если нас с этой головой за жопу возьмут, тебе не до Зои будет, сам понимаешь.
Семён: Понимаю. Но я неделю копил, чтобы ее купить.
Костя: Я поговорю с Зайцем – даст скидку.
Семён: Ага, даст…
Появляется Федя.
Все (наперебой): Федя! Мы играли в футбол, голова откололась…
Федя: Так, стоп! Ты говори! (Сёме.)
Семён: Мы играли в футбол, голова откололась, Костя предлагает голову Ленина на жвачку приклеить!
Федя: Ну, вообще, надо клеить…
Семён: Ладно. Чего теперь, давайте только пожуем ее все.
Федя: Это что? «Дональд»?
Семён: Ну да…
Федя: Откуда?
Семён: Да я ее купил, чтобы с Зоей гулять пойти: она сказала, что без «Дональда» не пойдет…
Федя: То есть я ее уже полгода гулять зову, она не идет, а с тобой за «Дональд»?! «Дональд»… Охрененно, конечно, все устроено. Вот вы знаете, что папа у Зайцева просто сантехник, но он работает на корабле и ему за границу выезжать можно, а моему папе-профессору нельзя, он, по мнению одного козла, которого мама послала, – неблагонадежен. И теперь у Зайцева склад разной американской хрени, которая там вообще ничего не сто́ит! Вообще ничего! А мы за нее душу готовы продать. Вырасту – если здесь ничего не изменится – уеду. Не хочу, чтобы какая-то сука, которой мама не дала, решала, как мне жить. Бабушка еще знаешь что сказала? Что маме повезло, что в ее время папу бы посадили, а маме бы объяснили, с кем спать надо. Я так не хочу. Уеду.
Костя: Как ты уедешь?
Федя: Не знаю. Как-нибудь. А чего, думаешь, ничего не изменится?
Костя: А с чего? Федь, ну ты, если уедешь, ты это… пришли нам сюда ящик жвачек, обещаешь? Ладно, хорош жевать. Давайте сделаем три точки и прилепим эту чертову голову. Саша, у тебя у одного руки из правильного места. Сможешь ровно поставить?
Саша: Ну, я попробую…
Костя: Дедушка, ты, главное, головой не кивай, пока я клей не принесу. Так, а что теперь делаем?
Федя: Мужики! Сёма, ты фантик выбросил?
Семён: Нет.
Федя: Отлично, давай его сюда.
Костя: Зачем тебе?
Федя: Это фантик от «Дональда», а все знают, что «Дональд» есть только у этого козла, Зайцева!
Костя: Все равно не понял.
Федя: А тебе и не надо.
Костя: Пять минут осталось! Валим!
Все убегают, появляется Янина, за ней только что убежавший Федя.
Янина (в зал): На следующее утро Янина Сергеевна привела к памятнику Владимира Михайловича Глинкина.
Федя: Это кто?
Янина: Человек из РОНО, служебной задачей которого было копать под всех директоров.
Федя: Только не под вас…
Янина (в зал): Осматривая уголок Октября, он похлопал по плечу Янину Сергеевну, а потом не сдержался и так же фамильярно обошелся с памятником. Голова накренилась и рухнула вниз. На этот раз мимо горшков.
Федя (в зал): Товарищ из РОНО был атеистом. Ему никто не помог.
Янина (в зал): Справившись кое-как с первичным, точнее первобытным, страхом и пропотев до партбилета, он осмотрел место преступления, обнаружил не только две из трех клепок из жвачки, но и обертку. Это не наша «Клубничная», это «Дональд»! Виновный начал вырисовываться. Владимир Михайлович сообщил Янине Сергеевне, что обезглавливание вождя в советской школе – событие, отдающее терактом или контрреволюцией. Янина Сергеевна вспыхнула.
Федя: Так он, наверное, пошутил.
Янина: Я не понимала, шутит чиновник или нет, поэтому решила на всякий случай найти преступника.
Федя: Янина Сергеевна, я кое-что вспомнил! (Остальное говорит на ухо Янине.)
Янина: Проведя опрос общественного мнения, я выяснила, что кто-то видел, как семиклассники вчера играли в футбол, ну а «Дональд» привел сразу к Зайцеву.
Появляется весь класс.
Янина: Зайцев, встань! Теперь у тебя неприятности, крупные. Рассказывай, зачем ты Владимиру Ильичу Ленину голову отбил.
Гриша: Янина Сергеевна, я не знаю, о чем вы говорите. Какая голова?
Янина: Обычная голова, человеческая, тьфу, гипсовая, неважно. Вчера тебя видели после четвертого урока играющим в футбол рядом с памятником. А сегодня у него голова отвалилась. Судя по всему, ты ее вчера отломал и на жвачку свою мерзкую иностранную прилепил, чтобы нас всех подставить.
Гриша: Я не мог этого сделать, у меня алиби.
Янина: Что у тебя?
Гриша: Алиби. Несколько уважаемых человек могут подтвердить, что вчера меня в школе не было.
Янина: Интересно, почему тебя не было и кто эти уважаемые люди?
Гриша: Участковый, к примеру. Вчерашний день я провел в милиции – мне не до футбола было.
Янина: Я не удивлена. Хорошо, об этом мы отдельно поговорим. Тогда расскажи, кому из одноклассников ты дал жвачку «Дональд».
Гриша: Никому.
Янина: Врешь! И если ты мне правду не скажешь, то будешь за всех отвечать все равно. Один. И мне плевать, виноват ты или нет. Так что лучше скажи сам. Тебе и так в нашей школе не место. С волчьим билетом вылетишь. Говори! Кому ты дал?!
Гриша: Кому я дал? А кому я дал… Кому я дал… А никому я ее не дал. Даю честное ленинское слово.
Янина: Чтоб я от тебя, Зайцев, честного ленинского не слышала, позоришь имя только!!!
Янина уходит.
Саша (в зал): На этом расследование закончилось. Но для всех нас все в жизни только начиналось.
Все, кроме Кости и Гриши, уходят.
Костя: Заяц, спасибо, что не сдал, должны мы тебе теперь.
Гриша: Должны.
Костя: Слушай, Заяц, тут такое дело, Сёма жвачку для девушки купил, для Зои, он ей обещал, ты же знаешь, что у него с деньгами-то не очень, может, продашь со скидкой?
Гриша: Интересная у тебя логика: вы мне должны, и при этом я еще и дешевле продавать должен. С какого перепугу?
Костик: Ну будь ты человеком, мы же в одном классе учимся, Сёма не ел дня три, чтобы накопить, а у тебя этих жвачек целая коробка.
Гриша: А ты их не считай. Можешь за друга заплатить, если его тебе так жалко. Но, честно говоря, у Сёмы и со жвачкой шансов с бабой нет. Дебил дебилом, а еще и голодранец. Я вообще не уверен, что ему жить обязательно.
Костик: Заяц, я понимаю, у тебя, кроме денег, в голове ничего нет, но ты за словами-то последи, а то я купить-то куплю, но морду тебе набью.
Гриша: Я за словами всегда слежу, Крынкин.
Драка между Костей и Гришей заканчивается победой Гриши.
Гриша (в зал): Гриша Зайцев тогда жвачку
