МЕНУХИН
С превеликим удовольствием.
ЭЙНШТЕЙН
Ваша снисходительность повергает меня в смущение. Мне хорошо известно, какая это пытка — выступать перед профанами; но такова уж судьба человека, ее нельзя полностью избежать. Но прежде я хочу закончить мою работу над звонком.
МЕНУХИН
Помилуйте, какой звонок! Очередная фантазия Хефцибы. И думать о нем забудьте.
ЭЙНШТЕЙН
Нет, проблема интересная.
МЕНУХИН
Какая проблема?
ЭЙНШТЕЙН
Проблема звучащего аппарата.
МЕНУХИН
Вы шутите. Что может быть интересного в каком-то звонке?
ЭЙНШТЕЙН
Давайте в общих чертах сформулируем постановку задачи. Как только кто-то снаружи, у двери, нажимает на эту кнопку, здесь, наверху, внутри должен прийти в движение звонок, верно?
МЕНУХИН
Ясно.
ЭЙНШТЕЙН
Не так уж ясно. Звучание должно следовать за нажатием, сначала кнопка, потом этот колокольчик, верно?
МЕНУХИН
Вы имеете в виду, что не сначала колокольчик, а потом кнопка?
ЭЙНШТЕЙН
Именно так.
МЕНУХИН
Да он же не зазвонит, пока кто-нибудь не позвонит, это немыслимо.
ЭЙНШТЕЙН
Мыслить можно все.
МЕНУХИН
Я хочу сказать, что этого не может быть.
ЭЙНШТЕЙН
Верно. Это невозможно. Здесь я с вами согласен, я сам это доказал. Что бы ни произошло, звучание произойдет позже, чем нажатие, это я уже сейчас могу вам обещать. Тем самым, мы оказываемся в благоприятном исходном положении. Дело в том, что никто из моих коллег больше не верит в причины; вам повезло, что вам подвернулся я. Нажатие на кнопку есть причина шума. Ни один физик, кроме меня, этого уже не понимает. Давайте заключим сделку, господин Менухин. Я быстро починю вам звонок, а вы потом сыграете мне этот концерт.
МЕНУХИН
Если вам так угодно. По рукам.
ЭЙНШТЕЙН
По рукам.
МЕНУХИН
Хорошо, тогда я оставлю вас, мне нужно кое-что сделать в студии; это недолго, а потом я в вашем распоряжении.
ЭЙНШТЕЙН
А у меня появится чувство, что я хоть чем-то заслужил свое вознаграждение.
Менухин уходит через двойные двери в соседнюю комнату. Эйнштейн взбирается на стремянку, ему удается снять звонок с крюка, и некоторое время он внимательно его рассматривает. Входит Хефциба с инструментами в руках.
ХЕФЦИБА
Ну?
ЭЙНШТЕЙН
Дела не так уж плохи. Я не предвижу особых трудностей.
ХЕФЦИБА
Хотелось бы надеяться. Видите ли, Иегуди не выносит ремесленников в своем доме. Он не понимает, что они делают, но его мысль непрерывно работает вместе с ними; это ужасно его напрягает.
ЭЙНШТЕЙН
Я постараюсь свести продолжительность к минимуму.
ХЕФЦИБА
Продолжительность чего?
ЭЙНШТЕЙН
Это дело следует обдумать.
ХЕФЦИБА
Что тут думать? Взять и починить.
ЭЙНШТЕЙН
Непременно. Но в любом случае, прежде, чем приступить к делу, желательно иметь теоретическое его обоснование.
ХЕФЦИБА
А как насчет инструмента?
ЭЙНШТЕЙН
Разумеется. Несомненно.
ХЕФЦИБА
Что же вы не попросили у меня плоскогубцы и гаечный ключ? Хорошо, что я вспомнила.
ЭЙНШТЕЙН
Вы очень любезны. Но это не тот инструмент, который мне нужен.
ХЕФЦИБА
Не тот?
ЭЙНШТЕЙН
Мой инструмент — бумага.
ХЕФЦИБА
Я полагаю, не только бумага?
ЭЙНШТЕЙН
И моя голова, конечно.
ХЕФЦИБА
Так принести вам бумагу?
ЭЙНШТЕЙН
Нет, не нужно. Бумагу я всегда ношу с собой. Без нее я бы пропал. (Вынимает свернутые листы бумаги из глубокого кармана брюк и начинает разглаживать их на колене.)
ХЕФЦИБА
Рада была узнать, что ваш инструментарий полностью укомплектован.
Входит Менухин со скрипкой.
МЕНУХИН
О, вы еще не закончили?
ЭЙНШТЕЙН
Мадам мне ассистирует.
МЕНУХИН
Дорогая, тебе не кажется, что профессор Эйнштейн не нуждается в твоем сотрудничестве? Ах да, я же вас еще даже не познакомил. Профессор Эйнштейн, а это Хефциба.
ХЕФЦИБА
Простите, господин профессор, не признала.
ЭЙНШТЕЙН
Это вы меня простите, госпожа Менухина. Мне послышалась, вы сказали, Николас.
МЕНУХИН
Хефциба моя сестра. Жена уехала в Миннеаполис, готовить гастроли.
