Федор. Через шесть лет, может, уже и не захочу.
Женька. Старик, давай, откровенно: тебя просто потянуло с девочкой на юг.
Федор. Ну, а если так?
Женька. Нет проблем! Вот тебе ключ, веди ее сюда и устраивай медовый месяц. Сколько тебе надо? День? Два? Три?
Федор. Нет, Некрасиво.
Женька. Ну, хорошо. Поедешь. Но — через неделю.
Федор. Она уже отпуск взяла.
Женька. Перенесет.
Федор. Некрасиво.
Пауза.
Женька. Старик, мне наши парни голову оторвут.
Федор. За что?
Женька. Не уговорил.
Федор. А им что?
Женька. Такие вещи ты должен понимать. Из нашей группы, практически, ты один состоялся как строитель. Мы клерки. Даже Лещев — клерк, столоначальник, только стол повыше. На нас смотрят как на мальчишек. А если ты пробьешь стену, сразу открываются перспективы. Не для меня: кой потолок — сам знаешь. А ребята…
Федор. Лещ, что ли?
Женька. И Лещ.
Федор. Чего ты о нем заботишься?
Женька. Все-таки, свой малый, учились вместе.
Федор. Лещ хоть и карьерист, а дурак. На хорошие места приходят не оттуда /показывает вверх/ — а вон-он оттуда /показывает куда-то вдаль/.
Женька. Так ведь ты оттуда и пришел!.. Старик, пойми — я ведь не из-за Леща.
Федор. А из-за кого?
Женька. Из-за тебя. Может., это единственный в твоей жизни случай! Фортуну нельзя отпускать. Вот я? например, давно упустил, теперь все. А ты должен зубами вцепиться…
Федор. Я мыло твое возьму, ладно?
Женька. Бери… /Пауза. / А чего, собственно, ты к ней так приклеился?
Федор. Хорошая девчонка.
Женька. Хороших девчонок пол-Москвы! А на юге ими пляж устелен, штабелями лежат!.. Кстати, почему эта хорошая девчонка в первый день знакомства намылилась с тобой на юг?
Федор. А ты, оказывается, моралист.
Женька. Ну, ты едешь, потому что хорошая девчонка. А она? Какая у нее идея?.. По-моему, на поверхности лежит.
Федор. А именно?
Женька. Кто она?
Федор. Лаборантка в НИИ.
Женька. А родители?
Федор. Мать одна.
Женька. Ясно. Больше ничего не надо. Итак — денег нет, профессии нет, перспектива нет.
Федор. Ну, и что?
Женька. А то, что сложа. Люди ползут вверх, со ступеньки на ступеньку, грызут гранит науки. А доберутся до первой площадочки — уже и жевать нечем: все зубы ушли на гранит. Но у баб, Федя, есть прекрасный обходный маневр: один штамп в документике, и ты на орбите.
Федор. Ну, такой-то маневр и у мужиков есть.
Женька. Естественно.
Федор. А ты чего ж зевал, если жизнь сложна?
Женька. Извини, старик, но у меня есть понятия о чести. Не очень строгие, но есть.
Федор. Ну, а вдруг и у нее есть понятия о чести?
Женька /со вздохом/. Ну, представь, что я тебе говорю: вчера познакомился с девицей, а сегодня едем на юг. Что ты скажешь?
Федор. М-да…
Женька. Вот и я тебе говорю: м-да!.. Оно, конечно, развлечься никогда не плохо. Но, к сожалению, так уже бывало: поедешь развеяться, а вернешься с кольцом на пальце и с гирей на шее.
Федор. Можно, закажу межгород?
Женька. Давай.
Федор сняв трубку набирает номер.
Женька. Девочка — это хорошо, но на служебных лестницах нужна не девочка, а жена…
Федор. Межгород? Девушка, сделайте-ка Чернигов. Вот прямо сейчас. Шесть-двенадцать-сорок два… Сколько наговорю… Два-двадцать-девять ноль-пять-ноль два… Давайте! (Кладет трубку.)
Женька. Тебе ж давали Чернигов.
Федор. Момент был не тот… Так какая жена нужна на ваших лестницах?
Женька. Посолидней.
Федор. /доставая из портфеля две бутылки и всякую снедь/. Давай стаканы!
Женька. Старик, зачем столько?
Федор. Без отвальной поезд не поедет. /Разливает по стаканам коньяк./
Женька. Значит, едешь? Напрасно.
Федор. К черту дела. Давай!
Пьют молча, не чокаясь.
Федор. Как тебе здесь живется?
Женька. Видишь.
