Эмма. Ах вот оно что.
(Поворачивается к Агате.)
Беги поиграй с другими, Агги.
Агата. Можно мне тут побыть?
Эмма. Слушайся маму, а не то доктор Шпильрейн расхочет, чтобы у нее была девочка.
(Агата убегает; Эмма поворачивается к Сабине.)
Помогите ему — надежда только на вас.
Сабина. Что случилось?
Эмма. Он не в себе. Безнадежно запутался, увяз в своей книге. Перестал спать. Свернул частную практику. До сих пор не может опомниться после травмы, которую нанес ему конфликт с профессором Фрейдом. Я не понаслышке знаю о таких состояниях и убеждена, что ему грозит неминуемый нервный срыв.
Сабина. Надо же. Я помню его совершенно другим.
Эмма. К сожалению, вы у нас только проездом, но, если бы остались немного погостить, я бы, наверное, убедила его пройти у вас сеанс психоанализа. Я знаю, он всегда… высоко ценил ваше мнение.
(Сабина с тревогой смотрит в сторону Юнга.)
Вы же теперь ведете прием пациентов, да?
Сабина. Пока да, но в дальнейшем хочу специализироваться в детской психологии. Я не делилась своими планами с вашим мужем — он не признает эту область. Но выявление проблемы на ранней стадии может избавить человека от множества страданий.
Эмма. Вы правы, спору нет. Я и сама делаю некоторые шаги в этом направлении. Сейчас изучаю легенды о Святом Граале. Меня увлекает идея поисков чистоты и просвещения длиною в жизнь.
Сабина. Я тоже много занималась мифологией, но исследовала более темные области.
Эмма. Как же, помню.
(Пауза. Сабина отводит глаза.)
Когда дети подрастут, пойду учиться на психотерапевта. Хотя с Карлом этими планами не делилась, как и вы.
Сабина поворачивается к ней спиной.
Сабина. Его состояние, видимо, давит на вас непомерной тяжестью.
Эмма. Оно лишь подтверждает то, о чем я и прежде догадывалась.
Сабина. Что именно?
Эмма. То, что у меня нет близких друзей; все наши знакомые интересуются только моим мужем.
Сабина. Ну что вы, не может быть.
Эмма. Я по этому поводу не переживаю. Когда у нас еще бывали гости, мне приходилось постоянно следить за собой, чтобы не произносить умных слов и не отвлекать внимание от Карла.
(Сабина в растерянности, она не находит ответа.)
Но это не важно. Я всегда знала, на что себя обрекаю.
(Юнг поднимает голову и смотрит в их сторону.)
Подойдите к нему, поговорите. Я знаю, что вы будете предельно тактичны.
Сабина. Можете быть уверены.
Эмма. Агги!
Собирается уйти, но Сабина ее останавливает.
Сабина. Если кто-то и сможет ему помочь, так это вы.
Эмма. Будем надеяться.
Сабина склоняется к ней и целует в обе щеки. Потом, когда Эмма уводит Агату в дом, Сабина приближается к Юнгу. Она старается не реагировать на его почти враждебное выражение лица. У него измученный, напряженный вид.
Сабина. У вас прекрасные дети.
Эта фраза, похоже, не отпечатывается в сознании Юнга. Он резко вскакивает.
Юнг. Ты, стало быть, вышла замуж.
Сабина. Как видишь.
Юнг. Он врач?
Сабина. Угадал. Его зовут Павел Шефтель. Юнг. Из России?
Сабина. Да, еврей из России.
Юнг. Что он за человек?
Сабина. Добрый.
Юнг. Славно, славно.
Но он отворачивается, и его лицо искажает мучительный спазм.
Сабина. Тебе плохо?
Юнг. Ничего страшного. Просто я в последнее время не высыпаюсь.
Сабина. Почему?
Юнг. Меня преследует один и тот же апокалиптический сон.
Сабина. Можешь рассказать?
Юнг. На всю северную часть Европы, от Северного моря до Альпийских гор, обрушивается водный поток: он смывает дома, уносит тысячи мертвых тел. Потом докатывается до здешних мест, гигантской волной устремляется в озеро, и тут — у меня на глазах — вода, ревущая как лавина, превращается в кровь. Кровь Европы.
