Коромыслов. Пойди к себе в комнату, Жура.
Екатерина Ивановна. Пойди ко мне, мальчик (целует его). Ты славный, ты хороший… Ты из деревни приехал? Лиза, посмотри, какой славный мальчик, он из деревни приехал, поцелуй его.
Коромыслов. Много чести. Иди-ка, брат, иди.
Екатерина Ивановна. Нет, поцелуй…
Тепловский. Лучше меня поцелуйте, я тоже мальчик из деревни.
Екатерина Ивановна (вставая). Молчать… Вы опять свои гадости говорите?
Георгий Дмитриевич. Да он же шутит…
Ментиков. Конечно, шутит. Остро сказано…
Екатерина Ивановна. Нет, как он смеет говорить, чтобы я его поцеловала? Я честная женщина и… Вы знаете, что он три раза стрелял в меня и хотел убить, но честная женщина, я ему никогда не изменяла… Я так тогда испугалась, когда он достал револьвер: Господи, думаю, неужели он хочет меня убить? Налейте мне вина…
Георгий Дмитриевич отходит и, покачивая головой, бродит по мастерской.
Коромыслов. И охота старое вспоминать, Екатерина Ивановна. И вина не стоит, а давайте-ка я надену шубку и поедем мы себе… Георгия оставим, Бог с ним, с этими мужьями, а возьмем Лизу…
Екатерина Ивановна. Нет. Я с ним в автомобиле поеду. Вы думаете, я пьяна — какие глупости. Художник, я вам нравлюсь?
Торопец. Нет.
Екатерина Ивановна. Врете, нравлюсь. А вам, художник? Но вы такой строгий, и я вас боюсь…
Тепловский. Мне нравитесь.
Георгий Дмитриевич. Павел, увези ее… Я не могу… я…
Коромыслов. Увезу, увезу… Эка беда, подумаешь, подпила барынька, это с нами каждый день бывает… А что, разве она часто?
Георгий Дмитриевич. Первый раз вижу… Павел, я с ума схожу…
Коромыслов. Ну, ну, не сойдешь. Ты на Лизочку посмотри, вот кого мне, пожалуй, и жалко…
Екатерина Ивановна. Нет, вы серьезно, вы любите меня? Ах, я теперь не верю в любовь…
Тепловский. И уж не верю я в любовь…
Екатерина Ивановна. Нет, серьезно, я раз хотела выброситься в это окно. Вы не верите — как это глупо… А я вам говорю, что хотела и Богу уже помолилась… нет, струсила… Струсила… Лизочка, посмотри — я голая совсем… отчего это?
Лиза. Ты по… позируешь.
Екатерина Ивановна. Ах да, а я и забыла совсем: смотрю, совсем го-о-лая сижу, а кругом мужчины. Я устала, Лизочка, я ужасно устала, попробуй, какая у меня тяжелая голова. Ах, как я устала…
Лиза. Поедем, Катя…
Екатерина Ивановна. Нет. Где пророк? Чего вы смеетесь… где пророк?
Тепловский. Ты мне предоставь это, Георгий, я с ними умею обращаться. Час покатаю по морозцу, и как рукой снимет.
Коромыслов. Да пусть уж. Возьми открытый автомобиль.
Тепловский. Ну, конечно. Устал, Горя, заработался? Я к тебе завтра обедать приеду, кстати, узнаю… Живешь в номерах, один, как черт, и так, знаешь, тянет? к семейной жизни, к очагу… Бодрись, Горя…
Ментиков. Остро сказано… Браво, Екатерина Ивановна. Нет, нет, господа, ко мне это не относится, я в пророки не лезу. У меня есть свои потребности, но я скромный; человек и…
Тепловский. Едем, Екатерина Ивановна…
Екатерина Ивановна. Куда?
Тепловский. А как приказывали: мотор готов. Едем, дорогая, погода прекрасная, и мы славно…
Лиза. Я с тобою, Катя.
Екатерина Ивановна. Ты? Нет, дружок, тебе не надо. Мы с ним кутить поедем, это он думает, что домой. Я домой не хочу…
Тепловский. Да и не надо… (Подмаргивает Георгию Дмитриевичу.) Кутить так кутить, я парень компанейский… едем…
Екатерина Ивановна. Видишь, Лизочка, Дай я тебя благословлю… будь умница, хорошая, дай тебе! Бог… В детскую пойди, деток моих поцелуй… Чего же ты плачешь, глупенькая?
Георгий Дмитриевич. Едем домой, Катя…
Ментиков. Конечно, домой, Екатерина я вас прошу, поедемте домой… А то что же это: вместе пришли…
Коромыслов. Подите-ка сюда, Ментиков, на слова…
Георгий Дмитриевич. Катя, ради Бога…
Екатерина Ивановна. Нет, какие глупости. (Вставая.) Ох, голова кружится… где же автомобиль?
Делает несколько шагов и опускается в кресло.
Нет, я туда не могу. Горя, дай мне сюда шубку, я хочу, чтобы ты одел меня. И ботики…
Георгий Дмитриевич выходит. Ментиков огорченно стоит в стороне.
Коромыслов. А не холодно вам будет, дорогая… Ты смотри, Яков, не простуди! Плед возьми.
Тепловский. Ну вот еще, ученого учи!.. (Нетерпеливо.) Да что же он там? — надо самому пойти… Ага…
Горничная и Георгий Дмитриевич вносят платье Екатерины Ивановны; Георгий Дмитриевич одевает жену; став на колени, надевает ботики. Все собрались около, только Ментиков в стороне, и на дальнем диване, спрятав лицо, плачет Лиза.
Торопец. Ну, мы тоже. Прощай, хозяин.
Екатерина Ивановна (целуя мужа в голову). Миленький, мне так приятно, что ты меня одеваешь. Ты тоже устал? Бедненький! Ты береги себя, не простудись… Хорошо?
Георгий Дмитриевич (целуя руку и вставая с колен). Хорошо.
Тепловский. Готово? Идем… Позвольте, я вас под руку возьму, Екатерина Ивановна, вот так… днем это неприлично, а сейчас…
Все прощаются с Георгием Дмитриевичем; он кланяется очень низко.
Коромыслов. Я провожу вас. Маша, идите вперед и огонь дайте…
Но в дверях маленькая остановка: Екатерина Ивановна оборачивается и зовет.
Екатерина Ивановна. Горя! Пойди сюда, Горя… Миленький, я хочу благословить тебя.
Коромыслов. Что за религиозное настроение… довольно уж!
Екатерина Ивановна (строго). Не шутите, это серьезно. Ну, до свидания, миленький. Господь с тобою!
Коромыслов. Наконец-то! Я сейчас, Георгий!
Все уходят.
В мастерской остаются только Георгий Дмитриевич, Лиза и Ментиков. Лиза плачет, и плач ее все слышнее; Ментиков, повертевшись по комнате, подходит к Георгию Дмитриевичу и осторожно присаживается около него на диван. Молчание. Ментиков вздыхает.
Ментиков. Уехала наша Екатерина Ивановна. (Молчание, вздох.) Папиросочку хотите, Георгий Дмитриевич?
Георгий Дмитриевич несколько мгновений с неопределенным выражением смотрит на него и берет папиросу. Слышнее плач Лизы.
Занавес
