее клали в психушку?
АЙВИ. В какую именно?
КАРЕН. Меня тогда не было.
БАРБАРА. Она тогда еще выступила, что жаждет очиститься, что готова на жертвы ради своей семьи и что…
АЙВИ. Ну да, сначала она эту самую семью подвела, а потом решила доказать, что достойна считаться…
БАРБАРА. Но самое интересное – это что она тогда протащила в отделение дарвоцет. И где? Во влагалище !!! Вот вам и Великое поколение. Она нам речь толкала, а сама в это время держала пузырек с таблетками в причинном месте.
КАРЕН. Да ты что! Никогда об этом не слышала.
АЙВИ. Как ты сказала? «В причинном месте»?
БАРБАРА. Я подумала, что «мамина киска» – слишком вульгарно.
АЙВИ. « В причинном месте» тебе, значит, больше нравится?
БАРБАРА. А как еще я должна называть влагалище нашей матери?
АЙВИ. Ну, не знаю, но…
БАРБАРА. Может, «мамин домик» или «мамин зверек» ?
АЙВИ. Господи!
КАРЕН. Барбара!
( Все смеются. Смех постепенно сходит на нет. )
Мне очень жаль насчет вас с Биллом.
АЙВИ. Мне тоже, Барб.
БАРБАРА. Будь на то моя воля, вы бы никогда не узнали.
КАРЕН. Ты думаешь, это временно или?..
БАРБАРА. Как знать? Мы столько лет были женаты.
КАРЕН. Вот это, кстати, надо отметить про маму и папу. Снимаю шляпу перед всеми, кому удалось так долго прожить в браке.
БАРБАРА. Карен! Он убил себя!
КАРЕН. И тем не менее.
БАРБАРА. Кстати, между тобой и Малышом Чарли что-то происходит?
АЙВИ. Я не уверена, что мне хочется об этом говорить.
БАРБАРА. Потому что сама знаешь, что он наш двоюродный брат.
АЙВИ. Ну что ты пристала?
КАРЕН. Ты ведь понимаешь, о детях вам лучше забыть.
АЙВИ. Карен, мне почти сорок пять, я давно об этом и думать перестала. К тому же в позапрошлом году мне удалили матку.
КАРЕН. Как?
АЙВИ. Рак шейки матки.
КАРЕН. А я ничего не знала!
БАРБАРА. И я не знала!
АЙВИ. Я никому не говорила, кроме Чарльза. Тогда между нами все и началось.
БАРБАРА. Почему же ты никому больше не сказала?
АЙВИ. Зачем? Чтобы потом всю оставшуюся жизнь выслушивать мамины комментарии? Она и так со мной обращается как с неполноценной.
БАРБАРА. Ты могла бы нам сказать.
АЙВИ. Ты же не собиралась сообщать нам о себе и Билле.
БАРБАРА. Это другое дело.
АЙВИ. Почему? Только потому что это касается тебя, а не меня?
БАРБАРА. Нет, потому что развод – это постыдное публичное признание собственного поражения. А рак – это рак, черт возьми, и с ним ничего нельзя поделать. Мы твои сестры, мы могли как-то тебя поддержать.
АЙВИ. Что-то я не слишком ощущаю нашу глубинную связь.
КАРЕН. А я ощущаю. С вами обеими.
АЙВИ ( удивленно ). Как? Мы же тебя никогда не видим, тебя никогда нет рядом, ты сюда не приезжала уже…
КАРЕН. Но я все равно чувствую связь с вами!
АЙВИ. Значит, ты считаешь, что если мысленно привязана к этому дому, то уже незачем здесь появляться?
КАРЕН. Будто ты так хорошо меня знаешь!
АЙВИ. Нет. Об этом я и говорю. Мне надоели мифы о семейном единстве и сестринских узах. Мы все – просто люди, и некоторые из нас случайно оказались генетически связаны; это же произвольный набор клеток. Вот и всё.
БАРБАРА. Когда ты успела стать такой циничной?
АЙВИ. Забавно это слышать именно от тебя.
БАРБАРА. Конечно, ты можешь испытывать горечь, но «произвольный набор клеток»…
АЙВИ. Возможно, мой цинизм расцвел, когда я поняла, что ухаживать за нашими родителями – это исключительно моя обязанность.
БАРБАРА. Не надо сказки рассказывать! Я тоже участвовала во всех их треклятых…
АЙВИ. Пока тебе не надоело. А потом ты укатила. И ты, и Карен.
БАРБАРА. Мне надо было думать о собственной семье.
АЙВИ. Это жалкое оправдание. Как будто если у тебя ребенок, то все остальные обязательства отменяются.
БАРБАРА. Теперь меня обвиняют в том, что у меня есть ребенок!
АЙВИ. Никого я не обвиняю. Делай что хочешь. Что ты и делала. И ты, и Карен.
БАРБАРА. Если ты этого не делала, я тут ни при чем.
АЙВИ. Вот именно. Так что не надо теперь соловьем заливаться о сестринских чувствах, ладно? Я в это не верю. И уже давно. Когда я отсюда уеду, причем навсегда, я буду чувствовать себя не более виноватой, чем вы.
КАРЕН. А кто говорит, что мы не чувствуем?
БАРБАРА. Так ты уезжаешь?
АЙВИ. Мы с Чарльзом едем в Нью-Йорк.
( Барбара начинает смеяться. )
БАРБАРА. И что вы там собираетесь делать?
АЙВИ. У нас есть кое-какие планы.
БАРБАРА. Например?
АЙВИ. Какое тебе дело?
БАРБАРА. Ты не можешь просто взять и уехать в Нью-Йорк.
АЙВИ. Это не прихоть. И не мимолетное увлечение. Я такого никогда раньше не чувствовала, ни к кому. Между мной и Чарльзом есть нечто совершенно необыкновенное, такое редко у кого бывает.
КАРЕН. Что именно?
АЙВИ. Понимание.
БАРБАРА. А как же мама?
АЙВИ. А что мама?
БАРБАРА. Ты со спокойной душой ее оставишь?
АЙВИ. А ты?
( Ответа нет. )
Думаешь, с ней было трудно, пока был жив папа? Лучше подумай, что теперь начнется. Ты даже представить себе не можешь, во что все это выльется… через месяц, через год, через много лет. А если бы и смогла, то увидела бы все лишь с позиций любимой доченьки.
БАРБАРА. Ради всего святого! Сначала мама что-то мне пыталась втереть насчет того, что я, дескать, была папиной любимицей…
АЙВИ. Ммм… это не совсем так. Ты не была его любимицей. Я была. А ты – мамина.