Федор. Комнатка приятная. Центр.
Женька. Соседи занудствуют. То музыка мешает, то еще что.
Федор. А чего квартиру не выбьешь?
Женька. У нас трудно. Тебе бы сразу дали.
Федор. Почему?
Женька. У нас один деятель сказал: мы даем квартиры не тем, кто нуждается, а тем, в ком мы нуждаемся. Пока был женат, еще что-то светило, а сейчас… /Наливает коньяк себе и Федору/ Дурак ты, Федька, само в руки плывет… Дурак!
Федор. Все мы дураки.
Чокаются. Пьют.
Федор. Чего развелись-то?
Женька. Развелись… Формулировка была такая: скоро лысеть начнешь, а до сих пор ни кожи, ни рожи, ни имени.
Федор. Повезло тебе с бабой.
Женька. Она давно занудствовала. Чуть что — уйду к маме. Ну, и иди к маме! Ну, и уйду к маме! Ну, и ушла к маме.
Федор. Да, с ними хорошим быть нельзя. На хороших бабы верхом ездят.
Женька берет щепотку соки, наклоняется.
Федор. Ты чего?
Женька. Вино капнуло. Солью надо. /Старательно затирает солью пятно на брючине Федора./
Федор. Да ладно, брось.
Женька. Следа — не останемся… Ну — давай за тебя.
Федор. Спасибо.
Пьют.
Женька /качнувшись/. Да, хреново без тебя будет.
Федор. Жень, ты закусывай.
Женька. Привык к тебе, а теперь опять один. Нет, надо было тебе пойти в министерство.
Федор. Жень, погоди. Послушай. Ну, чего ты здесь прилип? Разве это жизнь?
Женька. Без тебя хреново будет.
Федор. Ты же строитель! Поехали ко мне в Мостки. И денег вдвое, и на ноги встанешь. Ну, кто ты здесь, в министерстве? Разве это жизнь для мужика? Жилье бронируют, захочешь — вернешься через три года.
Женька. Да, ты прав… Надо бы что-нибудь придумать…
Пьют
Федор. Жень, закусывай.
Звонит телефон. /Хватая трубку./
Алло! Алло! Лидия Афанасьевна? Лида, привет! Ну я, Федор. Федор Иваныч… Лида, в общем, я еще в Москве. Скоро еду, в Сухуми, наверное. Позвоню оттуда, адрес дам. Может, махнешь недельки — через три?.. Ну, гляди. Тогда сам заеду… Ну, давай! Счастливо! /Кладет трубку./
Женька. Это кто?
Федор. Это к вопросу о кольце на палец.
Женька. Кто она?
Федор. Учительница. В Ленинграде познакомились.
Женька. Молодая?
Федор. Одна молодая была — хватит, я свое отработал.
Женька. Хорошая баба?
Федор. Вот поживу с ней годик в вагончике — тогда точно скажу. Ладно, давай по последней. За верных баб, идет? Может, где на Таймыре таких штуки две и осталось, как раз для нас с тобой.
Женька. За это давай.
Пьют.
Федор. А ну, закусывай!
Женька. Да, да, сейчас. Я потом, попозже… Старик, жаль, что ты уезжаешь. Это очень неосторожно. Крутануть в Москве, пожалуйста. Но ехать вдвоем на юг — это уже акция. Это обязывает. Ну вот скажи — зачем?
Федор. Честно?
Женька. Само собой.
Федор. Девчонка хорошая.
Женька. Смотри, Федя… Смотри.
Картина третья Купе и коридор поезда. В купе, на противоположных полках Федор и Зоя. Вечер.
Федор. Значит, первый раз на море?
Зоя. Ага.
Федор. Завидую… Есть хочешь?
Зоя. Не.
Федор. Не голодна или порядочная девушка?
Зоя. Не голодна.
Федор. Я бы на твоем месте сказан — и то, и другое.
Зоя нервно усмехается.
Федор. Кто у тебя мать?
Зоя. В ателье работает. Портниха.
Федор. Хорошая?
Зоя. По мне не видно?
Федор. Я не спец… Спать хочешь?
Зоя. Не. А, ты?
Федор. Я, вообще, могу спать через день. /Пауза. / Что маме-то сказала?
Зоя. Какая тебе разница?
Федор. Тебе там удобно?
Зоя. Нормально.
Федор. А то садись сюда.
Зоя. Можно и сюда. /Перебирается к нему. / Федор /неуверено кладет руку ей на плечо/. Значит, впервые на море?
Зоя. Ты в третий раз спрашиваешь.