ЭЙНШТЕЙН
Я почти всегда начинаю с того, что не понимаю, о чем речь. Это у меня профессиональное. Если исходное положение представляется бесспорным, результаты часто оказываются ужасными. Ваша сестра Хефциба?
МЕНУХИН
Я ее люблю, и она аккомпанирует мне на фортепиано.
ЭЙНШТЕЙН
Музыкантша. Редкое явление.
МЕНУХИН
Пианистки не такая уж редкость. Фортепиано — женский инструмент. Он совершенно бездушен. А скрипачек вообще не бывает. Я полагаю, Хефциба, нам не следует отвлекать профессора Эйнштейна от его занятия. Есть еще что-то, что мы могли бы сделать для вас, профессор?
ЭЙНШТЕЙН
Нет ли у вас в доме книги по теории относительности?
МЕНУХИН
По теории относительности?
ЭЙНШТЕЙН
В последнее время появились несколько вполне доступных изложений этой теории, и, собственно говоря, каждое могло бы ускорить ее усвоение.
МЕНУХИН
Усвоение теории относительности?
ЭЙНШТЕЙН
Да.
МЕНУХИН
Но вы же ее открыли.
ЭЙНШТЕЙН
Вот именно, а значит забыл. Ничто не забывается так основательно, как то, что ты сам породил на свет; вероятно, мозг мстит за родовые муки. Уже при вручении мне Нобелевской премии, я испытывал угрызения совести, так как не мог на ней сосредоточиться. Все последние годы я занимаюсь теорией поля, а из нее, собственно говоря, должна вытекать общая теория относительности, а из общей — специальная.
МЕНУХИН
Для чего вам нужна теория относительности?
ЭЙНШТЕЙН
Из нее есть, кажется, довольно легкий путь к Максвеллу и Фарадею, потому что этот звонок, да будет вам известно, функционирует электрически, а потом и путь к Ньютону.
МЕНУХИН
Ньютону?
ЭЙНШТЕЙН
Да, из-за кнопки.
МЕНУХИН
Простите, профессор, мои родители были людьми образованными, я же ни разу в жизни не брал ни одного урока физики. Но не слишком ли это окольный путь?
ЭЙНШТЕЙН
Иногда приходится прилагать некоторые духовные усилия. Видите ли, здесь физические законы действуют совсем иначе; такой уж это замечательный, такой странный маленький мир.
МЕНЦУХИН
Здесь?
ЭЙНШТЕЙН
Здесь.
МЕНУХИН
В Калифорнии?
ЭЙНШТЕЙН
Вы со мной согласны.
ХЕФЦИБА
Что вы имеете против физических законов в Калифорнии?
ЭЙНШТЕЙН
О, они заслуживают упрека не больше, чем где-либо на Земле. Уверяю вас, госпожа Николас, Калифорния — страшное захолустье по сравнению с космосом.
ХЕФЦИБА
Похоже, этот космос — страшное захолустье по сравнению с Калифорниией.
ЭЙНШТЕЙН
Полагаю, госпожа Николас, вы имеете полное право на подобную точку зрения. Я хотел лишь сказать, что предлагаемые условия, столь далекие от скорости света, действительно несколько запутаны. Я не имею большого опыта в данной области.
ХЕФЦИБА
Может, я тогда лучше позову…
ЭЙНШТЕЙН
О, ни в коем случае, госпожа Николас. Вы не должны сдавать позиций. Вы сделали мне самый большой подарок, который возможно преподнести ученому: научную задачу. О поведении электромагнитных и материальных волн в Калифорнии! К такому не придешь, с этим надо столкнуться! — Создающее шум тело я осмотрел. Если позволите, я хотел бы сейчас выйти и составить представление о механизме возбуждения шума. (Выходит.)
ХЕФЦИБА
Может, он и такой великий, как ты говоришь, Иегуди, но тут есть один негритенок, чистит бассейн у соседей. Так я могла бы его позвать, чтобы он починил наш звонок.
МЕНУХИН
Не смей этого делать. Я запрещаю.
ХЕФЦИБА
Хорошо, хорошо.
МЕНУХИН
Хефциба.
ХЕФЦИБА
Да.
МЕНУХИН
Ты слышала, что я тебе сказал?
ХЕФЦИБА
Конечно, я слышала, что ты сказал.
МЕНУХИН
И что я сказал?
ХЕФЦИБА
Ладно-ладно, ты мне запретил. Ты думаешь, твой господин Эйнштейн — самый подходящий человек для этого дела?
МЕНУХИН
Эйнштейн — самый подходящий человек для любого дела.
ХЕФЦИБА
Я хочу сказать, считаешь ли ты, что он сможет это сделать?
МЕНУХИН
Он сделает это по-своему. Он желает провести исследование на моем звонке; кто я такой, чтобы прерывать исследование Эйнштейна? Правительство Соединенных Штатов? Он говорит, что его это интересует, так сам Бог велел Эйнштейну делать то, что его интересует.
ХЕФЦИБА
Я не думаю, что его это интересует. Я думаю, он просто любезный человек.
МЕНУХИН
Разумеется, он любезный человек, а ты не придумала ничего лучше, чем его обидеть. Сам Эйнштейн, не колеблясь, предлагает мне свою помощь, а он намного более велик, чем я.