Сабина. Как по-твоему, что это означает?
Юнг. Не имею представления, но я чувствую: это сбудется. Потом мне делается тошно — и стыдно.
(Отворачивается и смотрит на другой берег озера, потом опять поворачивается к Сабине.)
Какие у тебя планы?
Сабина. Мы бы хотели вернуться в Россию: там работы — непочатый край.
Юнг. Лишь бы ты не осталась в Вене.
Сабина. Я разговаривала с ним на прошлой неделе. Не могу смириться с его тезисом, что мы бессильны перед…
Юнг. Мы и впрямь бессильны! Оглядываясь назад, не могу себе простить: как я сразу не понял? Он отказался поведать мне один сон, чтобы не уронить свой авторитет. Тем самым он в моих глазах уронил свой авторитет навсегда. Признаюсь, для меня было ударом, когда я узнал, что ты приняла его сторону.
Сабина. Дело не в том, чью сторону мы принимаем. Я должна работать в том направлении, которое мой инстинкт указывает моему интеллекту как единственно правильное. Не забывай, что его метод меня излечил. А ваши с ним разногласия не так глубоки, как вам кажется. Если вы придете к согласию, это для всех нас будет огромным благом.
Юнг. Ты явилась сюда, чтобы это сказать?
Сабина. Нет. Я здесь проездом из Женевы. Естественно, заглянула тебя проведать. Мне уже пора — не опоздать бы на поезд.
Юнг. Да-да, конечно, извини, я просто…
(Прервавшись на полуслове, опять устремляет взгляд на озеро.)
Этому не бывать. Он никогда в жизни не признает, что мы зашли в тупик, полагаясь только на те вещи, которые доступны пониманию. Нужно идти вперед, искать нехоженые тропы. Нужно вернуться к истокам нашей веры — без этого не может быть движения вперед. Я не хочу открывать маленькую дверцу и показывать пациенту его болезнь, которая жабой засела у него в голове. Я хочу найти способ помочь пациенту заново обрести себя, наставить его на тернистый путь, в конце которого ожидает тот человек, каким он всегда мечтал стать.
Сабина. Но зачем же при этом загонять в болезнь самого себя?
Юнг. Только тот врач способен исцелять, который сам страдал.
Молчание. Его нарушает Сабина, которая заговаривает как ни в чем не бывало.
Сабина. Я слышала, у тебя новая возлюбленная.
Юнг. Ну…
Сабина. Она похожа на меня?
Юнг. Нет, нисколько.
Сабина. Брюнетка, стройная.
Юнг. Допустим.
Сабина. Из числа бывших пациенток.
Юнг. Допустим.
Сабина. Учится на психоаналитика.
Юнг. Допустим.
Сабина. И при этом нисколько не похожа на меня?
Юнг. При желании можно найти некоторое сходство.
Сабина. И как это у вас получается? Как вы устраиваетесь?
Юнг. Сам толком не знаю. Как ты поняла, Эмма — это моя опора, а Тони — это глоток свежего воздуха.
(Поворачивается к ней.)
Любовь к тебе — самое главное, что было в моей жизни. Она заставила меня — пусть это и не к добру — разобраться в себе.
(Сабина, до сих пор хранившая скептическое выражение лица, смягчается; на глаза наворачиваются слезы. Юнг протягивает руку и мимолетно касается ее живота.)
Судя по всему, от меня.
Сабина. Да.
Юнг. Что ж, иногда человек совершает непростительные поступки, чтобы получить возможность жить дальше.
С этими словами он склоняется к ней и нежно целует в лоб. Потом отступает назад, к своему креслу. Сабина не без колебаний разворачивается и уходит из парка, тронутая его признаниями, успокоенная и — на мгновение — почти счастливая. Юнг со своего места провожает ее взглядом. Затем поворачивается к безмятежной глади озера, позолоченной лучами заходящего солнца. Пока он вглядывается в другой берег, свет медленно гаснет и слышится нарастающий рев огромной лавины, которая обрушивается с горных вершин в неподвижную глубину вод.
Премьера спектакля по пьесе «Полное затмение» состоялась в театре «Ройял корт» 11 сентября 1968 года.
